Семь утерянных драхм - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Сенькин cтр.№ 12

— Спасибо, батюшка. — Бродяга проворно забрал деньги. — Ну, я пойду?

— Иди, дорогой, иди! Спаси тебя Бог. — Я улыбнулся и быстро пошел к машине…

Сев за руль «Нивы», я попытался прислушаться к своему сердцу — изменилось ли что-нибудь в моей душе после того, как я помолился о душе этого бродяги, а затем и помог ему материально? Конечно, это не такая большая помощь, но все же помощь… К своему неудовольствию, не обнаружил в сердце каких-то значительных изменений. Ну, ничего, хорошо, что начало положено. Главное, надо стараться! Произшедшее подтвердило правоту слов отца Илии — во взаимоотношениях священства и паствы гораздо больше зависит от священства. Нам от Бога дана особая благодать врачевать души. И за это с нас будет спрос. Быть священником — не значит быть благополучным, равнодушным жрецом.

Я повернул ключ в замке зажигания и вдруг увидел того самого мужика в белой кепке, который шел метрах в пяти от моей «Нивы» по направлению к Лубянской площади. В сердце вновь закипела обида, но я уже понял, что нельзя сражаться со злом теми же методами — на оскорбление нельзя отвечать оскорблением.

Медленно поравнявшись с мужиком, я опустил стекло:

— Уважаемый!

Мужик остановился и недоверчиво смерил взглядом мою машину — ему, видимо, казалось, что священник может позволить себе и более дорогую марку: — Чего тебе?

— Извини, что грубо выразился, ну, там, у нулевого километра.

— Грубо выразился? Хе-хе. — Мужик кашлянул в кулак. — Скажи еще, что тебя совесть мучит?

— Может быть, и мучит. — Я внимательно посмотрел на него. — Слушай, а мы не могли где-то раньше видеться?

Он снял кепку. — Могли, Дима. Я-то тебя сразу узнал. Сомневался, правда. Борода с усами да эта идиотская прическа тебя сильно испортили.

Меня поразила страшная догадка. — Миша! — Теперь я вспомнил, где его видел. Это был мой сосед по лестничной площадке, которого я не видел много лет! Миша!

Я остановился и вышел из машины. Михаил презрительно смерил меня взглядом. — Не думал, что ты пойдешь по этой стезе.

— Да я тоже по тебе не подумал бы. Ведь ты был верующим человеком.

— А я и сейчас верующий! Только вера у меня другая!

Через полчаса после того как узнали друг друга, мы с Михаилом уже весело болтали в моей «Ниве». Несмотря на нашу малоприятную свару у «нулевого километра» и диаметрально противоположные убеждения, мы все же обрадовались друг другу. Мы начали говорить обо всем, только не о вере. От Миши, как мне показалось, веяло какой-то душевной болезнью — тлением безверия и отчаяния. Возможно, его душевная болезнь была заразна. Несмотря на то, что было уже довольно прохладно, я приоткрыл окошко. Находиться с Михаилом в одной машине было бы невыносимо, если бы не теплые детские воспоминания, захватившие нас с головой.

Мы говорили о школьных друзьях, подругах, вспоминали дворовые проделки и смеялись над учителями, как бывало раньше. Словно возвратившись в прошлое, мы на какое-то время стали детьми.

Вначале я думал, что Михаил совершенно изменился — мол, улетел голубок на все стороны и вернулся домой черным вороном, как поется в песне одного телесериала, который любит моя благоверная. Но потом я понял, что не прав. Этот злобный мужик в кепке остался тем же Мишей-бунтарем.

В нем всегда уживались два разных человека. С одной стороны, он был весьма искренним человеком и в других людях прежде всего ценил искренность. В то же время Миша с самого детства был почему-то совсем не по-детски обозлен на власти. Теперь я подумал, что, возможно, его детская вера в Бога являлась лишь протестом против стареющей власти коммунистов, к которой он испытывал непреодолимую ненависть. Спорить со мной он спорил, но за пару недель я — убежденный атеист, узнал Писание гораздо лучше его…

Я подвез Михаила домой, в Кузьминки. Он пригласил меня зайти, я не отказался.

Его квартира являла собой образец холостяцкой жизни. Было умеренно чисто, но обстановка была бедной и без затей. В воздухе одновременно пахло плесенью и табачным дымом, впитавшимся в стены и мебель, — Миша курил. Хозяин повесил белую кепку на крючок, повернулся ко мне и как-то странно улыбнулся. Я почувствовал себя неуютно. Как изменился Михаил за почти двадцать лет, которые прошли после нашего последнего разговора. Может быть, он вообще какой-нибудь сектант, убийца или, того хуже, сатанист. Я покраснел то ли от страха, то ли от стыда, что испугался.

Михаил, похоже, заметил мой испуг и опять загадочно ухмыльнулся. Когда я снял пальто, он театральным жестом пригласил меня в комнату:

— Вот, Дима… Или как там тебя называть — отец Димитрий?! — Он задал вопрос грубо, тщетно пытаясь скрыть презрение.

— Можешь называть как раньше, Димой. — Я попытался улыбнуться, чтобы неловкость исчезла. И мне это удалось. В квартире было две комнаты. Дверь в одну была плотно закрыта. На самой двери и на полу рядом с ней много пыли, как будто её давно уже никто не открывал. Сразу же вспоминались страшные сказки из детства. Мы вошли в другую комнату.

Михаил уже более приветливо улыбнулся в ответ:

— Вот, Дмитрий, мой настоящий и единственный друг. — Миша указал в сторону окна, где стоял стол, страдающий под весом большого монитора и клавиатуры. Под столом виднелся современный системный блок. — Он никогда не предаст и не обманет. Разве что зависнет иногда. — Михаил довольно улыбнулся и подошел к компьютеру. — Настоящий хороший друг…

— Ну, так что, Миша, ты работаешь программистом?

— С чего ты взял? — Старый приятель посмотрел на меня с подозрительностью. Честно говоря, его поведение было не совсем нормальным. Резкие смены настроения были характерны для психопатов или наркоманов. И тех и других я успел наслушаться на исповеди и знал, что от таких людей можно ожидать чего угодно. Происходящее начинало меня пугать все больше.

— Ну, не знаю, компьютер… — Я огляделся. Помимо компьютерного стола в комнате стояли лишь небольшой шкаф, большая заправленная кровать — и больше ничего. Настоящая берлога. — Ты что — обиделся на меня?

— Нет, я не программист. — Михаил вновь успокоился и с любовью посмотрел на монитор. — Но компьютеры люблю.

Мы пошли на кухню. Михаил поставил чай:

— Последишь за чайником? Я пойду посмотрю почту и ещё отмечусь парой постов на форумах.

— Да, конечно, иди. — Михаил ушел к своему «лучшему другу», а мне пришлось похозяйничать и самому заварить чай.

Вода уже успела остыть, когда вернулся Миша:

— Ты уж, старик, извини, заставил тебя ждать, просто на форуме одном пришлось повисеть.

— Да нет, ничего. Ну, рассказывай как у тебя дела?

Михаил внезапно стал серьезным — опять пример быстрой смены настроения:

— Дела мои идут своим чередом. Если есть время выслушать, я тебе расскажу. Точнее, попытаюсь рассказать.