Наследница Кодекса Люцифера - читать онлайн книгу. Автор: Рихард Дюбель cтр.№ 98

Агнесс подняла ногу и ударила по раскачивающейся дверце кареты. Она распахнулась прямо перед лицом отца Сильвиколы, заставив его отшатнуться и прижаться к земле. Вскочить на ноги и перелезть через испуганно кричащую Лидию на открытые козлы оказалось делом одной минуты. Солдат, который управлял обеими упряжными лошадьми, попытался достать из-за пояса пистолет, обернулся и вытаращил глаза. Она нанесла удар; он потерял равновесие и слетел с козел. Пистолет выпал у него из руки, и Агнесс выругала себя за то, что не успела схватить его. Оставшаяся в карете Карина вопила. Агнесс старалась поймать поводья. Карета раскачивалась.

Она забыла о солдате, который сидел на крыше кареты! Он вскинул мушкет, раздался выстрел, и их окутало белое облако дыма. Сердце Агнесс лихорадочно забилось. Мельхиор, не успевший отъехать от кареты и на двадцать шагов, неестественно выгнулся. Лошадь споткнулась и тяжело рухнула на землю, по-видимому, придавив Мельхиора. Карина опять закричала. Два других солдата, держа наготове пистолеты, обошли карету и побежали к тому месту, где лежали лошадь и всадник. Агнесс казалось, будто все происходит ужасно медленно и будто она воспринимает окружающее в свете молнии, которая снова и снова показывает ей, как Мельхиор чуть не вылетел из седла, когда в него попала пуля, и как на него навалилась лошадь, – и как между этими событиями к ее сыну бросились солдаты. Крики Карины доносились до нее словно издалека. Пуля, должно быть, прошла сквозь тело Мельхиора и вонзилась лошади в голову. Холод охватил все тело, когда она поняла, что ее впопыхах придуманный план, который они с Мельхиором тайком обсудили вчера, привел к его смерти. Поводья выпали у нее из рук. Краем глаза она увидела, как отец Сильвикола с трудом поднялся на ноги и, спотыкаясь, двинулся вокруг кареты. Солдаты подбежали к Мельхиору и направили мушкеты на его неподвижное тело.

Лошадь одним движением вновь вскочила на ноги; Мельхиор по-прежнему сидел в седле. Внезапно один из пистолетов, который солдаты направили на него, оказался в его руке, а бывший владелец оружия уже летел прочь, отброшенный, как кукла, ударом крупа поднявшейся лошади. Второй вскинул оружие, но лошадь встала на дыбы и забила копытами, раздался звук удара молотка по треснувшему ящику, и солдат кувыркнулся назад и остался лежать. Его пистолет откатился в сторону.

Лошадь скакнула к карете. Агнесс увидела сверкающие глаза Мельхиора и пистолет в вытянутой руке, которая начала подниматься…

– Нет! – завизжала Карина.

Агнесс резко развернулась на козлах. Отец Сильвикола лежал на земле перед каретой, подмяв Андреаса под себя, обвив одной рукой его горло, а другой приставив пистолет, который потерял кучер, к виску ее сына. Лицо Андреаса превратилось в алую маску. За долю секунды Агнесс поняла, что Андреас бросился на идущего вокруг кареты иезуита, но стройный монах оказался ловчее ее медлительного сына и одолел его. А теперь…

…черты лица Мельхиора исказились. Пистолет в его руке задрожал. Лошадь заржала.

– Я убью его! – проревел отец Сильвикола; изо рта у него лилась кровь.

Остальные солдаты бежали к ним. Агнесс видела, как один из них остановился и направил мушкет на Мельхиора. Пистолет в руке Мельхиора выстрелил, и солдат упал на землю. За спиной у него взметнулся фонтан из грязи и снега. Лошадь, пританцовывая, обернулась вокруг собственной оси. Лицо Мельхиора, как и Андреаса, было маской гнева, и в это мгновение они казались похожими как близнецы.

– Беги! – закричал кто-то.

Агнесс поняла, что это кричит она сама.

Лошадь снова поднялась на дыбы и забила копытами. Солдат с мушкетом вскочил и поднял оружие. Мельхиор отбросил разряженный пистолет и поскакал к горстке мужчин. Они, согнувшись, кинулись в стороны; солдат с мушкетом укрылся в борозде. Мельхиор рванул поводья, лошадь развернулась на полном скаку и помчалась прочь.

В то самое мгновение, когда мушкет солдата выстрелил, Мельхиор качнулся в сторону, съехав с седла. Пуля пролетела мимо, не задев ни лошади, ни всадника. Мельхиор секунду свешивался над плечом лошади, будто вот-вот упадет, но потом Агнесс увидела, что он поднял с земли пистолет убитого солдата и снова выпрямился в седле. Лошадь начала петлять, еще одна пуля не попала в цель, и Мельхиор оказался вне досягаемости огнестрельного оружия и помчался галопом по полю, преследуемый яростными проклятиями пехотинцев.

Отец Сильвикола направил взгляд на Агнесс, которой только и оставалось, что посмотреть ему в глаза – светлые и почти слепые от ярости. Она видела, что рука, прижимающая оружие к голове Андреаса, дрожит. Карина всхлипывала.

Агнесс подняла руки.

– Пожалуйста… – сказала она. Рука иезуита тряслась, как в лихорадке. Андреас тяжело задышал, когда дуло поцарапало ему висок. – Пожалуйста… – снова сказала Агнесс. Она дрожала всем телом. Перед ее глазами все еще стояла фигура Мельхиора в тот миг, когда она подумала, что его застрелили. – Пожалуйста… – прошептала она в третий раз.

Сделав сверхчеловеческое усилие, иезуит поднял пистолет. Андреас, облегченно вздохнув, опустил голову. Пистолет бесконечно медленно повернулся и прицелился в Агнесс. Она смотрела в сверкающие глаза отца Сильвиколы над дулом, и куда больше, чем вид оружия, направленного в ее грудь, ее потрясла ярость, которую она в них увидела, ярость человека, жившего ради одной-единственной цели, достичь которой она ему едва не помешала.

– Если так суждено, – сказала она сама и удивилась охватившему ее спокойствию, хотя тело дрожало все сильнее, – лучше я, чем мои дети.

Все произошло в одно мгновение.

Вацлав закричал:

– Прикрой ее!

Маленький брат Честмир, размахивая руками и ногами, подбежал к лошади Александры и, словно акробат, вскочил на круп позади нее. Сообщники Йоханнеса оправились от неожиданности, но не знали, куда им стрелять: в убегающую всадницу или в заложников. Йоханнес, чье лицо превратилось в гримасу, резко развернулся и направил на Вацлава разряженный пистолет. Искры полетели от колесцового замка, когда курок щелкнул, и Вацлав невольно моргнул; но выстрел не раздался.

И тут заговорило оружие. Александра почувствовала глухой удар, когда брат Честмир привалился к ее спине. Голова у нее шла кругом.

Создавалось впечатление, будто внутри оцепления, образованного людьми Йоханнеса вокруг монахов и раздетой семьи, бушует гроза. Из дул мушкетов вырвались огненные пики, искры летели во все стороны от пороховых полок, внезапно образовавшиеся облака порохового дыма светились огненно-красным. Капюшон Вацлава неожиданно оказался разорван, и он упал на колени, а затем растянулся ничком, в точности как глава семейства, сползший на землю у церковных дверей. На белом теле голой женщины расцвели две или три темные звезды, и она словно прыгнула к церковной двери. Оба мальчика бросились на землю, закрыв головы руками. Два черных монаха съежились и зашатались. Шляпа Йоханнеса улетела прочь, одна из его рапир сорвалась с бедра и разбилась на кусочки, а пуля, попавшая в нее, выбила из церковной стены у него за спиной кусок штукатурки величиной с кулак. Обломки деревянной двери посыпались вниз. Один из черных монахов завис в воздухе, будто паря над землей, а затем налетел на стрелка, и они, сцепившись, покатились по земле. Вацлав лежал в темной луже и не шевелился, словно никогда и не жил.