Крестоносец - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Айснер cтр.№ 47

Мы беспомощно наблюдали за происходящим, боясь взглянуть друг другу в глаза, словно каким-то образом были повинны в происходящем или могли остановить кровопролитие. Но что мы могли сделать?

Дядюшка Рамон заставил пехотинцев, управлявших баллистами, возобновить стрельбу. Он с силой встряхнул нескольких капитанов, но те стояли как парализованные, прислушиваясь к отчаянным крикам своих товарищей, которые звали на помощь, вопили от боли и испускали предсмертные стоны. Но вот все смолкло, и наступила тишина.

У барона Берньера был такой вид, будто он вошел в горнило ада и увидел там себя самого. Рамон попытался привлечь внимание барона и заставить его думать о предстоящей битве.

— Барон, вы наш командующий, — сказал Рамон, — мы ждем ваших приказаний.

Но барон молча смотрел вперед, через голову Рамона, с отсутствующей улыбкой на устах.

— Барон, — эти слова Рамон выкрикнул ему в лицо, — я советую пустить в ход осадную башню!

Он повторял свое предложение до тех пор, пока барон в конце концов не кивнул, словно отмахиваясь от докучливой мухи.

Не успел Рамон отправить Роберто с приказом, как в наш круг спотыкаясь вошел один из гонцов дона Фернандо. В сопровождении одного из рыцарей-госпитальеров он приблизился к барону Берньеру и Рамону — его дикий взгляд говорил о том, что он еще не оправился от зрелища только что случившейся бойни. Он доложил, что первое стенобитное орудие дона Фернандо подожгли сарацины, вылив на него с крепостных валов кипящее масло.

— Однако второй таран на месте, — объяснил гонец. — Дон Фернандо уверен, что он сумеет обеспечить ему прикрытие своих лучников.

Гонец ждал ответа, но барон испуганно смотрел на него, словно ему явился призрак одного из только что погибших рыцарей. Наступил очень неприятный, неловкий момент — отважный гонец был ошарашен таким приемом. Когда стало ясно, что барон не ответит, заговорил Рамон.

— Передай дону Фернандо, — сказал он, — что наши жизни зависят от его успеха. Дай гонцу воды, Роберто. Отошли его назад к дону Фернандо с сообщением о временной неудаче, которую мы потерпели.

После ухода гонца барон Берньер покачнулся и чуть не упал. Дядюшка Рамон едва успел его подхватить и усадил среди госпитальеров.

— Милорд, с вашего позволения я возьму командование на себя, пока вы не оправитесь.

Барон не ответил, и окружавшие его рыцари, включая его заместителей, подчинились решению Рамона. Они стояли, опустив глаза, явно смущенные поведением своего командира.

Рамон отдал распоряжение полковнику Пьеру Делакорту, первому заместителю барона, подготовить артели госпитальеров к продвижению осадной башни. Пешим госпитальерам он велел отнести глиняные чаши с греческим огнем к передней линии баллист.

Греческий огонь был изобретен в Византии около шестисот лет назад. Наши братья греки трепетно хранили секрет его состава, пока мусульмане не украли или просто случайно не обнаружили его уже в нашем столетии. Он состоит из серы, селитры и масла, которые смешиваются в глиняных чашах. В Калатраве дядюшка Рамон рассказывал нам о его разрушительной силе — ему пришлось испытать на себе этот огонь во время неудачной осады сарацинами Маргата. В то время Рамон был рыцарем ордена и защищал крепость от египетской армии. Осада длилась целых полгода, и изголодавшиеся рыцари были вынуждены есть сначала своих коней, а потом и умерших товарищей. По словам Рамона, один из священников ордена издал особое постановление, позволявшее потреблять в пищу мертвых ради спасения живых — сам священник, однако, отказывался прикасаться к христианской плоти и умер спустя несколько дней. Его тело стало жертвой его же собственного указа.

Перед штурмом Маргата сарацины обстреляли замок греческим огнем, который взорвался, выпустив облако огня и дыма. Несколько товарищей Рамона погибли в пламени, другие задохнулись от дыма. Защитники готовы были уже сдаться; сарацины подкатили свое осадное орудие к одной из крепостных башен, и их воины начали взбираться на стену по приставным лестницам. Когда Рамон уже забормотал прощальную молитву, орудие неверных вдруг загорелось, лестницы упали и поднимавшиеся по ним мусульмане полетели вниз.

Христианские саперы вырыли шахту под стенами замка, и когда осадное орудие оказалось на месте подкопа, оно просто провалилось под землю. Поскольку летний зной был в разгаре и завершался сезон военной кампании, сарацинские командующие решили отвести свое войско, осада была снята, и Маргат остался под властью христиан. Из начального состава защитников крепости — ста семидесяти пяти рыцарей — в живых остался двадцать один человек, включая дядюшку Рамона.

Не знаю, почему барон Берньер не захотел использовать греческий огонь, как только мы начали обстрел. Ему не терпелось разбить вражеские укрепления раньше, чем это сделает дон Фернандо, и он, видимо, считал, что каменные снаряды сделают это быстрее.

Дядюшка Рамон сказал, что мы вернемся к первоначальному плану сражения. Команды госпитальеров при баллистах продолжат обстреливать замок камнями, чтобы пробить брешь в западной стене, однако будут перемежать эти залпы с залпами греческого огня. Такой маневр сделает возможным штурм одной из башен замка с помощью осадного орудия. Рамон сказал, что греческий огонь вызовет неразбериху и панику внутри замка и отвлечет внимание сарацин от нашей атаки.

Как только греческий огонь отнесли на передовую и выстрелили им по замку, ход битвы кардинально переменился. Греческий огонь взрывался, окутывая все дымом, там и сям на стенах вспыхивал огонь — кое-где они были построены из дерева. Шум и смятение внутри замка воодушевили наших воинов, наконец-то стряхнувших с себя оцепенение после страшной гибели своих собратьев.

Когда осадное орудие подкатили к замку так близко, что оно оказалось в пределах досягаемости стрел сарацинских лучников, дядюшка Рамон отдал приказ рыцарям Калатравы подниматься на верхний этаж осадной башни. Мы должны были первыми нанести удар по крепостному валу, а госпитальерам следовало занять нижние этажи, чтобы потом прийти нам на подмогу.

Перед тем как войти в осадную башню вместе со своими людьми, дядюшка Рамон передал командование войском полковнику Делакорту, первому заместителю барона.

— Полковник, — обратился к нему Рамон, — приказываю вам оставаться в живых, чтобы руководить сражением.

— Рамон, — ответил полковник Делакорт, — моя жизнь, как и ваша, в руках Иисуса. Я надеюсь, что сегодня Он отнесется к нам обоим благосклонно.

Мы последовали за Рамоном в осадное сооружение гуськом, один за другим, затем поднялись наверх по веревочной лестнице, соединявшей этажи. Подъем был трудным из-за тяжести наших доспехов и оружия: каждый из нас нес на себе около шестидесяти фунтов. По мере продвижения наверх темнота сгущалась — единственным источником света был вход, от которого мы удалялись. Мы ободрали кожу рук о шершавый канат, и, поднимаясь, я чувствовал, как на моих ладонях выступают теплые капли крови. Когда мы достигли верхнего этажа, Рамон взял меня за руку и направил в передний левый угол помещения. Там я и стоял, ничего не видя и крепко сжимая в руках щит и меч.