Как соблазнить грешника - читать онлайн книгу. Автор: Адриенна Бассо cтр.№ 7

— Благочестивое паломничество в святое место как нельзя лучше подходит для того, чтобы почтить память мужа, — поддержал Фиону сэр Джордж. — Я горжусь той честью, которой удостоила меня леди Фиона.

Гарольд фыркнул, и по его глазам Фиона поняла, что он не очень верит ей и даже злится. Более того, когда сэр Джордж вступился за нее, Гарольд рассердился еще больше, что было заметно по его мрачной гримасе.

— Сэр Джордж уведомил меня в начале года, что собирается совершить паломничество, как только потеплеет. Мы со Спенсером решили, коль дело идет о муже и отце, нам стоит присоединиться к нему, — гнула свою линию Фиона, не позволяя сбить себя с толку. — Кроме того, вы постоянно заняты, вам все время недосуг. Каждый раз, когда я обращалась к вам с какой-нибудь просьбой, вы все время отказывали мне под тем или иным благовидным предлогом.

Лицо Гарольда искривилось жалким подобием притворной улыбки. И она, и он видели друг друга насквозь: брат никогда не дал бы ей ни денег для паломничества, ни сопровождающих для защиты во время поездки.

— Ну что ж, делайте что хотите. Коль вы решили ехать, то поезжайте. — Гарольд старался говорить спокойно, но скрыть душившую его злость он не мог и в конце концов сорвался. — Подобная независимость у женщины ни к чему хорошему не приведет.

Фиона закрыла глаза: противный страх холодным комком застыл у нее внутри. Конечно, ее нынешнее положение и так было незавидным, но она прекрасно понимала, что своим поступком совершенно портит отношения с братом. Если она ошиблась в своих расчетах, если ее план провалится… о последствиях даже страшно подумать. Тогда ей придется на коленях молить брата о прощении, тогда их судьба, ее и Спенсера, окажется целиком в руках Гарольда.

— Мне жаль, что мое паломничество так расстроило вас, милый брат. Но так велит мне голос совести и мой долг.

— Ну что ж, поступайте, как вам будет угодно. — Гарольд невольно смягчился. — Только потом не говорите, что я не предупреждал вас о том, что вы совершаете явную глупость.

Благоразумно промолчав, Фиона низко поклонилась. Фыркнув, Гарольд с недовольным видом развернулся и пошел прочь. Глядя ему вслед, она чувствовала, как с каждым шагом удалявшегося брата неприятное ощущение неловкости, всегда охватывавшее ее при разговоре с ним, все уменьшается и уменьшается. Итак, Гарольд уверился, что она направляется в аббатство Святого Гилфорда, однако это была хитрость, уловка с ее стороны. Она, конечно, планировала сделать там остановку, но очень короткую.

Фиона собиралась после молитв об умершем муже и поминальной службы ехать дальше на север, в этом-то и состояла подлинная цель ее поездки. Там, на севере, она намеревалась попросить помощи в восстановлении справедливости одного человека, который, как она надеялась, не откажет в ее просьбе.

Да, она хотела пересечь границу между Англией и Шотландией и обратиться за помощью к врагу, нет, тайному союзнику Генри, графу Киркленду.

— Я хочу, чтобы его схватили и привели ко мне, — громогласно объявил Гэвин Маклендон, граф Киркленд. — Живым!

По залу пробежал тревожный гул, сменившийся зловещей тишиной. Стражники, игравшие в кости на краю стола, побросали их и встали. Слуги, убиравшие остатки трапезы, застыли на своих местах. Служанки, ткавшие в дальнем углу, примолкли и склонили головы пониже к полотну. Даже гончие псы, которые грызлись из-за костей, подняли головы и навострили уши.

Сидя на возвышении Гэвин откинулся на спинку кресла, пронзительно глядя на трех воинов, стоявших перед ним. Вид у них был мрачный, а после сурового приказания их повелителя стал еще мрачнее и суровее.

Постукивая пальцами по резным поручням кресла, Гэвин ждал. Нет, не оправданий: его люди хорошо изучили нрав своего повелителя, чтобы так ошибаться. И все же в их лицах и фигурах чувствовался протест, несогласие, словно он требовал от них чего-то невозможного.

Все, в том числе и Гэвин, знали об этом.

— Мы гнались за негодяем больше недели, пока не потеряли его след, — буркнул Дункан, причем по его виду было заметно, что за собой он не видит в этом никакой вины.

Коннор, стоявший рядом со старшим братом, скрестил руки на груди.

— Гилрой убежал в горы. Он скрылся там, когда узнал, что его преследуют.

Двое его братьев одобрительно буркнули что-то себе под нос. Глядя мимо них, Гэвин заметил, как стражники у входа закивали головами, выражая свою поддержку, в то время как женщины, напротив, явно возмутились.

Недовольный Гэвин сердито взглянул на трех своих лучших охотников и следопытов, еле слышно выругавшись себе под нос.

— Почему Гилрой решил спрятаться в горах? Судя по его наглым поступкам, он считал, что ему нечего бояться ни меня, ни моих людей. Почти два года он безнаказанно ходил по моей земле, поступая, как ему взбредет в голову, отнимая все, что ему нравилось. Почему? Не потому ли, что он решил, что ему незачем опасаться моих людей — они все равно не поймают его? Черт побери, а ведь он прав!

Дункан застыл на месте.

— Мы ни в чем не виноваты. Не надо возводить на нас напраслину. Гилрой — еще тот проныра. Кроме того, ему сочувствуют многие наши жители.

— Да-а, — соглашаясь, кивнул Коннор, — половина людей из нашего клана считает его своим. Они дают ему и убежище, и кров, а когда, идя по его следам, мы попадаем в деревни, где ему помогают, то местные жители клянутся, что не видели его.

Приподняв руку, Гэвин со всей силы ударил кулаком по подлокотнику, не скрывая раздражения. Его сводный брат в последнее время не просто отбился от рук, а стал, судя по его поступкам, каким-то бешеным и бессмысленно жестоким. Он крал скот и зерно, причиняя всем сплошные бедствия. Такое поведение не могло не вредить Гэвину, оно умаляло авторитет его власти и подвергало сомнению его умение держать в подчинении людей своего клана.

В другое время с этим злом можно было бы смириться, но не сейчас, когда Шотландию раздирала междоусобица. Даже среди членов его клана не возникало единодушия насчет решения Гэвина поддержать короля Роберта. Несмотря на это, Гэвин продолжал быть верным своему слову и королю и вместе с тем достаточно благоразумным, чтобы не быть казненным и не погибнуть, как погибли многие горячие сторонники Роберта, слишком открыто поддерживавшие его в борьбе против английского короля Эдуарда.

Не довольствуясь расправой с захваченными в плен на поле битвы, король Эдуард привез более знатных пленников в Лондон, среди которых были Уильям Уоллес и Саймон Фрезер. И вот тут король насладился местью в полной мере. Пленники были сперва повешены, потом выпотрошены, четвертованы и под конец — верх унижения — их отрубленные головы, поднятые на копья, украсили Лондонский мост.

Столь жестокая казнь у многих отбила желание поддерживать и дальше короля Роберта, но только не у Гэвина. Напротив, это лишь усилило его решимость сделать все от него зависящее, дабы помочь королю Роберту сбросить английское ярмо и добиться независимости.