Королева Виктория - читать онлайн книгу. Автор: Кристофер Хибберт cтр.№ 39

К числу недоброжелателей Виктории относились ее многочисленные дядюшки и даже представители зажиточной прослойки среднего класса. Многие газеты сообщали о предстоящей свадьбе с нескрываемым раздражением и даже неудовольствием. Злые языки утверждали, что принц Альберт приехал в Англию и готов жениться на королеве исключительно ради денег. Даже стишок придумали соответствующий:

Он прибыл в Англию в качестве жениха Виктории

По наущению баронессы Лецен.

Он прибыл в поисках лучшей доли,

Чтобы заполучить толстую королеву и еще более толстый кошелек Англии.

Вопрос о деньгах, кстати сказать, уже стал для королевы серьезной проблемой, заметно омрачавшей ее счастье. Лорд Мельбурн всячески заверял Викторию, что не должно быть никаких серьезных препятствий, чтобы провести через парламент закон о выделении принцу Альберту ежегодных субсидий в размере 50 тысяч фунтов, то есть примерно такой же суммы, которую в свое время получил принц Леопольд, когда женился на принцессе Шарлотте. Тем более что такую же сумму получил и датский принц Георг, когда женился на будущей королеве Анне в 1683 г.

Однако все оказалось намного сложнее. Радикал Джозеф Хьюм выразил в палате общин резкий протест, касающийся предложенного принцу-консорту жалованья, и, сославшись на финансовые затруднения страны и бедственное положение простых граждан, решительно заявил, что вполне достаточно будет и суммы в 21 тысячу фунтов. Депутаты палаты общин с ним не согласились, но когда другой тори предложил в качестве компромисса 30 тысяч фунтов в год, подавляющее большинство депутатов его поддержало.

Королева Виктория была в ярости и откровенно заявила, что ненавидит тори больше, чем когда-либо в прошлом. При этом она добавила, что ненавидит их даже сильнее, чем мерзких насекомых и ненавистный с детства черепаший суп. Весьма безрадостным было и настроение у самого принца, который надеялся с помощью большого жалованья оказать помощь бедным студентам, ученым и художникам. «Я чрезвычайно удивлен результатами этого голосования, — писал он Королеве в самом резком после их знакомства письме, — но больше всего поражен тем, что ты не удосужилась высказать мне ни единого слова поддержки или симпатий по поводу этого недружественного акта. Эти мерзкие тори отобрали у меня почти половину годового дохода... и это делает мое положение крайне неприятным. Трудно даже представить себе, чтобы люди могли так жестоко и безжалостно отнестись ко мне и к тебе. Это не делает им чести, поскольку после всего этого они не заслуживают абсолютно никакого уважения. Все очень возмущены этим обстоятельством, причем даже здесь, в Кобурге».

Еще большее возмущение королевы Виктории политикой тори и их лидера герцога Веллингтона вызвали весьма недвусмысленные намеки на то, что принц Альберт, как и все представители рода Кобургов, склонен к «папистским настроениям». В официальном заявлении о помолвке, представленном членам Тайного совета, принц Альберт не был прямо назван протестантом и, соответственно, готовым принять священное благословение по образцу англиканской церкви. Лорд Мельбурн посоветовал королеве вообще избегать упоминания о религиозных предпочтениях ее будущего мужа. Разумеется, он не хотел расстраивать ирландских католиков, которые всегда поддерживали его в палате общин, и не мог эксплуатировать привычную в таких случаях формулу «брака с представителем протестантской семьи», поскольку многие члены рода Кобургов либо сами были католиками, либо, как, например, король Леопольд, женаты на выходцах из католических семей.

Герцог Веллингтон, который, по словам его личного секретаря, никогда не проявлял никакого интереса к вопросам религии, тем не менее выразил мнение, что ежегодное жалованье принцу-консорту в размере 30 тысяч фунтов будет вполне достаточным. Более того, он выступил в палате лордов и заявил, что народ Англии должен больше знать о будущем муже королевы. А сейчас он знает только его имя. Другими словами, народ Англии должен быть уверен в том, что будущий муж королевы является «протестантом и что, следовательно, народ по-прежнему живет в протестантском государстве».

«Что бы мы ни делали, — жаловалась королева Виктория королю Леопольду, — ничто не может удовлетворить этих религиозных фанатиков и лживых политиков-тори, которых я ненавижу всем сердцем (и это еще самое мягкое слово)». Она считала абсурдным такое поведение членов парламента, поскольку по законам страны она просто не могла и не имела права выйти замуж за какого-нибудь «паписта». А сэр Роберт Пиль оказался даже более злостным противником будущего принца-консорта, чем этот «зловредный старый глупец» герцог Веллингтон. Королева дала слово, что никогда не будет общаться с герцогом, не станет даже смотреть в его сторону и, уж конечно, не пригласит его на свадьбу. «Это моя свадьба, — решительно и твердо говорила она, когда лорд Мельбурн попытался успокоить ее и убедить, что без крупнейших политиков страны это торжество будет скандальным и просто недопустимым. — И я приглашу только тех людей, которые вызывают у меня хоть малейшие симпатии». Обстановка накалилась еще больше, когда газеты сообщили о тяжелой болезни герцога Веллингтона. Королева Виктория наотрез отказалась послать сообщение о своем сочувствии герцогу и пожелании скорейшего выздоровления. Чарльз Гревилл навестил герцога в тот момент и обнаружил, что «его люди были крайне возмущены тем, что все королевские семьи Европы прислали свои сочувственные пожелания, у дверей его дома побывал практически весь Лондон, и только королева Англии полностью проигнорировала болезнь герцога и не направила ему сочувственное письмо». После этого лорд Гревилл немедленно написал лорду Мельбурну, что «если королева не сделает этого в ближайшее время, то нанесет больший вред себе самой, чем герцогу Веллингтону».

Мельбурн попросил Чарльза Гревилла срочно приехать к нему и сообщил, что на самом деле королева «очень обиделась на герцога и испытывает огромное давление со стороны своего окружения». Гревилл еще раз выразил сожаление, что королева не нашла в себе сил позабыть все обиды и выказать сочувствие престарелому герцогу. При этом он добавил, что Виктория может попасть в сложное положение, если народ Англии узнает, что его королева так неуважительно отнеслась к весьма популярному в стране герцогу Веллингтону. Правда, Гревилл не обвинял в этом Мельбурна, так как прекрасно знал, что лорд прилагает немало усилий, чтобы хоть как-то исправить положение. «Боже мой, — воскликнул Мельбурн, — да я только тем и занимаюсь, что пытаюсь уладить этот конфликт!»

А когда Мельбурн спросил Гревилла, не будет ли слишком поздно отправить такое письмо прямо сейчас, тот немного подумал и сказал; «Лучше поздно, чем никогда». После этого лорд сел за стол и тут же написал королеве письмо, в котором настоятельно рекомендовал отправить герцогу Веллингтону послание с выражением сочувствия и пожеланием скорейшего выздоровления. «Полагаю, она это сделает немедленно?» — спросил Чарльз Гревилл. «О да, — уверенно сказал Мельбурн, — она отправит его прямо сейчас».

Вскоре после этого возникла проблема определения степени аристократического достоинства принца Альберта. Король Леопольд, который сожалел о том, что не принял в свое время предложенный ему аристократический титул герцога Кендала, предложил, чтобы принцу Альберту было даровано рыцарское звание и чтобы он как можно скорее «избавился от всех признаков иностранного происхождения». А для этого он должен стать английским пэром. Но королева Виктория неожиданно воспротивилась этому. «Кабинет министров согласился со мной, что Альберт не должен быть британским пэром, — ответила она дяде. — Не вижу в этом абсолютно никакого смысла». Позже она пояснила принцу Альберту, почему была против этого: «Англичане очень ревниво относятся к любому иностранному вмешательству в свои внутренние дела и уже успели зафиксировать в некоторых документах, что ни при каких обстоятельствах ты не станешь этого делать. Разумеется, я прекрасно понимаю, что ты никогда не будешь этого делать, однако если ты станешь пэром, то они все сразу же скажут о твоем намерении играть определенную политическую роль в стране. Надеюсь, ты понимаешь меня».