Подражание королю - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Климова cтр.№ 4

Александр машинально попытался освободиться, а когда это удалось, пнул носком сапога груду ветоши, попавшуюся под ноги, — и сейчас же понял, что это никакая не ветошь, а дымчато-серое долгополое норковое манто, сбившееся в неопрятный ком.

На секунду он оцепенел, разглядывая благородно отсвечивающий в сумерках мех, местами испачканный чем-то вроде графитной смазки, а когда поднял глаза — прямо на него, слегка щурясь в сумерках, пристально смотрела Капитолина Васильевна Шебуева.

Следует признать, что в это мгновение самообладание действительно покинуло ведущего журналиста радио «Апогей-М». Он уронил сигарету и постыдно засуетился, шаря по карманам, словно там и в самом деле могло оказаться нечто совершенно необходимое при таких обстоятельствах, а затем опустился на колени и осторожно, будто опасаясь спугнуть добычу, начал продвигаться вперед.

За пять лет своей репортерской службы он навидался всякого, крови не боялся ни чужой, ни своей и был достаточно циничен, чтобы понимать, что жизнь человека сегодня — да и всегда — не стоит ни гроша; но то, что сейчас находилось перед ним, пронзило его каким-то тупым потусторонним ужасом.

В трех метрах от Александра возвышался массивный обрубок старой липы высотой около полуметра. Строители смахнули дерево за ненадобностью — половина ствола сгнила и при падении могла зацепить кровлю часовни. Пень покрывала подушка грязноватого, подтаявшего с краев снега, в центре которой стояла — именно стояла! — голова Капитолины Васильевны, остро и вопросительно глядя из-под пухлых розовых век на журналиста. Полную голубоватую шею женщины окаймлял валик напитанного темной влагой снега, похожий на ворот толстого свитера, а бриллиантовые слезки в мочках ушей слегка подрагивали, роняя блики.

Всякие следы спиртного испарились из организма журналиста. В висках застучало, как после бессонной ночи, челюсти свело от подступившей едкой кислоты, но он все же ухитрился настолько продвинуться вперед, чтобы разглядеть, что кожа этого мертвого женского лица покрыта мелкими каплями влаги, словно оно недавно умыто снегом, а на щеке аккуратно выведена загустевшей кровью цифра "3", от которой к скуле сползал лаково блестящий потек. Но больше всего его поразило, что соломенно-золотистые фальшивые локоны Капитолины оставались в полном порядке, словно ничья рука. к ним не прикасалась, а черно-фиолетовые вспухшие губы слабо улыбались.

Александр стремительно обернулся, ища глазами остальное, но с ветром накатил приближающийся гул машины, запрыгали на бревенчатых стенах часовни отблески противотуманных фар, и он тут же вскочил на ноги, лихорадочно соображая, как действовать дальше.

Находиться здесь ему не следовало ни при каких обстоятельствах. Он уже и без того натоптал вокруг сапожищами, но это, пожалуй, было не так важно. Мало ли кто здесь шлялся в последние дни. А вот если его накроют с глазу на глаз с останками вице-президента Евроазиатской ассоциации, последствия могут оказаться тяжелыми. Ведь тот ловкач, который подстерег здесь Капитолину, наверняка уже далеко, а следствию нужна пожива хотя бы на первое время.

Дальнейшее он мог представить, и поэтому, ни секунды не колеблясь, обогнул чернеющий обрубок, перескочил через остатки изъеденного водой фундамента из бутового камня, продрался сквозь кусты и оказался в гуще лесополосы. Здесь было темнее, но под ногами чувствовалась тропа, и Александр, пригибая голову и прикрывая лицо локтем от невидимых в сумраке ветвей, побежал, прыгая, как заяц, и петляя, в сторону, противоположную той, откуда слышался звук мотора.

Он знал, что, двигаясь в этом направлении, минут через тридцать окажется на шоссе, которое еще через пару километров приведет его к железнодорожному переезду у платформы пригородной электрички. Знал также и то, что, если в ближайшие четверть часа подоспеет вызванная из города следственная бригада, собака может взять его след и тогда он не успеет добраться даже до шоссе.

Но чем дальше он уходил от жуткого места, тем больший страх охватывал его. Потому что только сейчас ему пришло в голову, что специалист по обезглавливанию, обработавший Капитолину, наверняка воспользовался этим же путем и вполне может случиться, что он до сих пор околачивается где-нибудь в зарослях.

От одной мысли об этом в паху леденело и начинало тоскливо сосать под ложечкой. Черно-багровая цифра на щеке виртуозно отделенной головы прыгала перед глазами, с мучительным напряжением вглядывавшимися в темноту…

Так или почти так развивались события до того момента, когда бригада из управления прибыла на место происшествия.

Тело Капитолины Шебуевой было обнаружено практически сразу. Слегка прикрытое комьями смерзшегося снега, оно лежало за полусгнившей стеной дощатого сарайчика — неестественно короткое, в вечернем платье, пропитанном кровью и талой водой, с завернутой за спину левой рукой и разбросанными, словно в хмельном сне, пухлыми ногами в лаковых туфлях. Все драгоценности остались на месте, если не считать массивной цепочки белого золота с бриллиантовым крестиком, соскользнувшей с обрубка шеи в снег, но и ее нашли получасом позже, когда были произведены тщательный осмотр и фиксация положения жертвы. Попытки использовать розыскную собаку ни к чему не привели.

По первым прикидкам экспертизы, вице-президент Евроазиатской ассоциации меценатов, чьи последние минуты были посвящены ностальгии на развалинах родового гнезда, практически не оказывала сопротивления убийце. Не считая небольшого кровоподтека на запястье левой руки, на теле не имелось никаких следов борьбы или насилия.

Вряд ли такая женщина, как Капитолина, подпустила бы к себе совершенно незнакомого человека, однако нельзя было исключить и полную внезапность нападения.

Имелись и другие нюансы. Убийце почему-то понадобилось снять с жертвы окровавленное манто, однако его совершенно не заинтересовали драгоценности, а каких-либо признаков сексуальной агрессии с его стороны обнаружить не удалось.

Это могло бы показаться странным, как и то, что, по мнению эксперта, жертва была сначала задушена, а уж затем преступник отделил ее голову в области шестого позвонка, срезав при этом бугорок Шассеньяка в том месте, где вплотную к нему проходит сонная артерия. Причем сделано это было одним и тем же орудием.

Факт этот, однако, никого не удивил — хотя бы потому, что такое орудие было уже известно следствию.

И наконец, случившееся определенно не являлось заказным убийством.

Вероятность того, что Капитолина окажется одна в глухом и безлюдном углу, была настолько ничтожна, что никакой профессионал не стал бы тратить время, выслеживая ее там. С кем-то она столкнулась совершенно случайно, и весьма вероятно, что этот кто-то был ей знаком.

Тем не менее действовал он стремительно, будто заранее был заряжен на убийство, и совершенно хладнокровно.

Отделив голову, этот придурок отволок тело за сарай, бросив его там, поскольку оно его совершенно не интересовало, и. приступил к своему ритуалу.

Дождавшись, когда кровотечение из рассеченных сосудов прекратится, он стер снегом с лица жертвы следы крови, восстановил прическу и даже отчасти макияж (косметичка с необходимым как раз и находилась в боковом кармане манто), после чего поместил голову в снег на обрубке липы в том же примерно положении, в котором находится небезызвестная голова Нефертити.