Дафна - читать онлайн книгу. Автор: Жюстин Пикарди cтр.№ 45

Я могла бы задать ему множество вопросов. Почему, например, он намекает Дафне, что подписи Шарлотты на многих ранних рукописях ангрианских хроник Брэнуэлла подделаны, но не называет виновного прямо. Он подходит весьма близко к обвинению в этом Т. Дж. Уайза, совместно с которым редактировал «Избранное» Бронте для издательства «Шекспир-хед». Он пишет Дафне, что почти вся работа над этими томами была возложена на него — не только из-за плохого здоровья Уайза, но и вследствие того, что Симингтон описывает как «пелену тумана», связанную с разоблачением фальсификаций его коллеги в других областях. И все же недвусмысленное обвинение отсутствует.

В ходе дальнейшей переписки он также подтвердил справедливость подозрений Дафны, что некоторые из стихотворений, приписываемых Эмили, в действительности принадлежат Брэнуэллу: «Я вызвал сильнейшее негодование тридцать лет назад, когда осмелился утверждать это». Где прозвучали протестующие речи? Упоминаний об этом, как и о том, что Симингтон отстаивал приоритет Брэнуэлла, мне не удалось отыскать ни в официальных трудах, посвященных Бронте, ни в академических исследованиях. Множество писем следуют одно за другим, в них говорится о продаже Симингтоном Дафне еще нескольких книг из его библиотеки. Было бы здорово подержать их в руках, в особенности некоторые изданные частным образом тома писем и рассказов Брэнуэлла.

А затем обмен письмами не возобновлялся более года. Первой после серии теплых, на первый взгляд, посланий без всякого объяснения замолчала Дафна, но и Симингтон тоже вдруг резко прервал переписку. Почему Дафна тут же не отреагировала на его недвусмысленные намеки относительно подделки подписей? Ведь она, несомненно, узнала бы тогда больше о том, что могло бы (и еще может) стать одним из величайших за многие десятилетия литературных скандалов.

Однако, как ни странно, вместо того, чтобы уйти с головой в это исследование, она прекратила писать Симингтону, но в 1958 году вышел из печати сборник рассказов, озаглавленных ею «Точка разрыва», у меня есть его потрепанный экземпляр. В этих рассказах, впрочем, нет ничего ни о Симингтоне, ни о Брэнуэлле, ни о ком-то еще из Бронте. И все же книга эта вызывает у меня жгучий интерес: ведь она была написана как раз тогда, когда прекратилась переписка с Симингтоном, хотя последующие письма позволяют предположить, что и в 1958 году Дафна продолжала изучать рукописи Брэнуэлла. Ее рассказы — словно отклик на его сочинения, подумала я, перечитывая «Точку разрыва», но и ее жизнь вплетена в ткань рассказов… и смерть, как много смертей в этом сборнике!

Зловещие истории об убийствах, паранойе, мужчинах в мягких фетровых шляпах, но самый жуткий рассказ — «Синие линзы», о женщине, выздоравливающей после глазной операции. Когда удаляют повязки и в глаза вставляют синие линзы, она не чувствует боли. Но вскоре наступает шок: ей кажется, что у всех окружающих звериные головы. У ее любимой медсестры Энсел — змеиная голова, которую героиня рассказа впервые видит отраженной в зеркале: сначала плечи, потом извивающаяся шея и, наконец, раздвоенный, зазубренный язык, быстро высовывающийся и втягивающийся. У ее мужа Джима — голова ястреба с кровью на кончике клюва и шея с отвислыми складками плоти. Когда же она в конце концов видит в зеркале себя, на нее смотрят глаза лани, а голова пугливо клонится, как у животного, готового к тому, что его вот-вот принесут в жертву.

