Частная жизнь адмирала Нельсона - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Хибберт cтр.№ 108

Александр Скотт признавался одному из приятелей, что оплакивает «утрату самого удивительного собеседника, с кем (ему) приходилось общаться, — великого и очень простого человека, — такого славного и такого простодушного». До 21 октября Скотт «за последние годы не пролил и слезинки», но с тех пор, особенно «оставаясь наедине с самим собою», ведет себя «как ребенок». «Не говоря даже о героизме, — продолжает Скотт, — стоит вспомнить, каким удивительным, добрым малым он был, как скромно и в то же время достойно вел себя, прямо-таки глупею от горя утраты».

«Смерть Нельсона, — писал Сэмюэл Тейлор Колридж, остановившийся в Неаполе по пути домой с Мальты, где он служил секретарем Болла, — казалось, сблизила всех, все стали родственниками, охваченными единым чувством беды. Никогда не забуду скорбного выражения лиц, этого всеобщего оцепенения… На улице меня останавливали, чтобы пожать руку, десятки людей — просто они видели, как по щекам у меня катятся слезы, и догадывались, что я англичанин; а иные, не выпуская руки, и сами сотрясались в рыданиях». Королева Мария Каролина говорила, что будет скорбеть по нему до конца жизни, «ничто не могло утешить ее в утрате».

Леди Элизабет Фостер писала: «Никакими словами не передать чувства, охватившего людей при известии о гибели любимого героя. Этот день запомнится навсегда — как день величайшей победы, одержанной нашей страной, и величайшей утраты, ею понесенной. Нельсона, дорогого, дорогого нашего Нельсона, больше нет. Великий, храбрый, щедрый Нельсон…»

Дети разделяли скорбь вместе с родителями. Леди Браунлоу, достигшая тогда четырнадцати лет, вспоминает, как кто-то «ворвался к ним в дом и сказал, что одержана величайшая победа на море — французы и испанцы разбиты, но погиб Нельсон. Услышав это, я, к величайшему изумлению гувернантки и других присутствовавших, замертво свалилась на пол. Потом я сама подумала, как это странно, ведь Нельсона я и в глаза не видела».

Поэт Роберт Саути, которому тогда исполнился тридцать один год и который восемь лет спустя напишет биографию адмирала, вспоминает, что смерть Нельсона воспринималась в Англии даже как нечто большее, чем национальная катастрофа: «Услышав горестную весть, люди бледнели на глазах, словно узнав о смерти близкого им друга. У нас внезапно отняли предмет нашего восхищения и любви, нашей гордости и надежд, и казалось, до нынешнего момента мы сами себе не отдавали отчета, насколько любим и ценим этого человека» [65] .

Принц Уэльский, по свидетельству миссис Фитцхерберт, «по-прежнему ощущал себя глубоко удрученным» смертью Нельсона. «Я любил его, как друга», — говорил сам принц. А леди Гамильтон, явно вопреки реальному положению дел, сообщала в письме Александру Дэвисону — которое, по ее расчетам, будет передано его высочеству, — что любовь была взаимной: Нельсон якобы «обожал» принца. Принц все еще настаивал на своей роли главного плакальщика на похоронах Нельсона, — «высокая честь», которой доктор Уильям Нельсон, ныне второй барон Нельсон, естественно, весьма дорожил. Он писал полковнику Макмэхону, «как глубоко тронута семья (его) незабвенного брата вниманием Его Высочества и как высоко все они ценят столь убедительное свидетельство его любви, как участие в захоронении останков покойного».

Через два дня после написания этого письма Уильям Нельсон, в знак признания заслуг брата, удостоился графского титула. Он поспешил в Лондон на положенную по такому случаю церемонию, где остановился в гостинице на Фицрой-сквер, а затем снял дом на Чарлз-стрит, неподалеку от Беркли-сквер.

Денежное вознаграждение со стороны государства также пошло настоятелю, отказавшемуся уступить свое положение пребендария в Кентербери доктору Скотту, хотя старший брат рассчитывал, что, получив наследство, Уильям именно так и поступит. Парламентским актом было установлено: «сумма из казны Великобритании, не превышающая 90 тысяч фунтов», будет передана ему на приобретение достойного поместья, а вдобавок к такому гигантскому подношению Уильяму Нельсону и наследникам титула графа Нельсона Трафальгарского и Мертонского будет выплачиваться ежегодная пенсия в размере 5 тысяч фунтов [66] . В письме Джорджу Россу леди Гамильтон иронизировала — новоиспеченному графу потребуется «большое мужество», чтобы принять честь именоваться именно так [67] .

Жена графа Нельсона умерла в 1828 году, а на следующий год, по свидетельству сэра Уильяма Хотэма, уже безнадежно глухой, он женился на Хилари, вдове своего кузена Джорджа Ульрика Барлоу и третьей дочери адмирала Роберта Барлоу. Через два года после смерти графа Хилари вышла замуж за Джорджа Томаса Найта — племянника Джейн Остен. Сын графа Горацио умер в 1808 году девятнадцати лет от роду. Дочь, леди Шарлотта, вышла в 1810 году за барона Бридпорта и по смерти отца унаследовала его сицилийский титул, сделавшись герцогиней Бронте. Сравнительно с семейством Нельсона Катберту Коллингвуду достались не столь щедрые дары. Он получил баронский титул и пожизненную пенсию в 2 тысячи фунтов плюс тысячу, после его смерти, вдове и 500 каждой из двух дочерей. Он пытался передать титул старшей из них, чей муж взял имя Коллингвуд, но из этого ничего не вышло. Капитан Харди стал баронетом, но поскольку у него были только дочери, баронетство это, как и баронство Коллингвуда, оборвалось с его смертью.

Вдобавок к почестям и деньгам, доставшимся по смерти брата, правительство выделило еще по 10 тысяч всем его сестрам. Впоследствии эта сумма увеличилась до 15 тысяч. Вдовствующая леди Нельсон, получившая от лорда Барэма письмо с соболезнованиями по поводу смерти ее «яркого спутника», получила от правительства ежегодную пенсию в 2 тысячи.