Император Юлиан - читать онлайн книгу. Автор: Гор Видал cтр.№ 25

- Он с ними беседует, а они-то ему отвечают? Вот в чем вопрос, - вставил Екиволий.

- В этом нет никаких сомнений. Как-то при мне в Эфесе несколько безбожников спросили Максима о том же, что и ты.

- Не верить Максиму еще не значит быть безбожником, - все больше раздражался Екиволий.

Сосипатра будто и не слышала:

- Максим пригласил нас ночью в храм Гекаты. Этот огромный храм уже много лет как заброшен. Если не считать бронзовой статуи богини, он совершенно пуст, так что у Максима не было никакой возможности… подготовить свое чудо заранее. - Она строго поглядела на Оривасия. - Когда все мы прибыли, Максим обратился к статуе и сказал: "Великая богиня, дай этим неверующим знамение твоей силы!" Минуту все было тихо, и вдруг бронзовые факелы в руках у статуи запылали.

- Петролеум, - бросил Оривасий.

- Я должен съездить в Эфес, - сказал я.

- Но это еще не все. Статуя улыбнулась нам, представляете, на бронзовом лице появилась улыбка! А затем Геката рассмеялась - в жизни не слыхала ничего подобного. Мы в ужасе бежали из храма, а вслед нам неслись громовые раскаты хохота - казалось, над нами смеется само небо.

Сосипатра повернулась к Екиволию и пророчески закончила:

- Видишь, у него нет выбора. В Эфесе начнется его подлинная жизнь.

* * *

На следующий день я получил известие от Эдесия: он согласился меня принять. Я нашел его в постели, рядом сидела его бородатая жена. Эдесий оказался маленьким сморщенным старичком: старость и болезни иссушили его некогда упитанное тело, и дряблая кожа свисала складками. С трудом верилось, что этот ветхий старец когда-то учился у самого Ямвлиха, более того - видел своими глазами, как тот сотворил чудо, вызвав из горных озер неподалеку от Гадары двух юношей божественной красоты. Однако внешность Эдесия была обманчива: он еще сохранил бодрость духа и ко мне отнесся дружелюбно.

- Сосипатра мне говорила, у тебя дар философа, - начал он.

- Если только пристрастие можно назвать даром.

- А почему бы и нет? Страсть - это божественный дар. Еще она сказала, что ты намереваешься посетить Эфес.

- Намереваюсь, но только если ты не возьмешь меня в ученики.

- Увы, с этим ты уже опоздал. - Эдесий вздохнул. - Как видишь, я тяжко болен. Сосипатра предсказывает, что я проживу еще четыре года, но боюсь, мне столько не протянуть. В любом случае Максим придется тебе больше по душе. После афинянина Приска он лучший из моих учеников. Правда, Максим предпочитает наглядность диспутам и таинства - книгам, но к постижению истины ведет много путей. К тому же, если верить Сосипатре, он рожден на свет, чтобы стать твоим учителем, а от судьбы не уйдешь.

Приск: Да это же просто заговор! Они все были его участниками. Много лет спустя Максим признался в этом: "Я с самого начала знал, что только я гожусь в учителя Юлиану. Само собой, у меня и в мечтах не было, что он станет императором". И в самом деле, не мечтал - он жадно к этому стремился. "Я знал, что лишь мне дано спасти его душу", - вещает Максим. Поэтому-то он, дескать, и упросил Эдесия с Сосипатрой свести его с Юлианом, что те и сделали. Ну и шайка: кроме Эдесия, ни одного истинного философа!

Как мне представляется, такого одаренного юношу, как Юлиан, было очень легко поймать на удочку "истинной философии": он обладал философским складом ума, любил учиться и с блеском выступал на диспутах. Если бы ему удалось получить серьезное образование, он вполне мог бы стать новым Порфирием или, учитывая его несчастное происхождение, даже вторым Марком Аврелием. Но Максим опередил всех и нащупал слабое место Юлиана - его тягу ко всему туманному и непонятному. Качество это скорее азиатское, чем греческое, это ясно даже в наше время, когда мы, греки, явно переживаем полосу интеллектуального упадка. К примеру, в Афины сейчас понаехало столько учеников со всего мира, что афиняне уже говорят не на чистом аттическом наречии, а на каком-то безобразном ломаном жаргоне. И все же, несмотря на этот девятый вал варварства, который вот-вот потушит "всемирный светоч мудрости", мы, жители Афин, по-прежнему гордимся тем, что видим вещи такими, каковы они есть на самом деле. Если нам показывают камень, то мы видим камень, а не Вселенную. Между тем бедняга Юлиан, подобно многим нашим современникам, желал верить, будто человеческая жизнь значит несопоставимо больше, нежели она значит на самом деле. Болезнь его чрезвычайно характерна для нашей эпохи: нам так не хочется смиряться с конечностью нашего бытия, что мы готовы пойти на все, поверить любым фокусам, лишь бы только отдалить осознание той горькой тайной истины, что в конце нас ждет небытие. Не уведи Максим у нас Юлиана, это сделали бы епископы: в глубине души он был христианским мистиком, только наизнанку.

Либаний: Христианским мистиком! Имей Приск хоть каплю религиозного чувства, он бы давно познал истину о Едином, вовсе не "горькую" и не "тайную" - к ней мистически пришли Плотин и Порфирий, Юлиан и я, каждый своим путем. А если это ему не дано, всего в четырнадцати милях от его дома находится Элевсин. Будучи посвящен в его таинства, Приск, возможно, постиг бы, что душа все-таки существует, а значит, ни о каком небытии после смерти не может быть и речи.

Тем не менее в том, что касается Максима, я готов согласиться с Приском. Я уже тогда осознал, что маги замыслили поймать Юлиана в свои сети, но мне было запрещено с ним говорить, и посему я едва ли мог его предостеречь. Впрочем, они не принесли Юлиану существенного вреда. Порой он и в самом деле излишне доверял колдовству и оракулам, но его мышление всегда отличалось строгой логичностью, а на философских диспутах слушатели поражались силе его аргументации. Христианским мистиком Юлиан не был, но мистиком - пожалуй; однако Приску этого не понять.

Юлиан Август

К моему удивлению, Екиволий просто рвался в Эфес, хотя я был убежден, что он будет всячески препятствовать моей встрече с Максимом. Он же был на редкость уступчив и рассуждал так:

- В конце концов твой учитель - я. Мое назначение на этот пост одобрено самим императором. Тебе официально запрещено учиться не только у Максима, но вообще у кого-либо, кроме меня. Только не подумай, что я против, ничего подобного. Мне рассказывали, что Максим обладает большой силой внушения, но мне вряд ли стоит беспокоиться о его влиянии на тебя: его взгляды безнадежно устарели. В конце концов, ты воспитанник двух великих епископов. Кто может быть тверже тебя в вере? Нам непременно следует побывать в Эфесе; тебе понравится бурная интеллектуальная жизнь этого города, да и мне это будет любопытно.

На самом деле больше всего Екиволию нравилось играть роль Аристотеля при юном Александре. Везде, куда бы мы ни приезжали, академики сгорали от любопытства, желая со мною познакомиться, а чтобы это желание осуществилось, им нужно было сначала добиться разрешения у Екиволия. Он же первым делом учтиво предлагал им "обменяться учениками" - это означало, что они посылают в Константинополь своих учеников, а взамен могут рассчитывать на милость наследника престола. Таким способом Екиволий, путешествуя со мной, нажил себе недурное состояние.