Эти рассказы можно трактовать как свидетельство недоверия Дафны к окружающему ее миру, а также неуверенности в своей способности оценивать увиденное. Что-нибудь подобное мог сказать Пол, если бы прочитал эти рассказы, но он не будет этого делать — я его даже просить не стану. Не хочу слушать, как он отвергает то, что столь важно для меня, наверно, поэтому все это остается моей личной тайной, не имеющей никакого отношения к Полу. И еще у меня не выходит из головы имя, выбранное Дафной для мужа героини «Синих линз», — Джим, несомненная отсылка к Джиму Барри. Кроме того, жену Барри звали Мэри Энселл, что слишком близко к имени медсестры Энсел, чтобы быть простым совпадением.

Я сделала для себя комментарии к этому рассказу и другому, из того же сборника, названному «Бассейн». Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы связать его с утонувшим кузеном Майклом. Несмотря на вердикт коронера о случайной смерти, поговаривали, что это было самоубийство, и в новелле Дафны высказывается предположение, что рассказчица была близка к тому, чтобы наложить на себя руки. Это девочка на пороге юности, еще имеющая доступ в тайный мир, не видимый взрослыми, куда можно войти лишь через темную поверхность бассейна, скрытого среди деревьев сада, принадлежащего ее бабушке и дедушке. Представляю себе этот бассейн среди лесов Менабилли, а девочку — Дафной в юном возрасте. Впрочем, время в этом рассказе подобно текучей жидкости, неустойчивой, пребывающей в постоянном движении, как манящая гладь бассейна, через которую возвращаются в иной мир призраки.

Не могу сказать с уверенностью, какое все это имеет отношение к моей диссертации о Дафне и Бронте, если не считать того, что она писала эти рассказы, одновременно занимаясь разысканиями по Брэнуэллу. Мне очень нужно с кем-то обсудить это, и единственный подходящий человек, который приходит мне на ум, — Рейчел. Я чувствую, что она способна во всем этом разобраться. Вероятность подобного разговора почти столь же мала, как возможность обсудить эту тему с моими родителями, но, странное дело, когда я читала «Бассейн», ощущала их где-то близко, словно они были лесными тенями и призраками, пробирающимися назад в свой тайный мир.

Я вспомнила, что однажды в студенческие годы слушала лектора, который говорил, что писать книги — значит беседовать с мертвыми, а для меня то же означает чтение. С живыми-то я не слишком часто разговариваю. Пол считает, что я слишком отчуждена от окружающих, но и он сам словно изолировался от меня. Никогда не думала, что в браке можно ощущать такое одиночество: пока не встретила Пола, полагала, что стоит найти себе мужа, и никогда уже не будешь одинокой. Выходит, воображение способно обмануть тебя, ввести в заблуждение.

Может быть, и Дафна испытывала сходные чувства, когда решила возвратиться к Брэнуэллу после «Точки разрыва»? Надеялась, что, имея дело с историческими фактами, она будет в большей безопасности, что это уведет ее прочь от скользких краев бассейна — на твердую почву. Не то чтобы Брэнуэлл способен был дать ей такую опору, но, возможно, ей казалось, что она могла бы поверить в него, подобно мистеру Симингтону, а может быть, это мне необходимо верить в них всех.

Менабилли,

Пар,

Корнуолл

7 февраля 1959

Уважаемый мистер Симингтон!

Ваше письмо и посылку я получила сегодня утром — большое Вам спасибо. Вам, наверно, много хлопот доставили поиски нужной книги в Вашей библиотеке, и, кстати, Вы не сообщили мне стоимость сборника трудов преподобного Бронте. Надеюсь, вложенный в письмо чек на пять гиней удовлетворит Вас.

Должна признать, что испытываю некоторое недоумение: прошло уже немало лет со времени той публикации в «Шекспир-хед», однако нынешнее местонахождение многих рукописей, использованных в этой превосходной книге, остается неизвестным. Я знаю, что коллекция Уайза находится в Британском музее, а коллекция Боннелла отошла по завещанию музею Бронте в Хоуорте. Коллекция Бротертона, как я полагаю, принадлежит университету Лидса. Но где хранится коллекция Лоу? О ней упоминают, но судьба ее представляется неясной.