Олег Рязанский - русский князь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Хлуденев cтр.№ 79

Князь понимал мальчиков. И он, будь на их месте, просился бы в Орду. Потому что в жизни княжича поездка в Орду — событие огромной важности. Событие, которое обогащает жизненный опыт, приучает к лишениям, испытаниям разного рода, воспитывает в суровости. Сам Олег на всю жизнь запомнил, когда, после кончины отца, отроком он поехал в Сарай к тогдашнему хану Джанибеку за ярлыком на великое княжение Рязанское. Вернулся из Орды, где пребывал полгода, с таким ощущением, будто прожил там много лет. В Орде все ему было в диковинку и многое впечатляло.

Те же подношения даров вельможам, без чего не проворачивалось ни одно дело, требовали немало выдумки и проворства, вынуждали изучать нравы ханского двора, познавать характеры и причуды тех, кому предназначались дары, обязывали уметь предвидеть последствия подношений. Ибо даже и не всякий дар шел на пользу, а мог навредить, если он вызывал зависть у других вельмож… Особенно впечатляла встреча с ханом, долго откладываемая, выматывавшая все силы, обострявшая все чувства…

Да, путешествие в ставку хана было бы полезно сыновьям, оно закалило бы их характеры. Но не в теперешнее время, когда хан идет войной на Русь и он предельно недоверчив и подозрителен. И жесток: ему даже пришло в голову дать приказ перебить купцов, захваченных ордынцами на речных судах на Волге.

— Дети мои, — сказал Олег Иванович. — Я не хочу рисковать. Знайте, что русскому княжичу во время войны очень опасно быть в стане хана. Мне было бы неспокойно на душе, если бы я позволил вам поездку в ставку хана.

Отказав сыновьям в их просьбе, князь почувствовал, что поступил правильно. Ему не придется беспокоиться за судьбу мальчиков, не придется упрекать себя за легкомысленный шаг.

На другой день, сразу же после моления в крестовой палате, перед отцом возник Родослав. Стоял перед ним столбиком, весь ожидание и надежда. Просил послать его к хану. Смотрел умоляюще. В первую минуту князь рассердился. Его покоробила настырность младшего. Он резко сказал, что не меняет своих решений. В глазах мальчика заметался огонь отчаяния. Было видно, что он жаждет путешествия. Мечтает о нем. И опасности его не пугают. Напротив, подстегивают те надежды, которые он связывает с поездкой.

В отличие от Феди, который унаследовал от отца рассудительность и достоинство, часто граничащие с осторожностью, Родослав перенял от родителя другую часть его характера, души и склада ума: быструю реакцию, гибкий ум, отвагу, горячность, беспокойство. Родя, если дрался на воинских играх, то дрался отчаянно, не опасаясь получить ушиб или рану. А если, случалось, получал ушиб, то боль переносил терпеливо и снова лез в драку настырно, не в пример старшему брату, куда более оглядчивому, все время помнившему наставления матери: "Береги себя, сынок, знай — ты наследник великого княжения".

Видя в обоих сыновьях самого себя, разного, меняющегося с годами, то горячего, взрывчатого, способного на безумную отвагу, то спокойно-величавого и осторожного, князь питал к ним глубокое отцовское чувство. Глубокое, но не слепое — был к ним требователен и справедливо строг. Внимательно следил, чтобы они во всей полноте осваивали способы управления государством и войском. При этом уже сейчас провидел в одном из княжичей, старшем, наклонности к государственной и хозяйственной деятельности, в другом, младшем, — к воинской. Разумное сочетание спсобностей одного сына и таланта другого обещало Рязанской земле надежное будущее.

В душе Олега Ивановича что-то тронулось — он проникся чаянием младшего, который был весь — порыв. Сочувствуя ему, князь добавил, что ещё подумает. Конечно, он это напрасно сделал, и он понял это очень скоро. Уже через два часа княжич снова стоял перед отцом столбиком, с мольбой в глазах, все с той же просьбой.

Отец пытался охладить пыл Родослава предупреждениями о всевозможных каверзах, которым он может подвергнуться в стане Тохтамыша, но мальчик был не из пугливых. Олег Иванович уступил.

— Поедешь с посольством к царю Тохтамышу, — и погладил его по голове.

