Княжий остров - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Сергеев cтр.№ 20

Тем временем Арина повернула в стене какой-то рычаг, и огромная люстра опустилась до самого пола. Зажигая на ней свечи, она двигалась по солнцу, и, когда все свечи запылали, люстра стала плавно возноситься под купол.

Вспыхнули лучами сотни невидимых зеркал в основании купола, на стенах и колоннах. Свет заполнил все пространство подземного храма, и яркие лучи сошлись в центре свода, освещая огромную фреску Спаса с поднятыми перстами и большой раскрытой книгой. Вокруг фрески весь купол расписан золотисто-зеленым причудливым растительным орнаментом, виноградные лозы переплетались с библейскими пальмами и совсем русскими березами и елями… летали райские и земные птицы, паслись олени и львы, зубры и вепри. Слабый ветерок шевелил огонь свечей.

В этом колыхании, живом и трепетном, все звери и птицы, все растения и горы вокруг образа Спасителя — все казалось живым и реальным, могущественно великим и просторным. Неведомый художник создал это творение навсегда. Взгляд Спасителя был тоже живым и дерзким, он не походил на привычные образы хотя бы тем, что у него была окладистая русская борода, совсем не восточный разрез глаз… Художник создал образ русского Спаса: могучего творца, полного энергии и света, любви и терпения, великого духа. Ни Окаемов, ни Егор никогда не видели подобного орнамента ни в одном храме, ни на одной иконе. Это было слияние древнего поклонения природе и Православия, это было единой религией добра, религией спасения души, таланта Творца мира и таланта народа, из коего и вышел безвестный художник подземной церкви…

Свет люстры заметно стал меркнуть: откуда-то пробился сноп солнечного света, ударил в зеркала, и картина под куполом стала еще живее и радостнее. Теперь колонны походили на стволы могучих сосен с золотистой корой, их кроны подпирали купол, лики икон прояснели, внимательные глаза святых оглядывали пришельцев.

Окаемов понял механику этого чуда. Где-то в монастырских стенах или башнях устроены потайные открытые ниши, ловящие зеркалами поочередно восход солнца и передающие его отражение внутри храма. Работала некая гениальная схема, но не хотелось думать ни о какой механике, а только смотреть, наслаждаться и молиться…

Солнце озаряло Спаса, снопами лилось вниз на мраморные плиты пола, и тут все трое обратили внимание на Арину, смиренно стоящую пред алтарем. Лицо ее казалось необычно красивым, иконным: тонкий нос, огромные глаза, плавные движения руки, осеняющей крестным знамением. Одета во все черное. Они тайком разглядывали ее, удивляясь ее неземному образу, чему-то неуловимо-таинственному и чистому, безгрешному, испускающему свой животворный свет, благость и покой. Уверенность, великое смирение исходили от нее. Эту уверенность и мир они чувствовали без слов. И чем дольше они смотрели на нее и молчали, тем труднее становилось оторвать глаза от ее юного лика и сказать слово…

* * *

Третий день и ночь сокол видел под дубом молящегося Серафима. Старец не ел, не пил, беспрерывной молитвой встречал ликом восход солнца; оно закатывалось и восходило опять, а он истово крестился и громко читал древние слова Небу.

Все три ночи сокол видел с гнезда на Древе удивительной силы звездопад на востоке, где-то в районе Днепра и Смоленска, звезды пчелиными роями опадали на землю из тьмы космоса. Он уже третью ночь не слышал уханье Матери-Свы и догадался, что она была там…

В один перелет он достиг Днепра и высоко парил над разрушенным в боях монастырем и видел, что даже днем звезды дымно летят к земле, к этим развалинам и брегу древней реки… Как зеленые и черные черви, в монастыре копались и клубились враги, что-то разыскивая, обшаривая каждую пядь, разбирая завалы, изучая стены многометровой толщины. Сокол видел особую группу людей, командующих всеми остальными. На их черном одеянии серебрились витые погоны. Прямо в монастырском саду стояли две легковые машины, были развернуты складные столы, на них кушанья и военные карты.

Сокол упал с неба на колокольню и близко зрил все происходящее, слышал воркование голубя в развалинах храма, дышал ладанным духом. Большущий потемневший колокол светился бронзой от меток пуль. Свежий ветер ерошил перья сокола и доносил гортанные слова чужого языка. Немцы хозяйничали в святом месте, их нашествие было варварским и поганым. Сокол знал, что во все времена в первую очередь именно храмы страдали от инородцев, подвергались поруганию и разграблению. Этим враги причиняли самое большое многострадание русской душе, тщетно надеясь погубить ее и распылить единство. Вот и теперь инородцы копались в иконостасе, обдирали позолоту с икон и выковыривали камни из окладов, крушили в алчном азарте.

Сокол спокойно смотрел на суету их и знал, что храм опять будет возрожден еще краше и богаче, как и было многие века на Руси. Он видел с колокольни, как из соснового бора на окраине монастыря колонной вышло русское войско в новеньких зеленых гимнастерках, лучи солнца замерцали на трехгранных штыках винтовок. Войско тайно подбиралось ложбиной к монастырю, обтекало его со всех сторон и ворвалось внутрь, застав врасплох увлекшихся мародеров. Русские почти не стреляли. Яростная и стремительная штыковая атака настигла врагов и истребила всех до единого. Горели черные машины, у опрокинутых столов валялись офицеры в прошитых русскими штыками черных плащах, но особой смерти предали одного из них в гражданской одежде… Богатырского роста солдат догнал его в саду и проткнул осиновым колом. Сокол ведал, что ничем иным этого злодея-ведьмака нельзя было убить… Это был самый главный и страшный из всех врагов, он один знал, что искал… Сокол видел с колокольни его хищно открывшийся рот, клыкастый и поганый, выпученные глаза нехристя, его корявые пальцы-когти, ослабленно царапающие чужую ему землю… И вот из этого рта стремительно выпорхнула какая-то тень, черный клубок, он зигзагами понесся меж крон в поле. Сокол сорвался с колокольни, сложил крылья, падая вниз на большую черную птицу, летящую на запад…

Богатырь, догоняя колонну, услышал свист воздуха, обернулся и увидел, как, сбитая соколиным ударом, падает вниз черная птица, кувыркаясь и теряя перья… А сокол, радостно всклекотав, спирально набрал высоту, понес на крыльях весть Серафиму об избиении поганых…

Когда он опустился на гнездо и накормил подросших птенцов, увидел через отворенную дверь обители сладко спящего старца на нарах, с гуслями Бояна, прижатыми к груди… С закатом солнца ухнула у своего гнезда Матерь- Сва. А рои звезд все летели косо к Днепру…

* * *

Арина привела гостей в трапезную. Длинный дубовый стол был уставлен яствами и напитками в причудливой старинной посуде. Когда они насытились и снуло притихли, она уложила спать их в просторных кельях. Едва затворила дверь, Егор озарил свечой келью и увидел лежанку в углу, покрытую скромным шерстяным одеялом. Он задул свечу и прилег. Утомленное тело просило отдыха, слипались глаза, все события минувшей ночи мигнули в его сознании и пропали.

Он проспал невесть сколько и очнулся во тьме от звука шагов за дверьми, гула множества голосов; доплывало едва слышно мужское церковное пение… Егор встал и осторожно приотворил тяжелую дверь. Мимо его келий нескончаемо шли к храму какие-то люди, тихо переговариваясь и смолкая у входа в церковь. Егор вышел, не боясь, слыша русскую речь.