Амазонки - читать онлайн книгу. Автор: Аркадий Крупняков cтр.№ 49

— Но почему всемогущая Ипполита повелела презирать мужчин?

— Не верь этому. Заветы оставила не Ипполита. Их придумали жрицы, такие как Атосса и Антогора.

— Почему ты думаешь так?

— Вспомни Изначалие, дочка. Разве сама Ипполита не полюбила мужчину по имени Язон и не была верна ему целых десять лет? Ради него она бросила царство, остров, дворец, богатство и поехала искать Язона. И не одна, чуть ли не все ареянки острова сделали то же. Первая подруга богини Антиопа тоже полюбила мужчину по имени Тезей, и когда Геракл обложил город ареянок, предала и богиню, и всех осажденных, отдала в руки врагов волшебный меч! Ради любви! Я знаю, в душе ты осуждаешь меня, но разве я предала кого?нибудь? Единственная моя вина — я полюбила, как это случилось когда?то с богиней, я так же, как и она, верно ждала встречи. Разве можно осуждать меня за это? Ты тоже такая же женщина, как и все. Ты рождена любить, и, мне кажется, ты полюбила. Я рада этому — Арам прекрасный человек. Он отважен, честен, красив. Или ты не любишь его?

— Я не знаю. Но сейчас я подумала: как же я уйду в Леагры, если он останется здесь?

Вечером, когда за столом собралась вся семья, Лота возобновила разговор о Фериде.

— Нужно идти, — сказала Чокея. — Вызволим мы ее или нет, но слепую старуху бросать одну нельзя.

Хети возразил ей. Он сказал, что торопиться нельзя. Любой охотник, прежде чем идти в логово зверя, долго и тщательно готовится.

Все ждали, что скажет Ликоп. Он долго молчал, потом заговорил:

— Я встречался с амазонками в бою. Я знаю, что это такое. Я был в Фермоскире и видел, как жестоко и беспощадно убивают человека. И если мы с тобой пошлем нашу дочь снова туда — мы пошлем ее на смерть. Мелета и ты, Чокея, — погибнете. Мало того, вы погубите и Фериду.

— И жителей селения тоже, — добавил Хети.

— Не забывайте, что Ликоп теперь староста. И вы все должны жить в селении. И строить стены и учиться воевать. И если амазонки придут сюда, можно обломать им рога.

— Моя мать, — сказала Лота, — все поймет и простит нас. Может быть, придет время...

В споре все забыли про Арама. Он один не понимал разговора и только догадывался, о чем идет речь. И когда Хети объяснил ему смысл спора, Арам вскочил с места и начал возбужденно говорить:

— Нас бьют ойропаты все время потому, что мы не мужчины! Потому, что мы, как клячи на лугу, стреножены страхом. О чем вы говорите здесь?! О том, чтобы бросить слепую, несчастную женщину на произвол судьбы. Речи, достойные мужчин! Ты, Хети, один пошел на барса, а своей сестре не хочешь помочь. Конечно, сидеть на тихой пасеке спокойнее. Я не упрекаю Ликопа, он — староста, но ты здоровый парень. И ты, Лота, как ты можешь оставлять Фериду в беде? Ведь она твоя мать. Не спорю, идти к ойропатам опасно, но разве горец боится опасности? Конечно, отпускать женщин одних рискованно, но мы?то на что? Я пойду с ними, и ты, Хети, тоже пойдешь. Да и сама Мелета стоит двух мужчин, с нею я готов броситься в любую драку. Скажи, Хети, разве я не прав?

— Если мы пойдем с ними — это же совсем другое дело! — воскликнул Хети. — Я говорил, что нельзя отпускать их одних.

Спорили долго, но в конце концов решили: пусть Чокея и Мелета отдохнут на пасеке, за это время Арам Хети подготовятся к далекому походу на берега Фермодонта.

Вечерами, когда поднимается ветер и когда море бьет тяжелыми волнами о камни, на берег собираются рыбачки. Они садятся на открытом месте и ждут. Позднее приходит Ферида с кифарой. Она садится на согретые за день камни, рыбачки окружают ее, и начинается песня. Слепая поет о давних деяниях богов, о войнах, которые вели ареянки, о подвигах праматери амазонок.

Этим безобидным сборищам не препятствовал никто. Гоплитки, охраняющие рабынь, ничего опасного в этом не видели — место на берегу открытое, бежать отсюда немыслимо.

На западе расстилается безбрежное море, с севера востока лучше всякой охраны сторожит рабынь горная гряда, бежать на юг мешают мутные воды Фермодонта, впадающего в море.

Послушать Фериду приходят не только пленницы, но и надсмотрщики — метеки. Иногда и гоплитки садятся на теплые камни, чтобы насладиться пением слепой педотрибы, а заодно и узнать: не замышляют ли «тела» о побеге?!

В хорошую погоду на берегу собирается множество женщин, при ветре, когда море шумит, приходят немногие.

В этот вечер на море разыгрался шторм. Высокие валы хлещут о берег, ветер срывает с гребней волн соленую воду и мириадами брызг разносит ее по взморью. Казалось, никто не захочет в такую погоду выйти к морю, и поэтому берег пустынен. Даже опрокинутые на берегу лодки никто не охраняет — гоплитки ушли в укрытие.

Стонет и ревет море. Низкие тяжелые облака, кажется, прикасаются к пенным гребням высоко взметающихся волн, небо и море смыкаются в едином водовороте, наполняя воздух гулом, сыростью и мглой.

Но что это? Склонившись навстречу ветру, к берегу шагает женщина. Пеплос ее намок и блестит, облегая худое тело. Судя по тому, что в руках необычной женщины посох и она им ощупывает дорогу, можно судить, что это слепая.

Ну да, конечно, это Ферида. Вот и кифара под пеплосом. Неужели она собирается петь в эту страшную непогодь? Неужели кто?то придет ее слушать?

Смотрите, со всех сторон к Фериде подходят женщины: одна, вторая, третья, четвертая... Их лохмотья прилипли к телу, женщины, упрямо сопротивляясь ветру, идут к назначенному месту.

— У нас мало времени, — сказала Ферида, когда женщины сошлись за большим камнем. — Говори ты первая, Лика.

— Я была в Гноссе, — Лика, высокая, похожая на мужчину метека, выступила вперед. — Рыбачки, все как одна, готовы пойти за тобой и Мелетой, если...

— Не так громко, Лика. Не забывай, слепые хорошо слышат и в бурю.

— Если и другие метеки пойдут с нами, то к рыбачкам присоединятся и виноградари.

— А как ты думаешь, метеки с виноградников пойдут? Они же вольноотпущенные.

— Это только так считается. Они, как и рабыни, под пятой гоплиток. И если мы сумеем перебить охрану, они сделают то же. Я уверена.

— Говори ты, Аноха.

Аноха, молодая, совсем еще девочка, загорелая до черноты, заговорила торопливо:

— Я из Лампиды. Пастушки только и ждут, чтобы подняться на жирных. Они верят в успех нашего дела. Такого еще не было в Фермоскире, чтобы за рабынь встали такие уважаемые люди — благородная педотриба и дочь полемархи Лоты.

— Ты им сказала, что они могут погибнуть?

— Сказала. Они говорят: все равно мы едохнем здесь. Нам нечего терять,

— Говори ты, Енарея.

— Мне не удалось поговорить ни с кем. Меня заметила охрана, и я еле скрылась. Но я думаю, все каменоломни восстанут.

— Что ты скажешь, Кинея?