Сокровище альбигойцев - читать онлайн книгу. Автор: Морис Магр cтр.№ 80

И услышал прежний голос, звучавший, однако, уже не столь уверенно, — казалось, предок мой никак не мог решить, стоит ему продолжать рассказ или лучше оставить меня в неведении.

— Дитя мое! Помолись за меня. На тебе нет греха, а потому попроси силы темного мира избавить меня от муки являться сюда каждый год, дабы увидеть картины свершенного мною злодеяния. Достаточно я страдал! Молись, юноша, проси, добейся для меня прощения! Но только не обращайся к Богу. Он ничего не может, ни о чем не знает. В потустороннем мире властвуют неумолимые силы, не имеющие ни материальной оболочки, ни души. А я, чтобы заслужить прощение, попытаюсь помочь тебе. Я точно знаю, где-то есть особенные, духовные весы, на которых взвешивают поступки и намерения. Как отыскать истинный Грааль и отличить его от поддельного? А сколько лжехранителей делают вид, что пекутся о сохранности Грааля! По ночам эти обманщики крадут из соборных крипт мощи святых. Хранители, предавшие Грааль, прокляты и обречены служить темным силам; подобно змее, вливают они в лампады яд и подбрасывают в опустевшие раки святых сушеных нетопырей. Могущество зла неизмеримо. Не ищи Грааль в одиночку, лучше присоединись к четырем всадникам. Давно выехали они на поиски Грааля, и никто не знает, достигнут ли они цели. Там, где они побывали, люди находят розу. Ищи розу, ищи всадников, ищи Грааль вместе с ними. Ибо истинный Грааль существует. Он где-то рядом. Почему я не могу сказать тебе, где его искать? Потому что силы, покаравшие меня за содеянное преступление, лишили меня способности видеть его! Я сам во всем виноват! Нас было двенадцать в замке Кукуньян. Двенадцать рыцарей госпитальеров, удостоенных за храбрость и веру высокой чести оберегать Грааль. Но храбрости мало. Мало и веры. Нужна чистота. Мы не были чисты. Как случилось, что мы потеряли Грааль? Рыцари умирали один за другим, и никто не мог объяснить причину их смерти. Эпидемия или яд? Перепуганные слуги разбежались. А ведь присутствие божественного света должно было бы наполнять нас восторгом и радостью, наделить долголетием библейских старцев! Тем временем наши товарищи, один за другим, в безумии отбывали в царство мертвых, ибо перед смертью утрачивали разум и впадали в буйство. Наконец нас осталось всего двое, я и Антуан де Кассаньявер. Тогда я сел на коня и сказал своему товарищу: «Перед смертью я хочу провести ночь с Беренгерой де Брамвак. Я поскачу напрямик, через горы. Жди меня, я вернусь через три дня». И он ответил мне: «Не теряй времени».

Смеркалось, когда я спустился по склону утеса, на котором высился замок. Обернувшись, в сгустившихся сумерках я разглядел своего товарища с Граалем в руках; завернув Грааль в чистую тряпицу, он спрятал его у самого сердца, вошел в замок и задвинул за собой засов. Я не сдержал обещания и не вернулся через три дня. Горе тому, кто состоит в плотской связи с женщиной! Чтобы избавиться от власти, которую забрала надо мной та женщина, я совершил преступление. И навеки стал пленником этого замка. Призрак женщины невидимыми цепями приковал меня к здешним местам. А когда я наконец вернулся в Кукуньян, было уже поздно! Антуан де Кассаньявер сошел с ума. Но его могилы нет рядом с могилами десяти наших товарищей. Он ускакал на коне, увозя с собой Грааль, и никто не знал, куда он направился. Напрасно я скакал по всем дорогам, расспрашивал каждого встречного и поперечного: никто не видел проезжавшего мимо безумного рыцаря. Вскоре настал мой черед покинуть этот мир. И с тех пор я плутаю по темным тропам потустороннего царства, надеясь, что однажды они выведут меня из замка Брамвак и я перестану быть свидетелем собственного преступления. Но, увы, куда бы ни направлялась моя тень, она всегда возвращается в Брамвак…

Голос умолк — то ли потому, что предок сказал мне все, что хотел сказать, то ли по иной причине, мне неизвестной. Луна, вновь выглянувшая из-за туч, побледнела и расплылась на голубеющем утреннем небе.

