Княгиня - читать онлайн книгу. Автор: Петер Пранге cтр.№ 103

Клариссу внезапно охватил жуткий страх. Зачем она отослала Бернини? Она в своем уме? Сейчас страх ледяными лапами карабкался по спине, от него стучали зубы. Она уже хотела позвать Бернини или слугу, но будто онемела.

— Чего же ты ждешь? — спросила Олимпия. — Почему не зовешь ищеек Александра? Хочешь меня унизить, растоптать, ты, мерзкая потаскуха? Растянуть свой триумф еще на пару минут?

Клариссе стоило невероятных усилий подняться с кресла. Неуверенно ступая, она приблизилась к кузине.

— Как ты узнала, что мне стала известна твоя тайна?

— Разве в этом дело? — вопросом на вопрос ответила Олимпия. — Бог призвал Памфили в наместники, и моей задачей было помочь ему справиться с этим. Я просто делала то, что потребовало от меня провидение.

— Ты убила мужа.

— Не верю я, чтобы ты просто так победила меня. Даже если меня усадят за решетку, Бог все равно вступится за меня, как всегда вступался. А тебя ждет кара за твои грехи. И ты поплатишься за то, что действовала вопреки воле Божьей, что попыталась встать на пути у провидения.

Они стояли друг против друга. Кларисса заставила себя взглянуть прямо в глаза Олимпии. Эта женщина, на лице которой застыла ненависть, в каждом жесте, в каждом слове которой ощущалась такая злоба, когда-то пообещала ей быть подругой… А теперь она — ее враг, смертельный враг.

— Я пророчествую тебе, — прошипела Олимпия, — жариться в аду. Как бы ты ни пыталась скрыться, отмщение Всемогущего настигнет тебя.

Кларисса невольно отступила на шаг. Но что это? Внезапно она заметила, как у Олимпии дрожит подбородок, как трясется перекошенное злобой лицо. Казалось, она и не дышит даже, а белую как мел кожу покрыли красные пятна. Олимпия оперлась рукой о спинку кресла, будто едва держась на ногах.

Клариссе с трудом верилось в такое, однако сомнений быть не могло!

— Ты… ты боишься! — прошептала она.

Куда подевалась извечная гордыня Олимпии, ее царственная надменность? Внезапно она показалась Клариссе маленькой, слабой, ранимой — будто враз скукожилась, как тронутый огнем лист бумаги. Кларисса внезапно ощутила подъем, странный и возбуждающий, словно от бокала вина, выпитого натощак. Это напоминавшее опьянение чувство было незнакомо и в то же время привычно ей. Она обладала властью! Властью над человеческим существом, властью над ближним! Стоит ей только шевельнуть пальцем, и ее кузина перестанет существовать!.. Чувство это было настолько сильным и бурлило в ней так, что у Клариссы закружилась голова.

— Да, да, ты можешь меня убить, — продолжала шептать Олимпия с выражением ужаса в глазах. — Ты — моя сестра, мы с тобой — одна кровь, одна плоть…

И вдруг Кларисса ощутила абсолютное спокойствие. У нее появился план, он стоял у нее перед глазами, четкий и осознанный, будто задуманный давным-давно; теперь она знала, как использовать доставшуюся ей власть над кузиной. Может, именно поэтому она и велела Бернини оставить их одних? Может, она начала действовать, еще и не осознав его толком?

— Каково твое состояние? — спросила она Олимпию.

— Так вот в чем дело, оказывается. — Кузина вздохнула с облегчением. — Наконец-то ты уразумела, что деньги все-таки что-то значат!

— Сколько их у тебя? — допытывалась Кларисса. — Два миллиона скудо, как утверждают?

— Да, — кивнула Олимпия, и сквозь страх на ее лице проступила гордость. — Даже больше. Собралась шантажировать меня?

— Кто распоряжается деньгами? Ты одна — или вместе с сыном?

— Какое тебе дело до этого? Зачем тебе знать?

— Затем, чтобы спасти тебе жизнь. Выйдешь ли ты из этого дома спокойно или же под конвоем сбирре, целиком зависит от тебя. — Кларисса сделала паузу, затем продолжила: — Я готова забыть все, что мне о тебе известно, я ручаюсь и за кавальере Бернини. Если я его попрошу, он тоже будет молчать.

Олимпия, казалось, побледнела еще сильнее. Изумление на ее лице сменялось робкой надеждой.

— При условии? — недоверчиво спросила она.

— Условие единственное, — твердо ответила Кларисса. — Ты предоставишь в распоряжение синьора Борромини столько, сколько необходимо для завершения пьяцца Навона по его замыслу.

Донна Олимпия покинула палаццо на Кампо-деи-Фьори, как и пришла сюда — с закрытым вуалью лицом. У входа ее ожидал экипаж. Мир вокруг казался Олимпии нереальным — контуры размыты, звуки приглушены. На площади вокруг падре собралась горстка верующих, дабы совершить крестный ход, — испуганные цыплята вокруг черной наседки. Нестройно зазвучала песнь. Уборщики трупов швыряли в окна домов камешки, желая убедиться, остался ли в них кто-нибудь живой.

— Выносите мертвецов! Выносите мертвецов! — выкрикивали они.

Олимпия ощутила такую слабость, что еле смогла сесть в карету. Опустившись на мягкое сиденье, она почувствовала, что вся в поту, даже одежда прилипла к телу. Что с ней? Еще беседуя с Клариссой, она ощутила эту отвратительную слабость в ногах. Из слухового окна одного из близлежащих палаццо вниз летели мебель, простыни, подушки — в воздухе будто снежинки порхали выпущенные из подушек перья. Олимпия задернула занавески на окошке. Никто в городе не должен видеть ее. Стоит папе узнать, что она вопреки его распоряжению находиться в Витербо все же решила вернуться в Рим, пощады не жди! Склонившись вперед, она стукнула по стенке кареты.

— На пьяцца Пополо!

Экипаж тронулся, каждый толчок болью отдавался в голове и во всем теле. Но более всего Олимпию донимала мысль о том, что она уедет из Рима, так и не повидав сына. Как Камильо переносит этот ад? Однако иного выхода не было, хотя появляться сейчас в палаццо Памфили было слишком рискованно.

У пьяцца Пополо, как и было договорено, Олимпию ожидал таможенник. С наступлением темноты он вывезет ее из города через ворота Порта Фламиния тем же путем, каким провез сюда минувшей ночью, — дон Анджело всучил ему взятку.

Вуалью Олимпия постоянно отирала выступавший на лбу пот, мысли в голове путались, уподобившись беспорядочно порхавшим в воздухе перьям из разорванных подушек на Кампо-деи-Фьори. Переметнулась ли Кларисса к Борромини, став его шлюхой? Эта дрянь все-таки вынудила ее подписать договор. Но Олимпия и не думала его выполнять. Борромини собирается снести с десяток домов для осуществления проекта реконструкции площади — нет, она ни гроша не даст на подобную чепуху. В голове донны Олимпии уже рождался некий план. Самое главное, что теперь от Клариссы не исходит никакой опасности.

Какая же страшная жара! Она проникала через раскаленную крышу кареты, духота стояла неимоверная, как перед грозой. Ах, если бы только можно было хоть приоткрыть окошко!.. От липкого воздуха спирало дыхание, дышать не позволял и затянутый наглухо корсет. Олимпия расстегнула несколько пуговиц на платье, однако облегчения это не принесло. Рванув корсет, она стала хватать ртом воздух, будто утопающий. Толчки кареты отдавались невыносимой болью во всем теле. Снаружи доносились глухие удары в барабан — сигнал сборщикам трупов приниматься за работу.