Персидский мальчик - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Рено cтр.№ 94

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Персидский мальчик | Автор книги - Мэри Рено

Cтраница 94
читать онлайн книги бесплатно

Итак, ныне мой господин слывет варваром, ибо выказывал милость и честь моему народу; тираном, повинным в наказании заговорщиков, замышлявших убить его (право, данное скромнейшему из граждан Афин); всего лишь хвастливым воякой, хотя всюду, где бы ни бывал он, вместе с ним проникала и Греция — та Греция, которую Александр чтил и чьими наследниками оказались недостойные лжецы.

Поднятый афинянами шум причинил много зла, но вместе с тем нет худа без добра: именно клевета греков побудила царя Птолемея взяться записать всю ту правду, которую мы помним, и сделать это сейчас, пока у него еще есть время. Ныне Птолемей предпочитает занятия книгой управлению Египтом, каковое в основном предоставил сыну.

«О дорогой мой Багоас! — часто взывают ко мне друзья. — Подобный тебе человек, прочитавший лучшие греческие труды, как может он примириться с тем, что так и умрет, не повидав Афины? Путешествие туда — чудная прогулка по хорошей погоде. Я сам могу порекомендовать судно; я запишу для тебя названия всех тех мест, которые следует посмотреть; я дам тебе письма к ученым мужам. Что сдерживает тебя, Багоас? Ведь ты сам много странствовал по миру и заходил куда дальше! Поезжай же прежде, чем возраст согнет твои плечи, а всякое странствие обратится в мучение…» Так говорят они. Но мой господин остается здесь, в Александрии, в своем доме из золота; мой господин, который теперь моложе меня самого… Ему ведомо, отчего я не соглашаюсь отправиться в Афины.

Наступила долгожданная весна. Пришло время для похода на Индию.

Всю зиму царь вел долгие беседы с караванщиками и греками, бывавшими по ту сторону Кавказа, — они далеко заходили со своими товарами и подолгу жили в чужих краях. Стремясь вновь услышать греческую речь (или же из страсти к золоту), они приходили рассказывать Александру о стране, лежащей за горами, стране Пяти Рек.

Реки те берут начало в горах, а величайшая из них называется Инд — она вбирает в себя остальные. Почти все инды, живущие по берегам пяти рек, давно враждуют друг с другом и с радушием встретят всякого, кто поднимет оружие против их собственных врагов. По словам Александра, в Греции было примерно так же — именно таким образом его отцу Филиппу удалось завоевать ее.

От человека, заходившего в своих странствиях дальше прочих, царь узнал однажды, что в полумесяце пути от дальнего берега Инда течет еще одна река, даже полноводнее и шире в русле. Сей поток, имя коему Ганг, течет не на запад, а на восток и впадает в океан.

Я редко видел Александра в столь добром настроении. Радость его не иссякла, даже когда пришло время для сна, а ведь он говорил об этом весь день:

— Внешний океан! Мы должны пересечь весь мир, дойти до самого края! Мы сможем отправиться домой морем — поплывем на север, до Эвксина, или же на юг, к Вавилону… Мы ступим на край земли!

— Об этом подвиге люди будут помнить вечно, — отвечал я. — Потомки не забудут о нем.

Тем вечером на мне был костюм из шелка, купленного в Мараканде, с летающими змеями и цветами. Голубоватое сияние тонкой ткани бросилось мне в глаза (я снял одеяние, чтобы помочь Александру вымыться); в зеленоватом камне его пуговиц, тяжелых и холодных на ощупь, были вырезаны магические символы. Торговец уверял, будто шелк целый год провел в пути… «Лжец! — думал я. — Он просто набивал цену!»

— О чем ты думаешь? — спросил Александр с улыбкой.

Мне неловко было признаться в пустой мелочности своих мыслей, и я ответил:

— Об алтаре, на котором будет выбито твое имя; об алтаре, который ты воздвигнешь на дальнем конце мира.

— Завтра утром я собираюсь на прогулку. Надо дать старику Буцефалу пробежаться, или он загрустит… Поедем вместе, его шаг все еще вполне легок. Но мне жаль, что Буцефалу придется перейти горы… — Александр все еще тосковал о Перитасе. Друзья предлагали ему замечательных щенков, но царь не хотел заводить другого пса. — Буцефалу пошел уже третий десяток, знаешь ли.

