Тит. Божественный тиран - читать онлайн книгу. Автор: Макс Галло cтр.№ 13

Прикрыв глаза, он сказал, что хочет, чтобы Рим как можно скорее присоединился к Востоку, хочет пройти дальше, чем прошел Александр Великий, что он пользуется покровительством богов и всякий, кто будет ему противиться, погибнет.

Я услышал, как он приказал своим телохранителям-германцам убить меня. Прошло уже больше года с тех пор, как Нерон прибыл в Грецию, и каждый день он приказывал убивать или принуждал своих подданных кончать жизнь самоубийством. Я опустил голову, но тут он внезапно запел. Я посмотрел на него. Император, охваченный, казалось, подлинными чувствами, пел дрожащим голосом:

Супруга, мать и отец,

все приказывают мне умереть.

И еще легче прозвучал следующий стих, который глубоко тронул меня:

Голубка Цитеры изящно изгибает головку,

И солнце играет на ее блестящем оперении.

Разумеется, он заметил, что его голос и стихи не оставили меня равнодушным.

— Знаешь ли ты более великого артиста, чем я? — спросил Нерон.

Что было делать? Я рассыпался в похвалах. Я говорил о его неподражаемом голосе, о божественном вдохновении, о том, что он одновременно и Геркулес, и Аполлон, и воскликнул:

— О священный голос! Счастлив тот, кто может слышать его!

Он улыбнулся, а вольноотпущенники, «мужья» и «жены», молодые эфебы, бурно приветствовали его, подхватив:

— Да здравствует олимпионик! [6] Да здравствует Нерон Геркулес! Да здравствует Нерон Аполлон!

Он медленно поднял руку, склонил голову набок и изрек, что не достоин всех этих похвал. Вдруг он выпятил грудь, наклонился ко мне и сказал, что получил тысячу восемьсот восемь венков с тех пор, как приехал в Грецию. Теперь он вынужден вернуться в Италию, и граждане Рима поймут наконец, какой он артист.

Он покинул дворец, а меня окружила его свита. Что сказал император? Как жадные, но осторожные шакалы, они хотели выпытать у меня какую-нибудь тайну. Я отвернулся. Они были отвратительнее мух, жужжавших над трупами.

Но я был жив. Я избежал смерти.

Немного позже Нерон пригласил меня на трибуну, расположенную в центре стадиона, на котором собрались греки, чтобы приветствовать императора перед его отъездом в Италию.

Это был дождливый день, с короткими просветами, когда до нас долетал ветер с северных гор Ахаии.

Нерон пел, декламировал, и с каждым стихом, с каждым касанием струн кифары августиане, молодые люди, сопровождавшие императора и восхвалявшие его талант, приветствовали его, а вслед за ними и зрители, встававшие в едином порыве.

Зазвучали трубы, и Нерон вышел на возвышение, которое являлось продолжением трибуны. Он воздел руки и, когда наступила тишина, объявил, что Греция больше не будет провинцией, вынужденной платить налог, а станет свободной страной. Он поблагодарил землю богов за то, что она короновала его, Нерона, величайшего артиста всех времен, равного богам Олимпа. Он изобразил несколько танцевальных движений, и толпа на ступенях встала. Он повернулся к трибуне. Я приветствовал его так же, как и все вокруг. И мне было стыдно.

Но страх не покидал меня.

Я бурно приветствовал Нерона в Неаполе, когда его колесница, запряженная четверкой белых лошадей, въехала сюда через пролом в городской стене.

Он был императором, хозяином Востока и Запада, и ни один город не мог противостоять ему. Стены Анция и Альбы рухнули, императорская колесница въехала в эти города, и толпы приветствовали Нерона.

Увенчанный олимпийским венком, Нерон пел и играл. Его окружали рабы, которые они несли доски с именами тех, кого он победил, с названиями пьес, которые он исполнил, а также со списком греческих городов, которые приветствовали его, как бога, коим он и являлся.

Августиане окружали колесницу, аплодировали и кричали: «Да здравствует Нерон Геркулес! Да здравствует олимпионик! Август, Август!» Преторианцы забивали до смерти зрителей, которые не проявляли должного восторга и пытались незаметно удалиться.

А я на протяжении всего пути из Неаполя в Рим страдал от стыда за то, что приспособился ко всему этому как раб, который хочет спасти свою шкуру, за то, что участвую в этой гротескной и жестокой постановке. Ведь вдоль всей Аппиевой дороги приносили в жертву людей, чтобы приветствуя императора Нерона.

Он вошел в Рим в огромном пурпурном плаще, усыпанным золотыми звездами. Нерон велел музыканту Диодору подняться вместе с ним на колесницу, на которой когда-то с триумфом ехал Август.

Земля на его пути была покрыта цветами и шафраном, а вонь, наполнявшую воздух Рима, пытались заглушить благовониями. Целые толпы несли дары к ногам бога-Нерона — разноцветных птиц, редкие камни, переливающиеся ткани.

Процессия направилась на Палатин, к храму Аполлона, ведь Нерон считал себя земным воплощением этого бога. И только после этого он отправился к храму Юпитера Капитолийского.

Посреди огромной арены Нерон принялся петь и играть на кифаре. Вокруг него разложили тысячу восемьсот восемь венков, которые император привез из Греции. Августиане аплодировали.

Мне было стыдно за все это. Ведь именно ради этого человека убивали евреев в Галилее и Иудее и посылали на смерть легионеров империи.

Когда же закончится это правление, длившееся уже четырнадцать лет? Ежедневно насиловали женщин, душили детей, убивали чьих-то отцов, братьев и сестер. Или вынуждали кончать жизнь самоубийством. Каждый — включая меня — жил в постоянном страхе, и многие спешили умереть сами, чтобы поскорее избавиться от этого страха.

В Неаполе я ощутил первую надежду: все вокруг говорили, что императорский легат галл Виндекс, преторианец и наместник Северной Галлии, восстал против Нерона. Он собрал армию и объявил, что Нерон — дрянной актеришка, который не умеет играть на кифаре, и что нужно уничтожить этого скомороха, узурпатора и убийцу собственной матери.

Я следил за Нероном, но он, казалось, не обращал ни малейшего внимания на слухи, которые все более волновали его окружение. В Риме шептали, что Гальба, наместник испанской провинции Тарраконы, поднял свои легионы против Нерона чтобы, как он говорил, восстановить славу и достоинство Рима. Я вспомнил о предсказании Иосифа бен-Маттафия и подумал, что когда-нибудь судьба действительно повернется так, что Веспасиан и Тит возглавят империю.

Они никогда не приравнивали себя к богам, но императоры, которые считают себя смертными, гораздо лучше кровожадного государя, утверждающего, что его короновали на царство Геркулес и Аполлон. К тому же Нерон оказался трусом. Он был охвачен страхом и паникой, когда узнал о предательстве Гальбы, — от страха он потерял сознание, и я страстно желал, чтобы смерть забрала его. Но он пришел в себя и стал кричать, рвать на себе одежду, биться головой о стену, и все причитал, что ему настал конец, что беда, постигшая его, затмевает любые несчастья, когда-либо случавшиеся с его предшественниками. Ему всего тридцать один год он в самом расцвете сил, а судьба хочет забрать у него жизнь. И это тогда, когда Греция, родина богов, наконец признала его таланты и назвала его величайшим артистом!