Цветок Америки - читать онлайн книгу. Автор: Жеральд Мессадье cтр.№ 79

Он поднес кружку к губам.

— Ваше превосходительство, — парировала Жанна, — мне хотелось бы, чтобы власть эта распространилась также на насекомых-кровососов, докучающих мне в спальне.

Бобадилья расхохотался. Жанна налила всем вина и села.

— Ваше превосходительство, — сказала она, — я нисколько не хочу вас обидеть, но, быть может, у животных есть свои предпочтения, и одних людей они любят больше, чем других.

— Если я правильно понял, — заметил Бобадилья с насмешливой улыбкой, — насекомые-кровососы считают вас обворожительной. И не только они одни.

С этими словами он поставил кружку на стол, встал и церемонно поклонился. Секретарь сделал то же самое, и оба направились к своим лошадям.

Через пять минут губернатор вернулся вместе с секретарем, чтобы положить на крыльцо седло и уздечку.

— Вам это пригодится, — заявил он.

Седло было великолепным. Отказаться от него значило бы нанести обиду губернатору. Франц Эккарт принял подарки с изъявлениями почтительной благодарности, хотя заранее знал, что никто не будет им пользоваться. Для Пегаса седло и уздечка были знаками рабства.

Когда губернатор Бобадилья и его секретарь отъехали на порядочное расстояние, Жоашен и Франц Эккарт переглянулись с Жанной, а потом рассмеялись.

— Ты спасла положение, — произнес Франц Эккарт.

Она вспомнила, как губернатор Западных Индий носился по пляжу и щелкал кнутом: это вызвало у нее новый приступ хохота.

Год 1506-й завершился без всяких происшествий.

После ветреной и дождливой осени, вынудившей Пегаса все чаще укрываться в своей комфортабельной конюшне, наступила восхитительная зима: послеполуденные часы были жаркими, но не знойными, а мягкий вечерний бриз изгнал москитов.

Жозеф не мог сдержать радости при мысли, что Рождество можно праздновать полуголым, погрузив ноги в теплую морскую воду, а не в европейские сугробы.

В сочельник на ужин подали жареного дикого гуся со сладким картофелем, испеченным в золе и политым соком. Попугай Жозеф выучил слова Feliz Navidad [50] и повторял их до самой Пасхи и даже после.

Жанна оделила подарками рабов: по десять мараведи каждому. Целое состояние. Карибы по-настоящему отпраздновали Рождество: потратив три мараведи на пальмовое вино, они почти до утра пели монотонные и довольно заунывные песни. Каждому своя музыка.

После своего насильственного обращения карибы уже несколько раз встречали Рождество. Беседуя со Стеллой и Хуанитой, Жанна выяснила, что именно усвоили они из яростных проповедей падре Бальзамора: христианский Бог сотворил себе сына и послал его на землю, чтобы искупить грехи человечества; но евреи — такие же скверные люди, как тайно, — умертвили его, распяв на кресте. А среди карибов кишмя кишат злобные убийцы, развратные нечестивцы и воры, и все они неминуемо попадут в адское пламя, где их будут вечно терзать дьяволы.

— !Dice el Padre que somos todos carne por diablos! [51] — пожаловалась Стелла.

Жанна, совершенно несклонная к теологическим спорам, из осторожности промолчала. Обитатели Каса-Нуэва и так едва избежали обвинений в колдовстве из-за того, что Франц Эккарт зачаровал Пегаса; не следовало усугублять дело скептическими репликами.

Она знала падре Бальзамора: тупой кюре, явившийся обнюхивать дом под тем предлогом, что хочет освятить его. Она дала священнику сто мараведи на богоугодные дела.

Сто мараведи! Он улыбнулся, удовлетворенно сощурив свои свиные глазки, и с удвоенным рвением благословил жилище баронессы де л'Эстуаль.

Все знали, что он живет с карибской женщиной, которая уже родила ему ребенка.

Вопреки сомнениям своего капитана, «Ала де ла Фей» вернулась на остров с ценным грузом в виде еще одного генуэзского торговца, а также — что гораздо важнее — первого епископа Эспаньолы. Впрочем, прелат настолько тяжело перенес плавание, что слег в постель сразу же после высадки.

Генуэзец синьор Маникоцци принес Жанне письмо от Франсуа. Его жена Одиль произвела на свет второго ребенка — мальчика, которого назвали Бартелеми. Печатня «Труа-Кле» процветала благодаря латинским авторам.

У Жака Адальберта и Симонетты тоже родился второй ребенок — девочка, окрещенная Жанной.

Деодат и Ивонна произвели на свет третье дитя: к Гитонне и Гаспару, родившемуся перед отъездом Жанны, добавился мальчик, его назвали Жорж.

Деодат основал небольшое коммерческое предприятие по торговле листьями табака, которое оказалось гораздо более успешным, чем можно было ожидать, а больших затрат не требовало — только жалованье садовнику.

Жанна порадовалась новостям и посмеялась над собой за то, что пусть ненадолго, но ощутила укол ревности: дети уже не нуждались в ней, чтобы жить счастливо.

В какой миг существования, спросила она себя, перестаешь быть центром своего мирка?

Чем больше она размышляла над этим, тем меньше хотелось ей покидать Эспаньолу. Генуэзец сообщил, что Людовик XII нарушил одно из соглашений, достигнутых в Блуа, и отдал руку своей дочери Клод не Карлу Габсбургскому, а толстому румяному мальчугану — Франциску, герцогу Ангулемскому. Именно это и предсказывал Франц Эккарт в одном из своих катренов:

Где сговор скор, там скор разлад.

Напрасно юноше юница

Обещана…

Она сказала об этом Францу Эккарту; тот лишь улыбнулся в ответ. По словам Маникоцци, Максимилиан пришел в ярость. Генуэзская республика взбунтовалась против французского короля, который вновь захватил город и заставил всех жителей носить траур, пока он не простит их мятежные поползновения. Неужели эти владыки совсем обезумели?

Затем Людовик присоединил Геную и Корсику к владениям французской короны.

Казалось, это новости с Луны. Ее гораздо больше заботили лианы, высаженные для украшения террасы. Впрочем, деловой хватки она не утратила. Раздобыла чернил, бумагу и перо — длинное перо местного орла! — и написала Феррандо:

Дорогой Феррандо,

Эспаньола — остров очаровательный и бесполезный. Испанцы здесь скучают, играют в карты Таро или в шахматы и время от времени секут тех, кого они вопреки очевидности именуют индейцами. Редкие законные супруги, последовавшие за мужьями, вышивают, молятся и злословят. Если не считать нескольких плантаций банановых пальм и других фруктовых деревьев, земли на острове пустуют, что достойно сожаления. Губернатор полагает, что здесь можно выращивать сахарный тростник. Я тоже так думаю. И еще думаю о полбе. О сахарном тростнике я ничего не знаю, но губернатору нужны капиталы, и, быть может, тебе стоит поразмышлять, насколько разумно такое предприятие. Франц Эккарт полагает, что сахаром можно будет загружать корабли на обратном пути в Испанию, что добавит монет в наши сундуки.