Князь не находил себе места, отправив во главе с Иваном Мирославичем и Родославом посольство к Тохтамышу. Сумеют ли его послы уговорить царя не входить в его землю? И если сумеют — какой ценой? Очень тревожился за Родослава. И ещё ему было не по себе от ожиданий возможных гонцов из Москвы. Князь Дмитрий будет требовать от него воинской помоги. Отказывая в помощи, Олегу Ивановичу придется изворачиваться. Не лучше ли ему немедленно уехать в Брянск, к сестре? Там он почувствует себя недосягаемым и свободным от необходимости решать, как ему увильнуть от союзнических обязательств Москве. Заодно займется и сватовскими делами.

Правда, предстоял нелегкий разговор с княгиней. С большой неохотой Фрося согласилась с его решением послать Родю к хану. Была подавлена. Пыталась отговорить князя отказаться от такого решения. Он нашел нужные слова, убедительные доводы. Сумеет ли он отыскать нужные слова и теперь? Фрося была бы не прочь породниться со смоленским княжим двором, но её настораживала молва о смоленском княжиче как о грубом человеке и потаскуне. А то, что о Юрии шла ещё и другая молва: как о мужественном и доблестном воине, она не брала в расчет. А это-то, по понятиям Олега, было поважнее всего прочего.

Кое-какие попытки князя убедить княгиню в том, что лучшей партии для их дочери и быть не может, ибо смоленские князья издревле славятся и богатством, и воинской отвагой, не имели успеха. Впрочем, он не торопил событий. Не настаивал на своем — для этого ещё не наступил решающий час. Теперь настал.

Взаимоотношения Олега и Фроси строились таким образом, что он не влезал в её домашние женские дела, она — в его государственные мужские. Но были ещё и общие семейные, которые обсуждались и решались совместно, при ведущей роли главы семейства, роли почти непререкаемой, часто по-женски чутко подправляемые княгиней. Такой расклад семейных ролей отвечал православной морали и устраивал обоих. В нем уютно и радостно было жить и развиваться их взаимному чувству, претерпевавшему, случалось иногда, и внезапные угасания. Эти угасания относились к ранней поре их супружества, когда он был молод, переполнен чувственностью. Они странно совпадали с теми внезапными в душе его ослеплениями, когда, по природе страстный, он попускал себя — позволял поддаться чарам какой-нибудь красавицы. Как правило, он вовремя спохватывался, непрошеное чувство перебарывал раскаянием и молитвами, и когда оно уходило, чувствовал себя победителем и испытывал благодарную радость. С высоты нового душевного опыта глубже и чище любил свою жену, с жаром принимая её ответную любовь.

Но жизнь сложна, супружескому счастью грозят испытания, накатываемые с самых неожиданных сторон. Вот и теперь — сумеет ли он без нажима, без напрасной траты душевных сил убедить Фросю немедля отъехать в Брянск? Если она как-то ещё смирилась с его решением послать Родослава к хану, ибо почувствовала: без этого нельзя — на кон ставилась судьба княжения Олега, то не станет ли она изо всех сил противиться его новому решению?

Князь застал её в саду. В этот ясный августовский день сад являл собой островок рая. Развесистые яблони величаво покоились большими плодами. Жужжали пчелы. Под руководством княгини сенные и дворовые девки собирали урожай. Яблоки снимали крупной сеткой в хворостяных кольцах, которые привязывались к длинным шестам, и укладывали в кошелки. Княжна Настенька, в простом льняном летнике, помогала им. Раскрасневшаяся, увлеченная занятием, в первую минуту она не заметила появления отца. А когда увидела обрадовалась. Глаза её засияли. Олег Иванович приветливо спросил дочь, не соскучилась ли она по своей любимой тете, княгине Брянской, и услышав в ответ её звонкие слова, что, мол, соскучилась, по-отцовски ласково заключил: "Стало быть, доченька, скоро свидимся с нею…" Дочь, догадываясь, что одна из побудительных причин поездки к тете в Брянск связана со сватовскими делами, запунцовела от радостно-тревожной вести. Шутка ли, на её доселе благополучную девичью жизнь в лоне родительского гнезда, благополучную, легкую и беспечную, но уже в чем-то и не удовлетворяющую её, стремительно накатывается огромное событие… Родителю были понятны трепет дочери, её страх перед тем новым, что круто поменяет её жизнь, если сватовство состоится, её смущенная радость: какая дева не хочет замуж и какая дева не трепещет перед замужеством? И Олег Иванович, кивком головы дав знак дочери, что, мол, все обойдется как надо, взял княгиню под руку и отвел её в глубь сада.