Отступник - читать онлайн книгу. Автор: Робин Янг cтр.№ 10

— И кто же это?

— Роберт Брюс, граф Каррик.

— Брюс? — Ольстер даже не старался скрыть своего удивления. Остановившись, он всем корпусом развернулся к капитану.

— Из донесений наших людей мы знали, что Брюс находится в Антриме. С ним путешествуют двое его братьев, которые живут у лорда Донаха в Гленарме, и один из сыновей самого лорда. Остальных я не знаю.

— И вы полагаете, что они отправились за посохом?

— По словам нашего осведомителя в аббатстве, Мертоу каким-то образом причастен к исчезновению реликвии. Нет сомнения, что монахи уже обнаружили пропажу документов и поняли, что мы близки к тому, чтобы найти Айбрасенс. Полагаю, они попытаются перевезти посох в другое место.

Ольстер вновь почувствовал, как его охватывает волнение. Одним махом захватить Роберта Брюса — личного врага короля Эдуарда — и посох Святого Малахии! Интересно, как оценит король такой подарок? Он принесет Ольстеру намного больше, чем эти дополнительные налоги, решил граф.

— Вы сможете проследить за ними?

— По пути мои люди будут оставлять для нас сообщения в гарнизонах. Так что задача не кажется мне слишком трудной.

— Пусть они сначала заберут реликвию, а уже потом вы начнете действовать, понятно? Отнимите у них посох, захватите Брюса и доставьте его ко мне в Баллимот. — Ольстер вперил в капитана тяжелый взгляд. — Я буду ждать, Эсгар.

— Да, милорд.

Эсгар поспешил на конюшню, а Ольстер вышел во двор замка, воодушевленный открывающимися перспективами. Слуги грузили сундуки на крытые повозки, а рыцари и оруженосцы проверяли оружие и снаряжение. Целая армия, пусть и небольшая, должна была сопровождать графа со всей семьей в пути по территории, охваченной войной. Накидки мужчин украшали гербы и геральдические знаки их командиров, но у всех на правом предплечье красовалась красная повязка с черным львом Ольстера. В нынешние неспокойные времена возможность как можно быстрее отличить друга от врага превратилась в жизненную необходимость.

Ольстер заговорил со своими людьми, проверяя готовность к походу, и вдруг увидел в толпе молодую женщину. В своем белом платье она казалась жемчужиной, сверкающей среди серой скорлупы доспехов и оружия. Он встретил ее улыбкой, и черты его сурового лица смягчились.

— Ты готова к отъезду? — поинтересовался граф, целуя ее в макушку, которую прикрывала жесткая плетеная белая шапочка. Ее сестры заплетали свои черные кудри в косы, украшая их серебром и драгоценными камнями, но шестнадцатилетняя Элизабет, младшая из его дочерей, покрывала волосы уже с десятилетнего возраста.

— Я молилась о нашем благополучном прибытии в Баллимот, отец.

Когда она подняла к нему лицо, покрасневшее от ветра, Ольстер увидел тревогу в ее глазах.

— Уверен, Господь услышит твои молитвы.

Когда Элизабет не ответила, он бережно развернул ее лицом к двору замка, где кипела работа.

— Взгляни на людей, которых Он послал мне в помощь. — Ольстер почувствовал, как напряглись ее худенькие плечи под его ладонями. Она всегда была нервной и тревожной. В детстве Элизабет отличалась беззаботным и необузданным нравом, как лесная фея, но все изменилось после злополучного несчастного случая.

Однажды июньским днем, шесть лет назад, Элизабет играла на берегу озера Лох-Ри, поскользнулась и упала в воду. Служанка отвлеклась и не уследила за ней. Озеро было глубоким, а девочка не умела плавать. По чистой случайности мимо проходили два оруженосца, которые прыгнули в воду и спасли ее. Поначалу Ольстер благодарил свою счастливую звезду, но потом, когда шок от того, что он едва не потерял дочь, миновал, он вознес благодарственные молитвы Господу, которые оказались намного искреннее, чем раньше. К тому вечеру все обитатели замка, включая его самого, именовали случившееся не иначе как чудом.

Но, спасая Элизабет, Господь, похоже, решил приберечь ее для себя, и теперь дочка была обвенчана с Ним. Добродетельные поступки и молитвы поглощали все ее время, не оставляя места для развлечений, не говоря уже об ухажерах. Именно поэтому она так и не вступила в брак, единственная из всех его детей. Тем не менее Ольстер упорно отказывался отправлять ее в монастырь, невзирая на ее мольбы. Красота и молодость Элизабет делали ее одним из самых ценных его активов, и граф намеревался приложить все силы к тому, чтобы муж заполучил хотя бы ее сердце, раз уж душа ее досталась Господу.

Карлаверок, Шотландия

1301 год

В тумане проступали очертания осадных машин — чудовищных конструкций, предназначенных исключительно для разрушения. Солдаты, обслуживающие их, дали каждой собственное имя: «Победитель», «Молот», «Вепрь». Все они пребывали в полной боевой готовности, намереваясь внести в сражение свою сокрушительную лепту.

Инженеры проревели команду, тормозные канаты лебедок были отпущены, и балки распрямились, отправляя в полет свой смертоносный груз и обрушивая его на сложенные из песчаника стены и башни замка. Огромные камни врезались в них с оглушительным треском, во все стороны полетели осколки, заклубилась пыль, и в одной из башен-близнецов надвратной галереи образовалась зияющая дыра. Мелкие камешки с грохотом посыпались в ров, раздались восторженные крики инженеров, и солдаты мгновенно налегли на веревки, вновь опуская вниз лапу каждой машины, отчего тяжеленные корзины с балластом, служащие противовесом, быстро пошли вверх. Когда лапа опустилась, в кожаную петлю вкатили большой каменный шар, специально высеченный для этой цели. Это было похоже на бой Давида с Голиафом. Вот только сейчас гигант сжимал в ладони булыжник, а шестьдесят шотландских солдат, укрывшихся за стенами, оказались в роли Давида без малейшей надежды на спасение.

За шумной суетой вокруг осадных машин и боевых порядков, вклинившихся в оборонительные сооружения и наружные постройки замка, павшие под натиском англичан еще давеча, раскинулся полевой лагерь на три тысячи воинов. Горели костры, и серые полосы дыма вплетались в утренний туман, который становился все гуще. Ароматы вареного мяса из котлов смешивались с вонью конских и человеческих испражнений. Лагерь пестрел разноцветьем ярких накидок и мантий воинов, флажков на концах их копий и знамен, развевающихся над шатрами английских графов.

В самом сердце лагеря король Эдуард наблюдал за тем, как осадные орудия готовятся к очередному залпу. Шести с лишним футов ростом, он сам, подобно башне, возвышался над окружающими, будучи на голову выше большинства своих соратников. На его ярко-алой накидке были вышиты три золотых льва, а кольчужный хауберк [14] и металлический панцирь под ней делали его фигуру еще массивнее и шире. Борода его, снежно-белая, как и шапка волос, была подстрижена столь коротко, что ничуть не смягчала угрюмого выражения лица. Единственным признаком слабости в его облике оставалось полуопущенное веко — изъян, унаследованный королем от отца и ставший еще заметнее теперь, когда ему перевалило за шестьдесят. С золотой короной на голове и с исцарапанным боевым мечом на боку он олицетворял собой величие и силу, вызывая в памяти образы легендарных героев прошлого — Брута, Роланда, Карла Великого. И Артура.