Русь и Орда - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Каратеев cтр.№ 234

— Не ждал тебя здесь увидеть, Иван Ахметович, — промолвил Дмитрий, подъезжая к нему. — Что, не усидел в Москве?

— Приехал, княже, — с легким татарским выговором ответил старик. — С сыном буду. Не обык я сидеть позади, когда другие в битву идут.

— Да нешто мало ты на веку повоевал? Чай, заслужил отдых. Ну куда ты, с твоими ногами?

— Ноги ничего, государь. На коне я еще крепко сижу.

— Ну а коли с коня собьют? Стар ведь ты, друже!

— Бог был милостив к моему роду, князь: у нас никто еще не умирал на постели. Коли я Его сильно не прогневил, верю, что и мне Он пошлет хорошую смерть.

— Стало быть, идешь ты со мною, чая этой «хорошей» смерти?

— За хлеб и за ласку твою, Дмитрей Иванович, хочу послужить тебе еще, как могу, — ответил царевич, поднимая на Дмитрия чуть раскосые и уже обесцвеченные старостью глаза. — А жизнь и смерть наша в руках Божьих.

С минуту Дмитрий молча глядел на старика, потом подался вперед и крепко сжал его руку.

— Эх, Иван Ахметович, верный ты друг! Ежели бы все служили мне, как ты, иного бы не желал. Ну что ж, коли так, езжай с нами, и да сохранит тебя Господь!

Третью сторону поля занимали войска, приведенные братьями Ольгердовичами и русскими удельными князьями, находившимися под властью Литвы. Взглянув на них, Дмитрий не мог скрыть своего удивления и радости: такой помощи с этой стороны он не ожидал. Тут было не менее шестидесяти тысяч воинов, все на конях и в большинстве хорошо вооруженные.

Особенно выделялись псковичи князя Андрея Ольгердовича. То ли воеводы их так умело поставили, то ли и впрямь все они были такие, но, проезжая вдоль Псковского полка, Дмитрий видел перед собою одинаково рослых и крепких молодцов, даже лицами будто схожих. Все их передние ряды были в доспехах, с железными щитами и копьями; среди начальных людей [339] на многих были кованые немецкие панцири и шлемы с решетчатыми забралами, но в задних рядах Дмитрий заметил и тягиляи, что вызвало в нем легкую досаду. «Богат Псков, да малость прижимист, — подумал он, — ему бы ништо и всех в кольчуги одеть». Но, подъезжая к сверкавшему позолотой колонтаря [340] псковскому князю, он сказал:

— Экие у тебя орлы, Андрей Ольгердович! Ты, может, нарочно таких брал, а неказистых оставлял дома? Гляди, плохой приплод будет у псковичей, ежели эти не вернутся с поля.

— Да нет, Дмитрей Иванович, во Пскове они все таковы. Крепкий народ псковичи!

— Ну значит, к месту ты им пришелся, авось не сгонят, как сгоняли иных князей, — улыбнулся Дмитрий, оглядывая высокую и жилистую фигуру князя Андрея, который, несмотря на свои пятьдесят пять лет, казалось, находился в расцвете сил.

Отряд Брянского князя своим видом и численностью тоже порадовал Дмитрия Ивановича. Тут, среди воинов и воевод, его наметанный глаз замечал немало литовцев, и это заставило его внутренне усмехнуться. «Сколько с ними пришлось повоевать, а вот теперь они за меня в битву пойдут», — подумал он.

За брянцами в поле стояло несколько отдельных, сравнительно небольших конных полков. Чьи они — Дмитрий не знал, но Бренко, по мере того как великий князь со своею свитой продвигался вперед, подсказывал:

— Смоленцы с князем Иваном Васильевичем… Карачевцы… Козельцы… Новосильцы… Ельчане…

Смотр кончился поздно. После него на середину поля вышел епископ Герасим в сопровождении всего коломенского духовенства и отслужил напутственный молебен. Потом, пока он благословлял князей и воевод, а затем, поворачиваясь на все стороны и высоко поднимая в обеих руках распятие, крестил стоявшие вокруг полки, священники и служки ходили по рядам и кропили воинов святой водой.

Перед тем как отпустить с поля войска, Дмитрий собрал вокруг себя всех старших военачальников и сказал им:

— Слушайте меня, братья! Надо бы мне слово молвить воинству, да не стану: все равно мало кто меня услышит, — эдакую рать не то что голосом — глазом не охватишь! А потому слово свое вам скажу, вы же по полкам повторите: пусть всякий знает, что близится час пострадать за Русскую землю. Тяжко будет, и многие не вернутся с поля, но ежели оплошаем — и Руси не быть! Только знаю — не оплошаем и врага побьем, и пусть все тому верят, как я верю! Сила наша велика, но сильнее того мы помощью Божьей, заступою всех святых земли нашей и молитвами угодника Сергия. Пусть же каждый, не щадя живота, постоит за Русь, за святыни православные, за семьи свои, за родные города и села! И людям скажите: сам я буду биться бок о бок с ними, как простой воин, и коли приму за Отчизну венец мученический, — буду рад, ибо для себя лучшей кончины не мыслил.

С минуту вокруг царило молчание. Потом чей-то голос возле Дмитрия произнес:

— Великий государь! Какая ж то будет победа, ежели татар прогоним, а ты падешь?

— За Русь будем биться, не за меня! — ответил Дмитрий. — Я же, поелику от Бога получил власти, богатства и чести больше, нежели все иные, — перед Ним и перед землею своей наибольший должник [341] . Ну о том кончено, — добавил он другим голосом. — Уводите с поля людей, а завтра с зарею в поход! До Лопасни пустить наперед пеших и обозы, конница выступит днем либо двумя позже. А уж за Окою пойдем иным порядком.

Великий князь уже собирался уезжать с поля, когда к нему приблизилось несколько человек, судя по одежде, купцов. Разом сняв шапки, все они поклонились в землю.

— Дозволь слово молвить, великий государь, — сказал стоявший впереди других.

— Молви, — ответил Дмитрий, придерживая коня. — Кто такие?

— Сурожские гости мы, великий государь! Я — Козьма Хаврин, а со мною тут Василей Капица, Костянтин Петунов, Олферьев Сидор, да Тимофей Весяков, да Митрей Черный, да еще Антон Верблюзин, да братья Саларевы — Михаила и Дементий, да Иван Ших.

— Сурожане! Некомата дружки? — нахмурился Дмитрий.

— Не кори нас им, батюшка государь! — воскликнул Хаврин. — Какой он нам друг, разбойник проклятый! Что сраму-то за него натерпелись! Он нам лютый ворог, как и тебе!

— Чего же хотите вы? — смягчаясь, спросил Дмитрий.

— Челом тебе бьем, княже великий: Русь и нам стала матерью, хотим за нее головы сложить! Повели принять нас в твое войско.

— Добро, — сказал Дмитрий, секунду подумав. — Коли так, и Русь вас и детей ваших не забудет. В войско вас беру. За торговой надобностью ездите вы по разным странам, так вот, кто из вас жив останется, пусть расскажет там, как билися мы за родную землю! Михаила Андреевич, — обратился он к Бренку, — поставь их по разным полкам, чтобы добре всю битву увидели.