Русский ад. На пути к преисподней - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Караулов cтр.№ 50

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Русский ад. На пути к преисподней | Автор книги - Андрей Караулов

Cтраница 50
читать онлайн книги бесплатно

Твердят о «реформах», о «программе реформ», хотя где эта «программа», почему она существует только на словах (Руцкой не видел ни одной бумаги), не говорят. Заканчивается осень 92-го, никто Бурбулису и Гайдару не мешает работать, но они не хотят заниматься текучкой, им плевать, что в Кемерово, например, теплоэлектростанции загружены только на 60 процентов, а в Новосибирске топлива осталось на 25 дней, работа российского правительства напоминает заседания теоретического клуба с бесконечными лекциями Бурбулиса на тему «Есть ли жизнь на Марсе?».

3. Руцкой переходит в открытую оппозицию к Ельцину. В отставку не собирается, ведь его, как и Президента, выбирал народ, они шли на выборы в одной связке, поэтому Руцкой так же, как и Ельцин, отвечает за Россию и погубить ее — не даст!

…«Надо быть дураками, круглыми дураками, чтобы не договориться с Руцким! — думал Алешка. — Он что, просился у вас в вице-президенты? Ему б сроду это в голову не пришло! Схватили за руку, потащили в Кремль, дали большой-большой кабинет и тут же сказали: отдыхайте, товарищ, вы нам больше не нужны!»

Армейский офицер в Кремле — это мина замедленного действия. Человек, которого всю жизнь учили убивать, просто так свою власть не отдаст. Не для того Руцкой рисковал жизнью в Афганистане, чтобы сдаться перед Бурбулисом…

«Из Руцкого бранное слово сделали… — рассуждал Алешка. — Разве так можно с человеком?»

Со слов Полторанина он знал, что, когда Ельцин предложил Руцкому вместе идти на выборы, Руцкой аж задохнулся: «Борис Николаевич… родной вы мой… такое доверие! Да я цепным псом при вас буду, а жизнь точно не пощажу…»

Все хотели быть рядом с Ельциным — все! Тот же Полторанин с удовольствием рассказывал, как Жириновский подбегал к нему в Архангельском: «Поговорите, поговорите с Президентом, Михаил Никифорович! Даст хорошую должность, я ему как сын буду!.. Как внук! Как Джульетта у Ромео, вот увидите!»

Алешка догадывался: господин Руцкой выбрал господина Юзбашева только потому, что он, Юзбашев, богат. Талантливые, но начинающие бизнесмены вице-президента не интересовали.

Руцкой раньше всех сообразил приглашать в свои заграничные вояжи «представителей деловых и финансовых кругов» Российской Федерации. Имя Руцкого — ключ к серьезным контактам. Бизнесмен, приехавший в составе официальной делегации руководства России, вызывал особое доверие, так как к вице-президенту России заграничные банкиры относились так же, как к вице-президенту Соединенных Штатов.

Они б ни за что на свете не поверили, что в самолете Руцкого мог оказаться кто угодно!

Алешка вышел на Ярославском шоссе. Рядом стрелка — «Лесное».

Дом Акопа стоял среди берез. Место превосходное! Забор высокий, метра три, ворота настежь — охрана резалась в домино.

— Арзамасцев, — важно представился Алешка.

— Ждут! — охранник встал.

«Этот, пожалуй, еще ничего», — подумал Алешка. Он не любил охранников, ему почему-то казалось, что все они — негодяи.

Лица русских охранников — как английский газон. Чтобы у них, у англичан, газон действительно был бы газоном, его надо каждый день подстригать в течение двух-трех веков. Чтобы в России природа смогла сочинить у людей такие морды, тоже надо всего ничего: просто пить, причем пить два-три века, и тоже — каждый день…

Акоп принял Алешку в своей библиотеке. У него была одна из лучших в России частных библиотек.

— Руцкой зовет, Яков Борисович!

— Знаю! — махнул рукой Акоп. — О Белкине слышал? Звонил вчера. По этому поводу. Руцкой зря с Белкиным связался, фонд какой-то лепят… «Возрождение», что ли… Фонд и банк. Зачем вице-президенту банк? Он банкир или вице-президент? А Белкин — жадный, плохо закончит, плохо…

— Значит, я мог не приезжать… — разочарованно протянул Алешка.

— Когда двое, всегда надежнее, — сказал Акоп. — Во как я им понадобился!..

Тихо вошел охранник и протянул Юзбашеву записку.

— Извини… — Акоп заглянул в листок. — Я занят, пусть ждут.

Дом был большой, но нелепый. Слишком широкий, с криво, небрежно повешенными картинами — русская классика.

— Ты Руцкого хорошо знаешь?

— Знаю.

Акоп внимательно посмотрел на Алешку:

— А с Гайдаром у него как?

— Мальчик. В розовых штанишках… — Алешка вдруг понял, что Акопа невозможно обмануть. — У меня интервью было… Руцкой так сказал.

— Ты что, журналист?

— Ага… Хотя выгоняют. «Известия».

— Выгоняют за что?

— На повышение… иду.

— Журналист — и на повышение? Ерунда, парень.

— Да. Ерунда!

Акоп открыл бар:

— Пиво хорошее… хочешь?

— Хочу, Яков Борисович…

Акоп достал две высокие банки «Туборга».

— Не стесняйся.

— Стесняюсь, Яков Борисович.

— Не стесняйся, говорю!

Акоп не любил, когда его называли Акопом. Для всех (даже для сына) он был Яков Борисович.

— Так что Руцкой?

— Руцкой… — Алешке было неуютно, — Руцкой, наверное… хороший человек. Но нельзя же простить ему моральный идиотизм.

— Как-как?

— Все, что он говорит, переодетая конъюнктура, Яков Борисович…

— Все они конъюнктура! — махнул рукой Акоп. — А Гайдар? Это что такое? На нашу водку он акциз увеличил, а на их «Роял» и «Абсолют» снизил таможню — как? На границе, в Чопе, фуры со спиртом сейчас на тридцать километров сейчас выстроились, к нам прут, потому что впереди Новый год… Это, скажи, не диверсия в пользу врагов России?

Лицо Акопа вдруг стало совсем детским: щеки куда-то пропали, губы округлились и беспомощно вылезли из-под щек.

— А ты, Гайдар, сделай, наконец, по уму: разреши, слушай, своим заводам на ноги встать, дай производство наладить… Ты к нам иди, Гайдар, но не с акцизами, а с кредитами, потому что как только мы отстроимся, мы ж конкурировать друг с другом станем, значит, цены будут снижаться, голодных не будет — что, не так, Гайдар? Сделай, как Китай, как Япония, сделай, как западные немцы после сорок пятого… Ну учили ж тебя хоть чему-нибудь, это ж не я, это ты в университетах сидел!

Ты, Гайдар, рынок строишь? Слушай, ты для кого этот рынок строишь, прямо говори: для нас или для них?

Если Акоп нервничал, он всегда говорил с акцентом.

— Так вообще было нечего жрать, Яков Борисович! Вспомним 91-й…

— Жрать нечего, дорогой… это государственные магазины. А в каждом магазине был коммерческий отдел. Там все! Они все купили! А у кого они купили, скажи? У государства! Это ж нэп — верно?! Чистый нэп двадцатых годов, когда Владимир Ильич наконец сообразил (только не говорил никому), что их социализм — полное говно!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению