Святая Земля. Путешествие по библейским местам - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 61

Рыбу, которую поймали на моих глазах, арабы называют мушт, это характерная рыба Галилейского озера. Она плоская, около шести дюймов в длину, с огромной головой и похожим на гребешок спинным плавником, который торчит вверх. Ее еще называют рыбой святого Петра, так как легенда гласит, что изо рта этой рыбы апостол Петр извлек монету для уплаты подати.

Я сидел рядом с грудой этих странных рыб и вспоминал случай, описанный апостолом Матфеем. Иисус и Петр вместе пришли в Капернаум после Преображения на склонах горы Хермон. Один из сборщиков подати на Храм подошел к ним, требуя в уплату полшекеля, наложенного на каждого взрослого мужчину-иудея; эти деньги уходили на жертвоприношения и другие требы в Храме в Иерусалиме. Иисус и Петр, очевидно, не имели денег, и тогда Иисус сказал Петру:

«Пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми; и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя» [68] .

Из чистого любопытства я открыл рот одного мушта и положил внутрь монетку в десять пиастров. Она того же размера, что английская монета в два шиллинга. Монета вошла легко, так как по пропорциям рот этой рыбы вполне подходит. Самец мушта носит икру в своем огромном рту, и, когда из нее выводятся мальки, отцовский рот служит им безопасной детской, где можно спрятаться в случае опасности. Когда мальки подрастают, рот отца оказывается настолько растянут, что непонятно, как ему самому удается питаться.

Но вернемся к рыбакам. Только когда рыба уснула, один из них развел огонь из собранного хвороста. Другой сделал ножом три надреза на спине рыбы и зажарил ее на костре. Абдул побежал к лодке и вернулся с двумя-тремя «хлебами» — плоскими арабскими лепешками, тонкими, как блины, и очень ломкими.

Одну из рыб извлекли из огня, положили на лепешку и протянули мне. Я разрывал ее пальцами — оказалось, это очень вкусно.

И вновь рыбаки воссоздали один из эпизодов, описанных в Евангелии от Иоанна. Именно так — как веками ели рыбаки после ловли, — Христос, восстав из мертвых, приказал семи ученикам приготовить чудесный улов.

Он стоял на берегу, в предрассветном сумраке. Сперва они не узнали Его. Но когда Он приказал им забросить сеть, они повиновались, думая, что это кто-то из знакомых рыбаков заметил внезапный косяк мушта. Но когда они оказались ближе, Иоанн прошептал: «Это Господь».

«Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою, — ибо он был наг, — и бросился в море. А другие ученики приплыли в лодке, — ибо недалеко были от земли, локтей около двухсот, — таща сеть с рыбою. Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб. Иисус говорит им: принесите рыбы, которую вы теперь поймали» [69] .

В Палестине я видел многое, не изменившееся с библейских дней, но нигде больше не встречал современных людей, неосознанно разыгрывавших священные главы евангелий. Галилейские рыбаки могут быть арабами и мусульманами, но их обычаи, приемы работы, орудия труда — те же, что существовали во времена Петра, Андрея и Филиппа.

7

Я беседовал с молодым офицером ВВС, который приехал в увольнительную из Ирака. Он рассказал мне, что под британским флагом служит теперь батальон ассирийских рекрутов, говорящих на арамейском — языке, на котором разговаривал Иисус. Когда я спросил его, как они произносят по-арамейски слова, сказанные Господом на кресте, он записал их для меня: «Алхахи, алхахи лама суакхтни».

— Вот последний стих Первого послания к коринфянам, — сказал он, — в нашей Библии оно заканчивается так: «Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа» [70] . Я всегда задавался вопросом, что означает «анафема маран-афа». Конечно же, должно все кончаться словом «анафема». Но «маран-афа» — это арамейская фраза, которую мне объяснили в батальоне в Багдаде. Мар — Господь, ан — наш, афа — он приходит; так что вместе это значит «Наш Господь приходит». В Новом Завете есть еще много арамейских слов, которые сегодня используют в своей речи ассирийцы.

Было написано много книг, чтобы доказать, что Иисус говорил на греческом, другие ученые пытались аргументировать мнение, что Его языком был древнееврейский. Однако современные специалисты сходятся на том, что, вне сомнения, языком, которым Он пользовался в обыденной речи, в разговорах с учениками и с жителями Палестины, был арамейский. Язык этот получил название от Арама, пятого сына Сима, на нем говорили в Северной Сирии и в Месопотамии в самые древние времена. Древнееврейский был языком Ветхого Завета и оставался разговорным до 586 года до н. э., когда жителей Иудеи угнали в плен. Когда же два колена вернулись из Вавилона после пятидесяти лет изгнания, они обнаружили, что северный язык распространился далеко на юг. Пришедшие освоили этот новый для себя язык, но включили в него много еврейских слов. Книги Ездры и Даниила написаны в значительной степени на смеси этих языков. Во времена нашего Господа, судя по всему, арамейский стал общеупотребительным по всей стране. Многие полагают, что древнееврейский уже тогда превратился в мертвый язык. Его изучали раввины. Вообще древнееврейский при жизни Христа понимали так мало, что Писание переводили на арамейский, чтобы читать на службе в синагоге.

Новый Завет содержит целый ряд арамейских слов и выражений. Возглас Иисуса на кресте, конечно, известен всем. Когда Иисус воскресил дочь Иаира, Он произнес «талифакуми», что переводится тут же: «девица, тебе говорю, встань» [71] . Доктор Джеймс Моффет в новом переводе Писания передает эту фразу как «девочка, я говорю тебе встать». Слово «куми» по сей день сплошь и рядом употребляется арабами в значении «вставай». Во время последнего бдения в Гефсиманском саду Иисус молился так: «Авва Отче! Все возможно Тебе» [72] . В данном случае перевод арамейского слова «авва» дается параллельно и сразу. Все мы прекрасно знаем арамейское слово «мамона», которое встречается в Новом Завете четыре раза и означало просто «богатство». Другие арамейские слова в Новом Завете: гаввафа (название места, где Пилат проводит суд), рака (глупец, пустой человек) и Голгофа (название места, на котором был распят Иисус). Слово «Голгофа» — греческая транслитерация арамейского «гулгулта». Евреи произносили его как «гулголет». Это означает «место черепа». Латинский эквивалент — «кальвария», от которого происходит знакомое христианам «Кальварий».

Когда раввины учили в школах или когда они собирались под колоннадой первого двора Храма в Иерусалиме, они говорили на литературном еврейском. Несомненно, Иисус был знаком с этим языком. Когда Он беседовал с учеными в Храме, вероятно, Он тоже говорил на еврейском, но позже, объясняя Свое отсутствие родителям, произнес бессмертное: «Или вы не знали, что мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» [73] на арамейском.