Эльфы, топор и все остальное - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шепельский cтр.№ 73

Виджи благоразумно молчала. Она здорово изменилась после заключения в гареме Фаерано. В ней, я бы сказал, значительно убавилось абстрактного правдоискательства и гуманизма. Сейчас, окажись мы снова под стенами Таргалы, она вряд ли стала упрекать меня в мошенничестве и обмане.

Когда я приказал Имоен сесть к зеркалу и обнажить груди, моя супруга издала чуть слышное шипение. Я отмахнулся:

— Женщины должны узреть женщину. Человеческую женщину. И хватит об этом.

За спиной рявкнула рассерженная кошка. Мелькнули золотистые локоны, качнулись полотняные стены фургона: кроткая Риэль Виджи Альтеро выметнулась наружу, шлепнув пологом о дощатый пол. Скареди чихнул от пыли, и тут же уткнулся в стену, чтобы не видеть наготы Имоен.

Неподалеку колокол церкви Атрея пробил половину пятого. Время уплывало сквозь пальцы, как песок.

Я бестрепетно покрывал тяжелые груди Имоен уродливыми рисунками. Она вздрагивала, сдавленно хихикала от щекотки. На самом деле, чумных бубонов редко бывает больше одного-двух, но чтобы внушить людям страх, вызвать панику, требуется, хм, сгустить краски. Я и сгущал — в меру сил, благо Отли в свое время обучил меня тонкому искусству нанесения грима, а в Хараште я тоже иногда практиковался — с подачи Джабара из Ночной Гильдии.

Где-то сейчас мой приятель? Сберег ли собственную голову от смертоносцев и тех гильдийцев, которых собирался прирезать?

Имоен смотрела на меня с некоторой растерянностью, но без страха, однако, когда я поднял взгляд, оценивая картину целиком, на ее щеках разгорелся румянец.

— Мастер Фатик, мне придется… раздеться полностью?

— Оставишь только исподники и сапожки. Подставляй лицо.

В фиалковых глазах лесной нимфы появилось странное выражение: смесь покорности и чего-то, чего я не мог прочесть толком. По-моему, она считала меня безумцем. Как и все из отряда, впрочем. Но у меня не было времени выяснять: подчиняется — и ладно. Не думаю, что так же легко я смог бы подписать на дело Крессинду: она наверняка еще злилась на меня за тот залет с подушкой.

Скареди фыркнул на боковой скамье, дернул себя за пшеничный ус:

— Срамота…

— Стыдоба, — эхом откликнулся я.

Набычившись, он смотрел в стену: огромный, плечистый, вылитый государь Амаэрон Пепка, даже усы в наличии, осталось только бороду наклеить.

— Это что же, выходит, и мне суждена такая роль, мастер… Фатик? Клянусь Барбариллой Страстотерпицей, я не побегу полунагим по улицам сего города, сея кривду!

С паладином будет сложнее всего. Я это знал, помнил его отказ подчиниться мне под стенами Таргалы и оттягивал момент объяснения сколько мог. Если сэр Джонас заартачится, вся пьеса насмарку, а мне… Черт, не представляю, что буду делать в таком случае.

— Я назначу вам другую роль, Скареди, — молвил я, на миг отрываясь от работы. — Нет, язвы я вам рисовать не стану. Вы станете королем Мантиохии.

Он встопорщил усы:

— Я? Королем? Ни за что!

— Станете, Скареди. Я приказываю. Вы проедете через Торжище, призывая людей немедленно бежать из зачумленного города.

— Я обману тысячи…

— Десятки тысяч. Для их же блага.

Складки на его тяжелом лбу застыли в горестном изломе.

— Но я не могу быть королем! Я присягал на верность династии Гордфаэлей!

Гритт, зря я не захватил Монго. Он-то, как будущий наследник династии, мог велеть Скареди исполнять мои распоряжения. С другой стороны, его статус, как я понимаю, не подтвержден Оракулом, а до тех пор…

Я сказал терпеливо:

— Вы будете играть короля. Игра не отменит вашей присяги.

Старый рыцарь выпятил подбородок:

— Это ложь, гнусное мошенничество! Я — рыцарь Ордена святого Феникса Батенкура! Я живу не по лжи!

Спокойно, Фатик, без нервов.

Я окунул кисть в черную краску. Имоен дышала тихонько, чуть приоткрыв пухлые губы и зажмурившись.

Последние штрихи…

— В начале пути, Скареди, вы поклялись исполнять любой мой приказ.

Его мощные плечи дрогнули.

— Да! Истинно! Я дал крепкое заднее слою! Любой приказ, кроме отчаянной лжи! Мастер Фатик! — в его голосе звучала мольба. — Я не могу поступать против совести! На мне уже лежит страшный грех лжи одному… достойному человеку! [24] Умоляю, не заставляйте меня лгать десяткам тысяч!

Совесть… Вот же… В некотором смысле общаться с моральным пуристом сложнее, чем с отъявленным негодяем. На подъезде к Таргале я уже пытался — впустую — втолковать Скареди, что существует ложь во благо.

— Вы не были против, когда я обманом стравил банды наших врагов.

В его горле, казалось, перекатывались камни:

— То была крепкая военная хитрость! И… не я ее совершил! Я живу по совести и чести, и всегда жил, и буду так жить, пока не умру! Нет, мастер Фатик, я… не подчинюсь!

Во мне мелькнуло желание раскроить его башку топором. Моим топором, тем самым топором, без которого все пошло вкривь и вкось с самого начала пути.

— Помогите мне, Скареди. Множество людей умрет, если вы откажетесь сыграть государя. Погибнут невинные женщины, дети… Скареди, ложь во спасение не сделает из вас бессовестного человека. Жизнь — сложная штуковина, она преподносит слишком много моральных дилемм, в которых выбор по совести попросту невозможен!

Насчет дилемм я, конечно, перестарался: для старого рыцаря следовало выбирать выражения не столь сложные. Хотя он, кажется, понял.

Его морщинистое лицо — на самом деле, отмеченное печатью благородства — скривилось в бессильной гримасе. Он был готов умереть, лишь бы не принять такую картину мира. Полутонов для него не существовало. Черное — белое. Кривда — правда. Обман одного человека — куда ни шло, грех возможно замолить со временем, но обман десятков тысяч — это жизнь с клеймом лжеца на челе, а потом ад и вечные муки. Он был практически святой, этот Скареди, если понимать под святым человека, который до безумия боится правды жизни. Такому проще жить отшельником в Огровой Пустоши, практикуя исихазм: никаких дилемм, никакой ответственности за других, никакого греха. Так воистину станешь святым… для самого себя.

Скареди молчал.

Не прекращая зачернять нижние веки Имоен, я начал в уме подбирать слова, чтобы разразиться убедительной речью и, все же, склонить рыцаря на свою сторону.

— Фатик!

Виджи! Я отбросил кисть и сграбастал мечи.

Снаружи мелькали чьи-то тени.

* * *

Отли Меррингер увел глаза в сторону, едва я изложил свой план.