Крестоносец - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Айснер cтр.№ 45

Оруженосцы вынесли наши доспехи на пыльную площадку рядом с палатками и помогли нам одеться — расправили перекрученные звенья кольчуг, застегнули пряжки, затянули ремни. Рамон велел нам не надевать железных наколенников, так как это лишило бы нас подвижности при беге.

Французские слуги госпитальеров подали нам на завтрак хлеб и вино — гнусное тепловатое варево, больше похожее на уксус, чем на алкоголь. Слуги смотрели на нас с презрением, словно это мы должны были обслуживать их. Попробовав отвратительный напиток, я вылил содержимое кубка на землю.

— На вкус настоящее дерьмо, — сказал Галиндо Фанез.

— Са va [8] , — имел неосторожность ответить французский слуга.

— Merde [9] , merde, — возразил Галиндо с сильным каталонским акцентом, показывая на кубок.

— N'importe quoi vous dites, vous allez mourir avant midi!

Вторая ошибка чуть не стоила жизни нашему французу. Не знаю, понимал ли Галиндо по-французски, но он явно уловил суть фразы: «Что бы ты ни говорил, ты умрешь еще до полудня». Галиндо схватил слугу за волосы, прижал его к земле и приставил меч к его горлу.

— Возможно, я и умру в предстоящей битве, — сказал Галиндо, — но сначала я получу чарку приличного вина.

Презрительная усмешка сразу исчезла с лица француза, лицо его побелело. Расширенными от ужаса глазами он смотрел на руку, сжимавшую эфес меча.

Несомненно, если бы француз понял чувствительную натуру Галиндо, он более тщательно подбирал бы слова. Характер Галиндо проявился еще в первый день нашего обучения в Калатраве. Помню, мы тогда упражнялись на конюшне, вися на металлической перекладине, закрепленной между стойлами. Это было испытание на силу. Сам Рамон считал, сколько секунд мы продержимся, и Галиндо был одним из тех троих, что не выдержали и тридцати секунд.

— Не волнуйтесь, девушки, — сказал Рамон этой группе, — Бернард и Роберто приведут вас в форму.

Несмотря на то, что Рамон был великим магистром, он оскорбил Галиндо, и тот сорвался с места и бросился на нашего учителя. Казалось, он вот-вот схватит Рамона, однако магистр, видимо, услышал шаги Галиндо, развернулся и ударил того локтем. Галиндо распластался по земле, уткнувшись лицом в грязь.

— Галиндо, — сказал Рамон, — однажды ты станешь рыцарем Калатравы. А пока этот день не настал, постарайся твердо стоять на ногах.

В нашем временном лагере в Тороне Галиндо продолжал следовать совету наставника. Он поставил ногу на француза, опрокинув кувшин с вином ему на голову.

— Убей его, — произнес Энрике Санчес. — Прикончи ублюдка.

Мы все, включая Галиндо, с удивлением посмотрели на Энрике. Он был самым молодым из рыцарей, ему едва исполнилось восемнадцать. Он был добродушен, его любили все товарищи, и больше всего он прославился своими любовными похождениями, а не успехами в военных состязаниях.

За несколько месяцев до отплытия его чуть не исключили из ордена.

Был праздник Успения. Многие рыцари отправились на городские торжества, другие пошли в местную таверну. В крепость мы возвращались уже за полночь, распевая баллады и танцуя. Энрике куда-то пропал. Мы подумали, что он вернулся с компанией, которая ушла раньше, — и действительно, его нашли в компании, только в компании девушки. Мы наткнулись на них в трапезной. Эсмеральда, одна из городских шлюх, бросилась навстречу Рамону.

— Что за чудных мальчиков вы прячете, Рамон, — сказала она.

С нами был и главный священник ордена — падре Дионисо, его разбудило наше пение. Босой, с торчащими из-под рясы бледными худыми щиколотками, он рассказывал нам о пагубном воздействии спиртных напитков, но, увидев представшую нашему взору картину, замолчал. Энрике лежал на спине на одном из деревянных столов — абсолютно голый, если не считать кожаной подвески на шее — подарка его подруги.

— Падре Дионисо, — сказал Рамон. — Позвольте представить вам Эсмеральду, одну из самых любимых жительниц Калатравы. Ну а с Энрике вы, конечно, знакомы.

Все решили, что Энрике непременно исключат на следующий же день. Другие воины, в том числе я, торопливо ретировались в свои покои, оставив Рамона, Энрике и Эсмеральду на волю ярости падре Дионисо. О том, что произошло, мы узнали через несколько дней. По словам Галиндо, Эсмеральда, хорошо знакомая с падре Дионисо, обратилась к нему: «El lobo!» — «волк», и шутливо зарычала. Но, несмотря на фамильярное приветствие Эсмеральды, падре продолжал утверждать, что никогда раньше не встречал этой девушки. Священник набросился на нее с обличительной речью, направленной против блуда, и довел Эсмеральду до слез, красочно описав муки, ожидающие ее в аду.

Закончив речь, он принялся хлестать себя по лицу. На его щеках выступили красные пятна, а он все продолжал себя бить, пока Рамон не схватил его за руку. Всхлипывая, падре упал на колени и сознался в греховной связи с Эсмеральдой. Он целовал ноги дядюшки Рамона и умолял его смилостивиться. Рамон пообещал сохранить тайну падре Дионисо при условии, что Энрике будет позволено остаться в Калатраве. Для видимости падре Дионисо все же упросил Рамона слегка наказать Энрике. Рамон ответил, что ввиду необычных обстоятельств ему потребуется разрешение самого Энрике, который великодушно согласился на лишний час дневной безмолвной молитвы в течение месяца.

Сейчас же, на рассвете перед битвой, от великодушия Энрике не осталось и следа.

— Прикончи ублюдка, — повторил он, вытащив меч из ножен одной рукой и теребя подвеску Эсмеральды другой.

Очевидно, он готов был сам исполнить приговор, если Галиндо не хватит на то решительности.

Жизнь французу спас только случай: появились дядюшка Рамон и двое его приближенных — Бернард и Роберто — и не дали Галиндо и Энрике пролить кровь.

Оказывается, наш предводитель прибыл со стратегического совещания командиров.

— Взвинченные нервы после трудного пути порождают вспыльчивость, — сказал Рамон, подъехав к нам. — Этот человек тебе не враг. Оставь свой меч для неверных.

Галиндо и Энрике не шевельнулись.

— Так вы хотите поупражняться на наших хозяевах? — продолжал Рамон, смеясь. — Отлично. Галиндо, придержи его, чтобы Энрике мог перерезать ему горло. Только зачем на этом останавливаться? Давайте убьем всех слуг.

Галиндо и Энрике недоверчиво взглянули на Рамона, затем на своего пленника, затем снова на Рамона. Наконец Галиндо убрал ногу с груди француза. Тот поспешил удрать, а Энрике вложил меч в ножны.

Мы продолжали готовиться к бою, время от времени поглядывая на Галиндо и Энрике со смесью беспокойства и уважения.

— Рамон, а какую награду получит тот, кто убьет больше всего неверных? — спросил Панчо Жерес.

Панчо был хорошим воином — опытным фехтовальщиком, прекрасно выступавшим на рыцарских турнирах, однако его самомнение значительно превышало его способности. Он пытался заставить остальных называть себя Эль Сидом и даже предлагал мне ремень из хорошей кожи за то, чтобы я его так называл и убедил Андре поступать так же. Кончилось тем, что мы стали называть его Эль Сидиота — Идиот.