Семь утерянных драхм - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Сенькин cтр.№ 15

В щитах зияли две больших трещины, через которые можно было просматривать пространство храма и следить за происходящим.

А происходило следующее: в храм пролезли два мужика средних лет. У них были короткие стрижки и довольно мрачные физиономии. Один из мужиков, кавказской наружности, тревожно осмотрелся и прикрикнул на товарища:

— Давай быстрее, Босяк! Хватит уже телиться!

Босяк недовольно скривился, но ничего на это не ответил. Незнакомцы вошли в храм и внимательно огляделись. Минуты две они молчали и курили, затем сели на два деревянных ящика и достали из своих рюкзаков несколько бутылок портвейна и пару консервов для закуски. Мне стало понятно, откуда здесь лежат бутылки и другая грязь. Здесь был притон этих людей — Босяка и второго — крупного парня со злобным взглядом.

— А ты уверен, что дело выгорит, Ахмет? — спросил Босяк.

Ахмет язвительно посмотрел на Босяка:

— Тебе что, от моей уверенности станет лучше? Нет, конечно, не уверен. Да и вообще я пошел на это все только ради того, чтобы вновь очутиться за решеткой. Доволен, да?

Босяк раскупорил бутылку портвейна:

— Не цепляйся к словам. Я хотел сказать другое, сможем ли мы это всё сбыть?

Ахмет подождал, пока Босяк наполнит ему стакан. — Я сказал, что сможем. Зачем лишний раз спрашивать, да?

— Да ладно, проехали. Давай лучше выпьем! — Странные угрюмые незнакомцы выпили. Затем, чавкая как свиньи, они стали закусывать.

Мы с Морозом сидели за щитами, почти не дыша. Сердце колотилось от страха, что Ахмет с Босяком нас заметят. Мороз то и дело грозил мне кулаком, чтобы я не смел шевелиться.

Тем временем, гости выпили еще. Они оживились и стали разговаривать громче и смелее, стаканы наполнялись всё чаще. По разговору уже можно было понять, что они сильно пьяны. Я догадался, что эти люди — самые настоящие преступники. Они говорили на уголовном жаргоне, сдабривая свою колоритную речь отборнейшим матом. Ахмет хвалился, что он недавно обыграл кого-то в карты, Босяк с ностальгическими нотками в голосе рассказывал о своих первых грабежах, когда он ходил на дело со свинцовой перчаткой и кастетом. Постепенно становилось темно. Ахмет вытащил и зажег две парафиновые свечи. Обстановка была самая что ни на есть готическая — разрушенный храм, кладбище и два пьяных преступника.

Нам становилось все страшнее, ведь если бы они встретили нас на выходе из храма, они могли бы нас просто пропустить и ничего не сказать. Но теперь, когда они наговорили много о своих темных делах и выпили, наша участь, в случае обнаружения, могла бы быть очень печальной. Тем более, воры, похоже на то, недавно прокрутили какое-то дело. Босяк явно беспокоился, сумеют ли они сбыть некий «товар»…

— Не беспокойся, Босяк, у меня на вернисажах подвязки очень хорошие и в Москве и в Питере. Сработаем дело, а потом можно будет покутить. Давай-ка плесни мне еще винца.

— А все уже! — Босяк покачал пустой бутылкой. — Портвишок закончился.

— Да? Ну, так сгоняй в Ивантеевку за самогоном. — Ахмет достал из кармана несколько купюр. — Купи там еще у бабки какой-нибудь закусон. Сала, овощей с грядки.

— Ну, уж нет, Ахмет! — Тон Босяка был недовольный и обиженный.

— Что такое?!

— Пошли уж вместе в Ивантеевку. — После этих слов на минуту установилась тишина. Чувствовалось, что между двумя преступниками существовало какое-то напряжение, которое могло в любую минуту перерасти в конфликт. Босяк первый нарушил тишину:

— Я ведь не шестерка, чтобы тебе за пойлом бегать!

Ахмет рассмеялся:

— Да ты просто боишься, что я заберу клюкву и сбегу. Ведь так?

Босяк уклонился от прямого ответа:

— Да нет, говорю же тебе — не хочу один ходить за самогоном.

— Хорошо, хорошо… — примиряюще сказал Ахмет. — Пойдем вместе. Только нужно клюкву куда-нибудь схоронить, так, на всякий пожарный.

— Да вон! Положу за теми щитами в алтаре. Мы же недолго будем ходить? — Сердце мое сжалось от ужаса. Мороз был в таком же состоянии. Он выпучил глаза и сжал ладони в молитвенном жесте.

Босяк неторопливо, пьяными шаркающими шагами, подошел к щитам. Он стоял буквально в метре от нас. Мы слышали даже его недовольное бормотание и кряхтение. Затем, как в замедленной съемке, я увидел большую мускулистую руку с татуировкой в виде якоря, которая поставила прямо перед моим носом продуктовую сумку с какой-то доской. Сумка покачнулась и прислонилась к моим коленям. Босяк потрогал — не упадет ли, — и убрал руку.

— Ну, скоро ты там?!

Босяк вновь недовольно забормотал про себя, а вслух ответил:

— Сейчас! Просто задвину клюквину подальше!

Я понял, что рука Босяка, передвигающая сумку, наткнется на мое колено. А дальше…

— Да пойдем уже! — отозвался Ахмет. — Мы всего-то уходим на полчаса. Что ты телишься?!

Босяк пробормотал пару проклятий, но послушался Ахмета и направился к выходу. Я не верил выпавшему нам счастью. Ахмет задул свечи и чертыхнулся, зацепившись ногой за что-то. Бандиты, переругиваясь, пошли за самогоном, а мы, слушая их затихающий разговор, минуты две не могли прийти в себя.

Первым очнулся Мороз. Это произошло так — он толкнул меня в плечо и прошипел:

— Утекаем отсюда!

Я встал и прислонил сумку к стене. Выбравшись из-за щитов, я взял свой рюкзак. За мной проворно выполз Мороз. Он тяжело дышал:

— Все, уходим быстрее!

На наше счастье ночь была лунная и мы видели очертание разрушенной стены.

Казалось, что бандиты не ушли за самогоном, а спрятались у храма и, как только мы выйдем наружу, набросятся на нас. Но никто нас на улице не ждал. Старое кладбище освящалось половинкой светлой луны. Надгробье Фаддея Голицына блестело серебряным светом. Вначале мы пошли по направлению к Ивантеевке по той же самой дороге, по которой пришли сюда. Но потом решили пойти лесом, чтобы не встречаться с Босяком и Ахметом. Мы шли быстрым шагом, радуясь, что удалось сбежать незамеченными из храма.

— Подожди, Дима. — Мороз остановился и тронул меня за плечо. — А что было в той сумке, что поставил этот Босяк? Ты сидел ближе. Не увидел, что это было?

— Нет. Может быть, коробка была или доска какая-то. Я точно не понял.

— Вещь-то, наверное, ценная!

Я понял, куда Мороз клонит, но мне не хотелось и думать об этом.

— Наверняка краденая! Пойдем быстрее. Дойдем до края леска, поставим палатку — и спать!

— Подожди. Давай заберем сумку. Если они сами ее украли, то не будут заявлять в милицию. Не дрейфь, Миша.

— Нет, Мороз. Ты что! Эти жулики сейчас же вернутся, пьяные и злые. Что-то мне не хочется попадать к ним в лапы.

Я принялся отговаривать друга, но по блеску в его глазах понял, что это тщетно.