Я склонился над ним, сидевшим в ванне, и поцеловал в затылок. Там, где на золоте волос мерцал отблеск светильника, я узрел две седые пряди.

Когда весна открыла дороги, мы отметили начало нового похода празднеством в честь пламени. Новое войско принесло с собой лишь самое необходимое, но старая армия была отягощена многими повозками с тяжелым добром, отвоеванным у врага: кровати и тюфяки, ковры, занавеси, одежда… Полагаю, воины намеревались увезти все это домой, в Македонию. Пока же в этих вещах вовсе не было проку — разве что погрязший в долгах воин мог продать что-нибудь, дабы расплатиться. Военачальники тянули за собой целые вереницы повозок; Александр, всегда имевший менее, чем даривший, тоже владел несколькими повозками с дорогою посудой и коврами. Он приказал выкатить их все на небольшой пятачок голой земли и увести вьючных животных. Затем царь подошел к своим собственным повозкам. Неподалеку был зажжен костер и приготовлены факелы. В каждую повозку Александр бросил горящий факел.

Предупрежденные заранее военачальники последовали его примеру. Даже простые воины недолго медлили в стороне: они проливали кровь за все эти вещи и увозили их в триумфе победы, но вместе с тем они уже устали таскать их за собой. Кроме того, с самого рождения в каждом из нас теплится любовь к огню, к пламени; даже крошечное дитя тянется, чтобы ухватить его ручонками, — это ли не доказательство божественной природы огня? Когда вверх взмыли великолепные, величественные огненные столбы, люди принялись подкидывать поленья — поначалу только лишь в чужие повозки, но затем и повсюду… Они кричали и смеялись, словно озорные ребятишки, пока жар не отогнал их подальше. Но я не разделил общего веселья — я, постаревший уже в раннем детстве, так и не став мужчиной; глядя на пламя, я вспоминал горящую крышу отцовского дома и думал о напрасных страданиях, причиняемых войнами.

На сей раз мы пересекли русло Парапамиса без особого труда; Александр был научен опытом прошлой переправы. Он задержался ненадолго в Александрии, приводя город в порядок после управителя, уличенного в лености и мошенничестве. Тем временем царь послал вестников к Омфису, индскому царю, чьи земли лежали ближе всего, и потребовал повиновения: земли Омфиса издавна подчинялись империи, еще со времен Дария Великого.

Омфис не доверил ответ гонцам и явился лично; если не считать нескольких простых воинов, то был первый инд, которого видело наше войско. Его сопровождали двадцать пять боевых слонов, на первом из которых восседал он сам в блестящем одеянии; то был красивый, статный мужчина с кожей темнее мидий-ской, но не столь темной, как у эфиопов. В ушах его светились кольца из слоновой кости, а усы и борода были выкрашены в яркий зеленый цвет. Нам, персам, нравятся глубокие, насыщенные цвета, инды же предпочитают яркость и блеск. Наряду с золотыми блестками, усыпавшими одежду Омфиса, он украсил себя с ног до головы столь огромными драгоценными каменьями, что я, пожалуй, счел бы их подделкой, не будь Омфис царем.

Не знаю, какого великолепия и пышности он ждал от Александра. Я видел, как Омфис растерялся поначалу, остановившись и взирая вокруг с недоумением, — но увидел лицо Александра и сразу же понял, кто перед ним. Омфис с охотою предложил свою верность в обмен на помощь против его старого врага — царя по имени Пор. Александр обещал помочь, если только этот Пор не поклянется ему в верности; он устроил великое пиршество в честь Омфиса и подарил индскому царю немало золота. В сей части света золото не добывают, а потому инды ценят этот металл крайне высоко. В свою очередь Омфис обещал отдать Александру все двадцать пять слонов — сразу, как только они донесут его домой. Александр был обрадован: он никогда не пользовался слонами в битвах, справедливо почитая их нрав чересчур изменчивым, но ценил их за силу и ум. Слоны несли на себе части катапульт; раз или два Александр и сам садился на слона, но, по его словам, ему нравилось чувствовать, как животное несет его, а не восседать в кресле где-то в вышине.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению