Святая Земля. Путешествие по библейским местам - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 200

8

Вероятно, самая большая бестактность, которую может допустить англичанин на Синае, — заявить, что он внес деньги на покупку Синайского кодекса, который теперь находится в Британском музее. Я благодарен за то, что никто не заговорил со мной на эту тему, но я понимаю, что для монахов это болезненный вопрос. Они говорят, что Тишендорф увез кодекс в 1859 году, чтобы скопировать, а потом русский царь нечестным образом им завладел. Вероятно, они считают, что мы не имели права приобретать кодекс, поскольку рассматривают рукопись как украденную собственность [33] .

Кто бы ни был прав, известность и финансовая ценность Синайского кодекса заставили монахов тщательнее охранять свою библиотеку. Книгами больше не пренебрегают. Они находятся в каменной комнате, напоминающей банковское хранилище, а самые ценные тома помещены за решетку, которая запирается на замок. Книги лежат на полках, большинство из них имеет бумажные ярлыки на корешке, на которых написаны заглавия по-гречески и по-арабски. Мне показали знаменитый Золотой кодекс с иллюминованными страницами и другие древние драгоценные рукописи, бережно хранимые под замком.

Неподалеку от библиотеки расположена старинная трапезная. Это большое каменное, сводчатое помещение с маленьким алтарем в восточной части, над которым есть отдельный полукруглый свод. Стены покрыты современными фресками, медальонами с образами святых. Самое замечательное украшение — фреска над алтарем, исполненная одним из синайских монахов. С богатством деталей, достойным Брейгеля, она изображает сцену Страшного суда; каковы бы ни были недостатки, ее невозможно упрекнуть в отсутствии действия или реализма. В верхней части представлен Господь на престоле в небесах; по сторонам от Него сидят апостолы и святые, которые ожидают приговора душам смертных. Справа изображен ад, готовый принять злых и грешных, кое-кто уже прибыл туда и пребывает в отчаянии, в окружении змей, ужасных чудовищ и разнообразных бесов. Внизу, на земле, открываются могилы, выпуская мертвецов. Архангел Михаил в полном римском боевом облачении поражает копьем дракона; группа черных как смоль демонов сопровождает Антихриста; но самая замечательная часть фрески — святое воинство, открывающее врата Гроба Господня, из которых выходит Спаситель с крестом в руках. Все это написано с необычайной искренностью и изяществом, и мне очень жаль, что не удалось узнать имя художника.

На стенах трапезной также изображены различные гербы, вырезанные крестоносцами и паломниками Средневековья. К несчастью, многие другие, написанные красками на каменных стенах, были с течением времени удалены.

Брат Гавриил сказал мне, что существует обычай, согласно которому настоятель сидит спиной к восточной стене, а монахи занимают боковые стороны стола. Трапеза обычно состоит из черной фасоли, оливкового масла, хлеба; пока все едят, один из монахов читает отрывки из житий святых, его чтение подчиняется звонкам колокольчика, который стоит рядом с настоятелем, — звон указывает, когда остановиться, а когда продолжить чтение.

Монахи раньше обмывали ноги паломников в трапезной, но теперь поток русских паломников на Синай иссяк и эта церемония стала исключительно редкой. Когда Покок посещал монастырь в 1739 году, он отметил существование этой традиции: паломникам обмывали ноги вскоре после прибытия в монастырь. Ноги самого Покока обмыл лично настоятель. «Один из монахов после окончания церемонии держит чашу с водой и кувшин в руках, а затем опрыскивает паломников розовой водой; если речь идет о мирянах, церемонию совершает один из послушников, а все сообщество сидит в зале и распевает гимны».

Я полагаю, красота монастырского сада сильно преувеличена гостями обители; впрочем, нет сомнений, что он очень трогателен. Это «древесная» часть монастырской территории, в которой произрастают породы, вывезенные из Европы, и кусты, теснящиеся в тени стены, спасающей их в этом чуждом краю.

Открыв калитку, вступаешь в сад, где кипарисы, немногочисленные оливы и миндаль чередуются с фруктовыми деревьями, и все они таятся в тени желтых скал. Для меня это просто любопытная достопримечательность, но для монахов — кусочек родины на чужбине. Не имеет значения, прибыли иноки из Салоник, с Крита или Кипра, они видят в этом саду напоминание о доме, и, возможно, именно способность смотреть на сад без эмоций является проверкой: обрел ли человек полный мир с Господом или еще привязан к земному.

Не могу сказать, что местные монахи являются отличными садовниками; кажется, они оставляют всю физическую работу бедуинам. Среди лучших плодов можно отметить невероятно твердые груши, которые способны лежать целыми и невредимыми до следующего урожая. Хотя и твердые, они все же обладают необычным вкусом и ароматом, какого нет у груш, которые я пробовал в Европе.

Как-то утром я гулял по саду и встретил брата Гавриила и еще одного молодого монаха. Мы вместе прошли мимо белого здания, стоявшего среди деревьев, я уже знал, что это костница монастыря, и тут один из моих спутников предложил зайти туда. Он открыл замок на двери, и мы вошли в сводчатое помещение, до самого потолка заполненное человеческими костями. Слева от входа лежала груда черепов, а с противоположной стороны — тысячи рук; в других концах комнаты так же аккуратно были рассортированы и сложены кисти рук и ступни ног.

Я был так захвачен этим ужасным зрелищем, что не замечал, что делают мои спутники, пока запах благовоний не заставил меня обернуться. Оба монаха стояли рядом, один держал зажженную свечу, а другой покачивал кадильницей перед кошмарной фигурой — скелетом, облаченным в пыльную рясу. Он был привязан к обыкновенному кухонному стулу, с которого чуть склонялся в призрачной пародии жизни, на его костлявых пальцах висели крестик и четки.

Оказалось, это скелет монаха Стефана, умершего в 580 году. Он был отшельником, обитавшим на склоне горы Синай, и, как говорят, поймал детеныша пантеры и обучил его защищать келью от гиен. Когда аскет умер, его тело перенесли в монастырь на горе и поставили охранять костницу; в течение тринадцати веков Стефан восседает при двери, по-прежнему одетый, как монах, оберегая покой синайских мертвецов.

Обычай эксгумировать останки мертвецов всегда существовал в монашеском сообществе, через некоторое время после смерти кости извлекали и складывали в определенной части крипты, а черепа — в другой. Только епископы и архиепископы оставались в своих гробах, которые стояли вдоль стен костницы, один на другом, снабженные «этикетками» с именами и титулами покойников. Очевидно, на каменистой равнине Эль-Раха этот жутковатый обычай был необходимостью. Если каждый монах, представленный в костнице черепом, занимал бы свое место в вырезанной в скальной породе гробнице, гора со временем превратилась бы в сплошные погребальные соты.