Нефертити и Эхнатон - читать онлайн книгу. Автор: Кристиан Жак cтр.№ 51

Что касается физических деформаций как таковых, то разумно было бы признать: наши глаза не подготовлены к восприятию образа «теологического Эхнатона», слишком далекого от наших эстетических критериев. Очевидно одно: поставленная перед художниками задача заключалась не в передаче реального физического облика Эхнатона, а в изображении символического персонажа.

Эту эстетику, соответствующую определенной теологии, которая, в свою очередь, является «программой» конкретного царствования, следует оценивать не с точки зрения наших эмоций, но именно как выражение египетской духовности. Эхнатон вовсе не стремился «революционизировать» египетское искусство, все главные законы которого продолжал соблюдать. Просто, как каждый фараон, он пытался создать художественную форму, которая гармонировала бы с духом его царствования. Его мастера, прежде всего, должны были выражать мысль о том, что движение тел и жизнь всех одушевленных созданий зависят от света божественного Солнца.

На двенадцатый год правления, в восьмой день второго месяца сезона перет, радостное событие всколыхнуло безмятежную жизнь города Солнца. Были организованы грандиозные торжества в честь приезда посланцев от разных чужеземных стран с «приношениями» для Эхнатона и Нефертити.

«Ради этой церемонии, – пишет Олдред, – фараона и царицу доставили в их официальном паланкине к месту парада, где под большим позолоченным балдахином были установлены два трона; за ними стояли шесть принцесс со своей свитой. Здесь царственные супруги принимали послов азиатских и африканских стран, которых вводили пред очи фараона визирь и другие высокопоставленные сановники; послы привезли богатые подарки для своего нового божественного суверена и собирались молить его быть милостивым по отношению к их странам».

Для этой церемонии, рассчитанной на большое стечение народа, была выбрана площадка на свежем воздухе, в восточной части города. Атмосфера отчасти напоминала ту, что бывает на детских праздниках. Как мы уже говорили, присутствовали шесть принцесс. Во время церемонии они играли и болтали друг с другом. Одна из них забавлялась с маленьким олененком. Трогательная деталь – тем более что это последний раз, когда мы видим на изображении царскую чету в полном составе. Очень скоро смерть нанесет свой удар.

Египетские солдаты вели себя особенно восторженно. Они шумно радовались, пели, устраивали шуточные поединки. Для них вид чужеземцев, воздающих почести фараону, был равносилен подтверждению прочности мира.

Мы процитируем два текста, выразительно описывающих эту ситуацию. Первый из них записан в гробнице Мерира II:

Год 12-й, второй месяц зимы, восьмой день (правления) царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего Правдой, владыки Обеих Земель, Неферхепрура, сына Ра, живущего Правдой, владыки корон, Эхнатона, наделенного долгим сроком жизни, и великой супруги царя, любимой им, Нефернеферуатон, Нефертити… Его Величество воссияло на троне отца своего, Атона, в то время как князья всех чужеземных стран доставили свои приношения и почтительно просили у него мира, чтобы вдыхать дыхание жизни.

Второй текст происходит из гробницы Хуйи. Там, после датировочной формулы, говорится:

Эхнатон и Нефертити появились под большим балдахином из светлого золота, чтобы принять приношения стран Хару и Куша, [104] Запада и Востока. Даже острова, (что находятся) в середине моря, [105] прислали свои приношения царю, который воссел на великом троне Ахетатона, чтобы принять приношения всех стран.

Царь и царица, нежно держа друг друга за руки, смотрят на шествие представителей стран, которые признали верховную власть фараона. Нубийцы в длинных опоясаниях несут мешки с золотым песком, золотые кирпичики и кольца, [106] слоновую кость; ведут на поводках леопардов, антилоп, пантер. Азиаты, которых можно узнать по заостренным бородкам, дарят фараону сосуды, оружие, щиты, колесницы (в разобранном виде), льва, коня. Жители сказочной страны Пунт [107] доставляют благовония. Дары ливийцев, идентифицируемых по перьям, воткнутым в их волосы, состоят из страусовых яиц и перьев. Наконец, критяне предлагают фараону великолепные драгоценные сосуды.

Эхнатон и Нефертити, сидящие под балдахином, принимают «приношения» Нубии и Куша. 12-й год правления. Позади царственной четы, тоже под балдахином, стоят шесть принцесс. В двух нижних регистрах справа изображены праздничные игры (борьба, фехтование на палках и др.). Прорись рельефа из гробницы Мерира II в эль-Амарне.

Все к лучшему в этом лучшем из миров. Разве вышеописанная публичная церемония не явилась блестящим доказательством того, что фараон правит всем миром и что могущество Обеих Земель остается неоспоримым?

По видимости, так оно и было. Однако не скрывалась ли за внешней поверхностью менее обнадеживающая реальность? Имелись ли у устроителей церемонии какие-то особые мотивы, не нашедшие отражения в официальных отчетах о празднестве по случаю приношения дани?

Олдред убежден в этом. Будучи специалистом по амарнской эпохе, он считает, что Эхнатон, выставляя себя властителем, которому подчиняются все (как внутри страны, так и за ее пределами), отмечал свое восшествие на престол в качестве единственного царя. По мнению этого египтолога, Аменхотеп III, отец Эхнатона, умер после двенадцати лет совместного правления с сыном. Принимая иноземных послов, Эхнатон самым наглядным образом продемонстрировал свой приход к власти.

Некоторые специалисты отвергают эту гипотезу. Поскольку ни в одном тексте точная дата кончины Аменхотепа III не приводится, все наши предположения на этот счет суть не более чем догадки.

Между девятым (самое раннее) и двенадцатым (самое позднее) годами правления произошло еще одно несчастье – умерла мать Эхнатона, Тийа. Тийа имела резиденцию в Мединет-Гуробе, в Фаюме (недалеко от Ахетатона). Она, вероятно, много ездила по стране. И, без сомнения, часто наведывалась в новую столицу, где в ее честь устраивали праздничные пиршества. Некоторые высшие сановники были ее личными протеже – например, Хуйа, ее домоправитель, который владел скальной гробницей в эль-Амарне.

Эхнатон приобщил свою мать к культу Атона. Он даже построил для нее маленький храм, где в форме статуй были представлены две четы: Аменхотеп III с Тийей и Эхнатон со своей матерью. Вся семья, таким образом, имела божественный статус. На одном изображении из амарнской гробницы Хуйи мы видим Эхнатона, который вводит свою мать в святилище, именуемое «сенью Ра» (или, согласно другой интерпретации, «тенью Ра»). Это событие произошло во время праздника, когда царица Тийа нанесла визит своему сыну.