Я встал. Мир захлестнула волна тишины. Я бесшумно добрался до лестничной площадки и осторожно заглянул вниз. Волки сидели на прежнем месте, и глаза их, красные, словно догорающие угли, хищно сверкали. Внезапно один из них испустил леденящий кровь вой, показавшийся мне поистине бесконечным, и в эту минуту передо мной, подобно молнии на грозовом небе, промелькнуло видение — словно некая пелена, разорвавшись, позволила мне на миг узреть случившееся в иное время.

По лестнице сбегал человек в плаще рыцаря-госпитальера; лицо его, искаженное яростью, показалось мне знакомым, но из-за раздвоенной бороды, скрывавшей значительную его часть, с уверенностью сказать я бы не смог. За собой госпитальер волок, крепко держа за руку, безжизненное тело женщины в запятнанной кровью длинной белой рубашке. Была ли несчастная уже мертва или только ранена, я не разглядел, но, судя по решительному виду рыцаря, он намеревался отдать тело на растерзание волкам — но не тем, которых видел я, а другим, призрачным хищникам, сидевшим на призрачном снегу посреди призрачных холодных деревьев, волкам из прошлого, давным-давно умершим хищникам…

Видение исчезло — словно упал занавес в театре. Живые волки, по-прежнему восседавшие на хвостах у подножия лестницы, вторили зверю, подавшему голос первым, и вскоре до жути тоскливое пение наполнило предрассветный воздух. Волки не пытались забраться по лестнице, они сидели неподвижно, и в их песне звучало подлинное отчаяние.

Возможно, я невольно стал свидетелем страшной драмы, разыгравшейся некогда в жилище моих предков. Задумавшись, я утратил чувство времени, а когда пришел в себя, обнаружил, что на улице совсем рассвело, от волков возле лестницы не осталось и следа, а из сада доносится тревожный голос Торнебю. Мой спутник, обеспокоенный моим отсутствием, громко звал меня. Я откликнулся и медленно пошел вниз, пытаясь понять, приснились ли мне события сегодняшней ночи, или же все, что со мной случилось, произошло наяву. А если это был не сон, то кто тогда говорил со мной и куда делись госпитальер с раздвоенной бородой и женщина в окровавленной рубашке?

Мы шли по улицам раскинувшейся у подножия горы деревни Сен-Беат; внезапно я обнаружил, что иду один, а Торнебю куда-то запропастился. Оглядевшись, я увидел своего спутника перед огромным ангаром, заполненным бревнами, рядом виднелась открытая дверь в мастерскую, где трудился столяр; лицо Торнебю выражало поистине неземной восторг. В нем вновь пробудилась страсть к дереву, и я понял, что он хотел бы вернуться к своему прежнему ремеслу, только не решается сказать мне об этом.

— О мой господин, — обратился ко мне Торнебю, — вид свежеструганых досок опьяняет меня, словно добрая кружка крепкого темного пива. Я рожден, чтобы пилить и строгать, и больше не могу жить, не занимаясь обработкой дерева.

И я ответил ему:

— У каждого своя судьба, она уготована нам много тысячелетий назад, соткана поступками наших предков и сплетена из множества цепочек причин и следствий. Ты прикипел к дереву, любишь пилить бревна и строгать доски. Так не теряй же времени и не заставляй судьбу ждать. Спроси у этого бородатого столяра из Сен-Беата, что взирает на тебя, ухмыляясь, не возьмет ли он тебя к себе на работу. Ибо в одиночку он никогда не сумеет распилить многочисленные бревна, сложенные у него под навесом.