Карфаген должен быть разрушен - читать онлайн книгу. Автор: Александр Немировский cтр.№ 50

Перед возвышением для консула и оратора возникла старческая фигура. Катон шел медленно, с трудом волоча худые ноги, видневшиеся из-под короткой, низко подпоясанной тоги. Взойдя на помост, он поправил тогу и начал так тихо, что в задних рядах курии его едва могли расслышать:

— Отцы-сенаторы! В тот день, когда в Рим с жалобой на Карфаген прибыл Масинисса, вы назначили меня главою посольства в Африку. Я хочу доложить о своей миссии.

Голос Катона зазвучал тверже:

— Нет! Я не могу сказать, что карфагеняне нарушили условия договора, некогда подписанного от вашего имени консулом…

— Сципионом! — выкрикнул кто-то из зала.

— У карфагенян, — невозмутимо продолжал Катон, — как раз столько военных кораблей и боевых слонов, сколько мы им разрешили иметь. Но разве в этом дело?

Надо ли давать противнику возможность прикрываться договором, как щитом? Я видел процветающий город, гавань, наполненную торговыми судами, страну, еще более богатую, чем была до того, как мы наложили на пунов огромную дань и отняли у них Испанию. Я видел долины, покрытые виноградниками и садами, виллы богатых купцов и землевладельцев. Консул совершил преступление, не уничтожив Карфаген после битвы при Заме! И вот результат.

Катон вытащил из-под тоги большой круглый предмет и, потрясая им в воздухе, вдруг завопил:

— Эта смоква растет на расстоянии трех дней пути от Италии! Видали вы что-нибудь подобное? А виноград! Мой Геркулес! Я никогда не ел более крупного и сладкого винограда, чем в Карфагене!

Сенаторы изумленно переглядывались, не в силах понять, чем досадила старику карфагенская смоква. Да и посылали его в Карфаген вовсе не для того, чтобы сравнивать смоквы.

В наступившей тишине прозвучали заключительные слова, произнесенные вполголоса. Тем не менее их услышали все.

— Карфаген должен быть разрушен!

Невозмутимое выражение Катона и равнодушный тон, которым он произнес слова, ставшие поговоркой, только подчеркнули их беспощадный смысл.

Едва Катон успел сойти с помоста, его место занял Сципион Назика.

— Отцы-сенаторы! — начал он. — Я не могу по примеру Катона что-либо показать вам. Ибо вместо смоквы мне пришлось бы поднять такую тяжесть, с которой не справиться и Геркулесу. Поэтому я полагаюсь на ваше воображение. Представьте себе нумидийского скакуна с оседлавшим его смуглолицым всадником и добавьте еще тысячу таких же нумидийцев — несущуюся на вас лавину коней и людей. Теперь нумидийскую ярость принимает на себя Карфаген. Карфаген — щит, закрывающий нас от огненного ливийского смерча. Вот о чем надо думать! Не об убытках торговцев смоквами и виноградом, о выгодах или невыгодах существования Карфагена, ранее нашего смертельного врага, а теперь — естественного союзника. Поэтому я утверждаю: Карфаген должен быть сохранен!

Поднявшись со своего места, консул сказал:

— Выступившие ораторы отклонились от обсуждаемого вопроса. Пока речь идет не о разрушении или сохранении Карфагена, а о нарушении пунами договора, согласно которому они не могут вести внешних войн. Нам известно, что карфагенский полководец Гасдрубал выступил против нумидийцев и нанес им поражение. Как отнестись к этому? Не обратить внимания или покарать пунов? Ставлю на голосование. Кто за первое предложение — влево, кто за второе — вправо.

Курия заполнилась шарканьем ног и шелестом одежд. Через мгновение стало ясно, что смоква, привезенная Катоном, оказалась более весомым аргументом — сторонники мира остались в меньшинстве.

— У нас еще один вопрос, — начал консул, когда сенаторы вернулись к своим местам, — о судьбе задерживаемых ахейцев.

— Какой это вопрос! — выкрикнул с места Катон. — Пусть убираются! Есть ли разница в том, кто похоронит ахейских старцев — наши или их могильщики?!

В курии повисла тишина. Большинство сенаторов были явно смущены цинизмом Катона. Уместно ли человеку, чей возраст перевалил за восемьдесят, вспоминать о могильщиках? Да и что заставило Катона так резко изменить позицию? Ведь все эти годы он выступал против отмены решения сената об удержании ахейцев в Италии?

— Итак, — невозмутимо произнес консул. — Имеется лишь одно мнение: ахейцев следует отпустить. Есть ли другие суждения?

Поднялся Сульпиций Гал:

— Разреши сказать. Ахейцев надо не просто отпустить, а нашим постановлением вернуть им те должности, которые они занимали до изгнания. Например, Полибий, сын Ликорты, ныне историк, был до изгнания гиппархом. Справедливо ему и вернуться к этой должности.

Страница