Десять меченосцев - читать онлайн книгу. Автор: Эйдзи Есикава cтр.№ 152

— Стой, мама! Опусти меч! Я забуду Оцу и выполню твое приказание.

— Какое еще приказание?

— Накажу ее. Сделаю это собственными руками.

— Ты убьешь ее?

— Да.

Слезы радости потекли из глаз Осуги. Отложив меч, она сжала руку сына.

— Дорогой мой! Наконец ты заговорил как будущий глава дома Хонъидэн. Предки гордятся тобой.

— Правда?

— Иди и исполни свой долг. Оцу ждет внизу, в Тиримадзуке. Беги!

— Э-э…

— Сочиним сопроводительное письмо и пошлем его вместе с ее головой в храм Сипподзи. Вся деревня узнает, что мы наполовину смыли свой позор. Мусаси, услышав о ее смерти, по велению гордости сам придет к нам. И настанет миг нашего торжества! Матахати, не мешкай!

— Ты подождешь меня здесь?

— Нет, я пойду за тобой следом, но не покажусь на глаза Оцу. Увидев меня, она расхнычется и обвинит в нарушении обещания. Лишняя неловкость.

— Она — беззащитная женщина, — сказал, поднимаясь, Матахати. — С ней хлопот не будет. Посиди лучше здесь. Я принесу ее голову. Не беспокойся, она от меня не уйдет.

— Осторожность не помешает. И женщина сопротивляется, увидев обнаженный клинок.

— Напрасное беспокойство.

Матахати с решительным видом зашагал вниз по склону. Мать последовала за ним, озабоченно нахмурив брови.

— Запомни, — напутствовала она сына, — в таком деле надо быть начеку.

— Ты все идешь за мной? Ты обещала не показываться.

— Тиримадзука ниже.

— Знаю, мама. Иди, если хочешь. Я подожду здесь.

— Что за упрямство?

— У меня такое ощущение, что я должен убить слепого котенка. А ведь надо лишить жизни человека. Невыносимо!

— Понимаю. Пусть Оцу изменила, но она была твоей невестой. Раз ты не хочешь убивать на моих глазах, я подожду здесь.

Матахати пошел один.

Когда Оцу осталась одна, ее первым порывом была мысль о бегстве. Остыв немного, она подумала, что побег перечеркнет ее мучения, которые она терпела от Осуги целых двадцать дней. Она решила выдержать до конца. Коротая время, Оцу думала о Мусаси, потом о Дзётаро. При воспоминании о Мусаси любовь ее вспыхивала россыпью ярких звезд. Она продолжала лелеять свои мечты и надежды, в ушах у нее отчетливо звучал голос Мусаси, который она слышала на перевале Накаяма, на мосту Ханада. Она верила: рано или поздно Мусаси вернется к ней.

Внезапно Оцу вспомнила об Акэми, чей образ преследовал ее, угрожая надеждам. Зловещая тень соперницы исчезла. Безграничная вера в Мусаси была сильнее страха перед чарами Акэми. Оцу вспомнила предсказание Такуана о том, что ее ожидает горькая участь, но монах, видимо, ошибся. Иначе как объяснить ту радость, которая не покидала ее? И сейчас, когда в глухом и темном месте она ждала постылого человека, Оцу не отчаивалась.

— Оцу!

— Кто это?

— Хонъидэн Матахати.

— Матахати?

У Оцу перехватило дыхание.

— Ты и голос мой забыла?

— Нет, теперь узнала. Ты видел мать?

— Да, она ждет меня повыше на горе. Ты совсем не изменилась! Совсем такая, как в Мимасаке.

— Где ты? Здесь так темно, что я ничего не вижу.

— Можно подойти? Мне стыдно смотреть тебе в глаза. Ты сейчас о чем думала?

— Ровным счетом ни о чем.

— Обо мне не думала? А вот я всегда думаю о тебе. Не было дня, чтобы я не вспомнил тебя, Оцу.

Оцу сжалась при виде медленно приближающегося Матахати.

— Матахати, мать тебе все рассказала?

— Угу.

— Раз ты все знаешь, ты без труда поймешь меня, — с облегчением произнесла Оцу. — Посмотри на случившееся моими глазами. Забудем прошлое! Оно минуло безвозвратно, а впереди у каждого из нас своя жизнь.

— Не говори так, Оцу!

Матахати не знал, что говорила его мать, но не сомневался в коварстве Осуги.

— От воспоминаний у меня сжимается сердце, — продолжал Матахати. — От стыда я не могу поднять голову. Небо свидетель, что я с радостью забыл бы прошлое, но это сверх моих сил. Невыносимо вообразить, что мне придется отказаться от тебя, Оцу!

— Рассуди трезво, Матахати! Связь между нашими сердцами давным-давно порвана. Их разделила широкая долина.

— Верно. И пять лет протекли по этой долине.

— Утекли безвозвратно. Мы не можем вернуть нашу привязанность из минувшего.

— Нет, сможем!

— Ошибаешься, Матахати. Чувства прошли, как и время.

Матахати, пораженный холодностью Оцу, не узнавал в ней наивную, веселую, как весеннее солнышко, девушку, которая когда-то открыла ему сердце. Матахати чудилось, что он разговаривает с белоснежным каменным изваянием. Откуда в ней непреклонная, холодная решительность?

Он вспомнил, как Оцу, бывало, с отрешенным и мечтательным видом могла почти целый день просидеть на веранде храма Сипподзи, устремив взгляд в никуда, словно разглядывая в плывущих облаках мать и отца, братьев и сестер.

Матахати сделал шаг вперед и осторожно, словно протягивая руку к бутону белой розы, прошептал:

— Попробуем сначала, Оцу. Пять лет не вернешь, но начнем новую жизнь вместе, ты и я!

— Матахати, ты грезишь наяву, — прозвучал бесстрастный голос. — Главное — не ушедшее время, а пропасть, которая пролегла между нашими сердцами и судьбами.

— Знаю. Я хотел бы завоевать твою любовь. Не стоит, верно, говорить, но мой проступок мог бы совершить любой человек по молодости лет.

— Говори, что угодно, все равно я никогда не поверю ни единому твоему слову.

— Я сознаю вину перед тобой. Подумай, Оцу! Я — мужчина и прошу прощения у женщины. Неужели ты не понимаешь, как это тяжело?

— Оставь это! Если ты мужчина, то и поступай как подобает настоящему мужчине.

— Оцу, ты дороже всего в моей жизни! Хочешь, я на коленях буду молить у тебя прощения? Я поклянусь, поклянусь всем, чем ты захочешь!

— Мне безразличны твои намерения.

— Не сердись, прошу! Здесь не место для выяснения отношений. Отойдем в сторону.

— Нет.

— Не хочу, чтобы мать увидела нас. Пойдем! Я не могу тебя убить.

Матахати взял Оцу за руку, но девушка выдернула ее.

— Не прикасайся! — сердито вскрикнула Оцу. — Смерть лучше жизни с тобой!

— Не пойдешь?

— Нет, нет и еще раз нет!

— Это окончательное решение?

— Да.

— Ты по-прежнему любишь Мусаси?