Торжество возвышенного - читать онлайн книгу. Автор: Нагиб Махфуз cтр.№ 24

— Что произошло у нас за спиной?

Она не ответила. Он продолжал:

— Аббас видел?

Она не ответила и на это. Отец сказал:

— Ведь это он дал тебе работу… Ничего не дается даром, вот что меня беспокоит. А что до тебя, ну что тебя ревновать-то?!

Наконец я услышал ее голос:

— Ты — худший из паразитов.

И он разразился смехом:

— Кроме одной…

Вот она, правда. Это мой отец и моя мать. Сгори все огнем. Я всажу кинжал в глотку, ведь даже Цезарь был убит. Сирано де Бержерак боролся с призраками. Я отрекаюсь от своих родителей. Сводник и шлюха. Я вспомнил, что однажды видел ее шепчущейся с Фуадом Шельби. Но у меня и в мыслях не было ничего дурного. Другой раз с самим Тариком Рамаданом, но и здесь не закралось тени подозрения. Со всеми… со всеми… никого не пропустила… Разве нет? Она — мой первый враг. Отец безумен и наркозависим, мать в ответе за все зло на свете.

* * *

Я в своей комнате, раздается голос матери. Она кричит мне, но я не отзываюсь. Странно, моя ненависть к отцу несомненна, а к матери я испытываю не столько отвращение, сколько безотчетную злость. Вскоре она пришла и взяла меня за руку со словами:

— Отложи чтение и удели немного своего драгоценного времени.

Она усадила меня рядом с собой в зале, подала чай и сказала:

— В последние дни ты что-то мне не нравишься.

Я избегал смотреть ей в глаза. Она продолжила:

— Я знаю, что тебя печалит. Но не надо делать мне еще больнее. Час избавления близится, и мы уйдем отсюда вместе.

Какая притворщица! Я пробормотал:

— Этот дом очистится только огнем!

— Достаточно того, что я тебя боготворю!

Выплеснуть на нее лаву моего горящего сердца? В своих фантазиях я крушил все на свете, но замирал перед ее взглядом.

Она спросила:

— Пишешь новую пьесу?

Я ответил:

— Она напомнит тебе спектакль «Пьяница».

Этот спектакль приоткрывал завесу в мрачный мир падших женщин. Она сказала:

— Нет. Твои пьесы должны идти из твоего сердца.

В этот момент отец вышел из своей комнаты, спустились Тарик и Тахия. Я встал, чтобы вернуться к себе в комнату, но Тахия преградила мне выход и сказала:

— Посиди с нами, сочинитель.

Она практически впервые одарила меня вниманием. Я сел, а Тарик тут же посмеялся:

— Он будет писать трагедии.

Отец пробурчал со смехом:

— Он болен болезнью добродетели!

Тахия сказала, отпивая из стакана:

— Прекрасно, если в наше время остались добродетельные люди.

Отец:

— У него плохое зрение, он ничего вокруг не видит.

Тахия:

— Оставьте его в своем раю. Я тоже люблю добродетель!

Тарик засмеялся:

— Его добродетель просто смешна.

Тахия сказала:

— Он красивый, как его мать. Сильный, как отец. Он должен быть безупречен.

Отец сказал с издевкой:

— Посмотри на его очки, он ущербный — ничего не видит.

Как только они ушли, мое сердце наполнилось гневом и пленилось очарованием одновременно. Фантазия заработала на разрушение и созидание заново. Образ Тахии даже лучше образа матери. Когда она преградила мне путь и дотронулась до меня, я загорелся новой идеей. Оставшись один, я вспомнил ее прикосновение, и из пламени моей души вырвался сюжет новой пьесы. Этот старый дом, построенный потом и кровью моего деда, превращается в притон! Вот она идея. Не знаю, будет ли она удачной, но меня охватила радостная дрожь. Можно ли из этого сделать драму? Разве может быть пьеса без любви?

* * *

Я услышал негромкий стук в дверь. Открыл и увидел Тахию. Что привело ее к чаю? Она вошла со словами:

— Все спят, кроме тебя…

Тахия стояла посреди комнаты в плаще, обводя взглядом мое жилище. Она говорит:

— Это прям отдельная квартира, здесь и спальня, и библиотека. У тебя есть что-нибудь сладенькое?

Я сказал, извиняясь:

— К сожалению…

Вокруг ее упругого тела в центре комнаты образовалось возбуждающее магнетическое поле. Впервые я заметил, что цвет ее глаз — чистый мед. Она сказала:

— Ну, поскольку у тебя нет ничего, кроме книг, я пошла.

Но вместо того, чтобы сдвинуться с места, она продолжила:

— Наверное, хочешь спросить меня, почему я ухожу так рано? Я иду к себе на улицу аль-Гейш. Знаешь, где это? Одна остановка на трамвае от Баб-аль-Шиария… Дом 117.

Я попросил ее, совершенно одурманенный благоуханием женщины:

— Подожди, я сбегаю за конфетами…

— По дороге я найду, что мне хочется. Ты очень добр…

Я сказал, позабыв на мгновение, какие муки моей совести доставит ее пребывание здесь:

— Ты тоже добра…

Она посмотрела на меня взглядом, от которого я погрузился в мечты, потом медленно и грациозно направилась к двери.

Против своей воли я прошептал:

— Не уходи… я хотел сказать… Как хочешь…

Но она улыбнулась, довольная своей победой, и ушла, бросив:

— До встречи…

После нее в комнате остался аромат радостного возбуждения. Она приходила не просто так и совсем неслучайно упомянула номер дома. Мое бедное, все еще цепляющееся за наивность сердце, сильно забилось. Впервые оно встретило реальную женщину, в которую можно влюбиться до беспамятства. До этого оно было больно Лейлой, Лубной, Майей, Офелией и Дездемоной. В последующие дни каждый взгляд, которым мы обменивались украдкой, имел смысл, подтверждающий прелесть жизни. Другие и не подозревали о наших страстных отношениях. Пребывая в растерянности, я задавался вопросом: удержусь ли я на высоте или сорвусь в бездну?

* * *

Сквозь ревущие ветры месяца Амшира моего слуха все-таки достиг шум и гам с верхнего этажа. Я поднялся по лестнице, чтобы узнать, в чем дело, и увидел, как в зале Тарик обрушился на Тахию и ударил ее по лицу. От потрясения меня пригвоздило к месту. Она скрылась в комнате, и Тарик спросил холодно:

— Мы помешали тебе?

Я пробормотал, не выдавая своего волнения:

— Извините.

— Не беспокойся, получай удовольствие от зрелища наших манер.

Она выкрикнула из комнаты дрожащим голосом:

— Я не вернусь больше…

Тарик тут же последовал за ней, хлопнув дверью.