Азовское сидение - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Венков cтр.№ 13

И еще. По данным Василия Сухорукова, когда азовцы передавали казакам послов, то затеяли ссору и убили у казаков двоих ребят. Казаки смолчали, чтоб показать турецкому послу, кто виновник всех стычек и раздоров.

После отъезда послов казаки были склонны поддерживать мир с Азовом. Причин для войны пока не было, на море донцы награбили много и теперь хотели отдохнуть.

Азовцы в декабре, собравшись вместе с татарами и ногайцами, под руководством какого-то турка Асан-бея налетели на Манычский городок. А было их всего человек 620.

Но манычские казаки были настороже, налет отбили, перебили много татар и гнали их, выйдя из Манычского городка, до речки Аксай.

А на следующий год, 1624-й, еще за полторы недели до Пасхи, невзирая на московские запреты, вышли в море 55 стругов с донскими казаками…

Для турок тот год был особенно тяжелым. Еще когда Кондырев и Бормасов перебирались из Азова в низовые казачьи городки, янычары свергли слабоумного султана Мустафу и посадили нового — Мурада. Как часто бывает в таких случаях, война с Персией вспыхнула с новой силой, паша Багдада отложился. И новый крымский хан Магомет-Гирей решил от Турции отложиться и задружить с персидским шахом. Дошло до того, что крымчаки русских и турецких послов побили.

В 1624 году турки стали срочно менять одного крымского хана на другого — старого, которого сами же недавно сместили. В Крыму и вообще на Черном море началась страшная заваруха.

Донцы, пользуясь случаем, во главе с Демьяном Черкашенином погромили город Старый Крым, а затем вместе с запорожцами явились на Босфоре, под стенами Царьграда, и в считанные часы обобрали и пожгли близлежащие деревни.

После всего этого запорожцы и примкнувшие к ним немногие донцы вмешались в начавшуюся в Крыму войну между турками и татарами и вместе с татарами вышибли с полуострова янычар, приплывших сажать на престол старого хана Джанибек-Гирея.

В общем, ситуация для России и для Турции стала очень тревожной. Крым выходил из-под контроля. Одна надежда оставалась — запорожцы, усилившись, могли задраться с поляками и тем свести к нулю все польские усилия на юге.

Дальше — больше. Зимой на Сечи появился некий самозванец — дядя правящего турецкого султана, но греческой веры и имя ему — Александр. Бежал он якобы во младенчестве из Турции с матерью своей Еленой, которая происходила из рода византийских императоров Комнинов, жил во Франции, в Италии, в Польше, в Германии, а теперь, прознав от «лисовчиков» о запорожском низовом рыцарстве, прибыл в Сечь и стал собирать войско отбивать у племянника оттоманский престол.

Потянулись к оному Александру со всех сторон рыцари и искатели приключений. И от Войска Донского приезжали казаки и по рукам били, что помогут Александру сесть в Царьграде султаном или императором.

На Руси после смутных времен всякое самозванство рассматривалось как зло, а когда казаки идут с самозванцем разорять союзное государство, то тут вообще изменой пахнет. Так что забеспокоились на Москве. Жалование на Дон в 1625 году не выслали, а воеводам украинных городов велели казакам свинца и пороха не продавать, да и самих казаков, смотря по обстоятельствам, побивать и вглубь страны не пускать.

Но донцы московское беспокойство презрели и весной вышли в море, чтоб, соединившись с запорожцами, отвоевывать для самозванца турецкий престол.

Вышло их более двух тысяч человек, повел сам Исай Мартемьянов. У Змеиного Острова соединились они с запорожцами и двумя флотилиями двинулись на Трапезунд, где раньше была резиденция предков Александра. Оттуда он собирался Царьград воевать.

Запорожцев было больше и двигались они медленнее. Донцы оторвались и вышли к городу первыми. Чтоб не потерять преимущество внезапности, Исай Мартемьянов приказал высаживаться и брать город.

В жестоком бою казаки взошли на стены Трапезунда. Янычары отошли в верхний город, в цитадель, и сели там намертво.

Четыре дня донцы и подоспевшие запорожцы осаждали городской замок, но безуспешно. Александр не рискнул начинать военные действия с трапезундского плацдарма — и замок был в руках янычар, и население разбегалось и прятало припасы, до смерти напуганное казаками.

Казаки отошли от города в море, стали решать, что делать дальше, но переругались и передрались. В горячке кто-то убил лучшего донского атамана Исая Мартемьянова.

Мстить за атамана донцы не стали — не время и не место. Но откололись от запорожцев и пошли на север, домой. И вовремя. Пока казачьи струги пенили Черное море, азовские люди учинили набег на опустевшие донские городки и пять городков пожгли.

Поставить новые избы и окружить их набитым землей плетнем большого труда не составляло. Но терпеть азовские неправды было невозможно. Четыре с половиной тысячи казаков — те, что вернулись из-под Трапезунда, и те, что оставались дома, — двинулись на Азов и, как сообщала потом посольская станица в Москве, «приступали к городу дважды и башню было наугольную взяли, и на город люди взошли, и в те де поры башня завалилась и им помешала; а атамана их Епиху Радилова ранили, и азовцы их в то время от города отбили. А на завтрее де того дни приступали к башне, что на Каланче, и тое башню взяли и наряд 9 пушек поимали, а людей, которые на той башне сидели, побили, а башню раскопали всю до основания и камень в воду потопили, и иные пушки поимали разбиты, и они тое медь послали по убогим монастырям: на Воронеж, на Шацкой, на Лебедянь и к святым Горам, на колокола, а всее де тое меди послали 117 пуд; а были из тех монастырьков им о том челобитчики, что им взять негде».

Когда же в Москве спросили, для чего они на Азов напали и башню на Коланче разбили, казаки ответили: «А ходили де они к Азову с приступом и на Коланче башню взяли для того, как атаманы и казаки были на море, и в те поры без них азовцы выжгли на Дону пять городков и людей, которые были на кораблях, побили, и им то стало досадно, да и для того, что на Коланче поставили башню и ход у них на море помешали, а ныне они ход на море опростали».

«Опростав ход», 1300 казаков на 27 стругах снова рванули в море, обещав вернуться на Покров. Они вновь объединились с черкасами, которых за это время турки сильно потрепали под Карахарманом, и вместе опять пожгли Трапезунд, Синоп и Самсун. Но тут они нарвались на турецкие войска, вернувшиеся из-под Багдада, и понесли потери — 500 донцов и 800 запорожцев полегли в сражении.

Оставшиеся в живых метнулись через море и погромили многие крымские деревни вокруг Гезлева.

Русские посланники в Крыму Скуратов и Постников доносили в Москву, что казаки, «сложась с черкасы, крымские улусы воюют, и в полон людей емлют, и сего же де лета приходили под Козлев, и многие деревни воевали, и в полон многих людей поимали, а у иных де женок брюха пороли».

Затем посланникам, которые и так сидели в Крыму, как на угольях, пришлось расплачиваться за другой казачий набег. Донцы вкупе с астраханскими татарами пришли под Перекоп и отогнали у крымчаков табун в триста коней. «И за то де велел царь (крымский хан — А. В.) у них, у посланников, лошади поймать все и послать к себе в поход, а их де велел царь и с казною отвесть в жидовский городок в Калу, а там де им быть по указу, а изговоря де, лошади все у них поймал, а взял всех 91 лошадь».