От Рима до Сицилии. Прогулки по Южной Италии - читать онлайн книгу. Автор: Генри Воллам Мортон cтр.№ 65

Перейдя через крытую галерею, где после двадцати лет воздушных бомбардировок все еще не закончились восстановительные работы, я вошел вместе с францисканским монахом в монастырь, в котором останавливался Петрарка, когда приехал в Неаполь в качестве папского посла. Четыре года прошло с памятного viva voce, и Иоанна I унаследовала престол после своего деда, Роберта Мудрого. Мы поднялись по стертым ступеням. По ним ходил поэт, поднимаясь в спальню гостевой половины. Интересно, какую из больших старых комнат он занимал в страшную ночь 1345 года, когда разразилась буря? Монахи прибежали с факелами, прихватив с собой самое ценное, что было в монастыре, и Петрарка вместе с ними спустился в церковь, провел несколько часов до утра на коленях, а в это время в заливе тонули корабли и шторм рушил город.

Среди всех городских храмов самым главным, конечно же, является собор, посвященный чудотворцу Януарию. Он является святым покровителем города и защищает его от стихии, да и вообще Януария можно назвать небесным адвокатом. Церковь стоит на месте храма Аполлона. Те из неаполитанцев, кому посчастливилось креститься там, погружались в огромную базальтовую купель с вакхическими символами, которые, как говорят, остались от храма Диониса. В этом языческом месте, в капелле, сверкающей золотом, серебром и драгоценными камнями, хранятся голова и кровь святого Януария. Красный парчовый занавес скрывает за алтарем серебряные дверцы сейфа. Сейф можно открыть лишь несколькими ключами, хранящимися у разных церковных служителей. Внутри находится палладиум Неаполя — сосуд с твердой коричневой субстанцией, которая, как говорят, является кровью святого Януария, замученного в 395 году. Трижды в год — в первое воскресенье мая, 19 сентября и 16 декабря — после шумной церемонии кровь святого становится жидкой, а иногда краснеет. По утверждению многих людей, видевших это, она «кипит».

Рака круглая, размером и формой напоминает ручное зеркало. За стеклом видны два античных сосуда, каждый содержит святую «кровь». Интересно, сколько людей, подумал я, увидев эту раку в витрине антикварного магазина, удостоили бы ее второго взгляда? Химический состав субстанции никогда не исследовался, поэтому никто доподлинно не знает, является ли она настоящей кровью или чем-то другим. В приложении к своей работе «Возвращение в Неаполь и Кампанию» Эдвард Хаттон пишет, что «в 1922 году через нее, во время разжижения, профессор Спериндео пропустил пучок света и получил спектр крови». Лэйси Коллисон-Морли писала в книге «Неаполь сквозь века»: «К тайне разжижения не следует относиться с легкостью… Профессор химии в университете Неаполя не так давно (1925) положил на алтарь термометр — сначала с разрешения священников, а потом и самовольно. Студенты помогали ему в экспериментах. Разжижение субстанции происходило при температуре 18–20° по Цельсию (65–68° по Фаренгейту), в другой раз при 15–17° по Цельсию (59–63° по Фаренгейту), однажды при 3° по Цельсию (38° по Фаренгейту). Испробовали все химические формулы, но нашли только одну. Она дала почти удовлетворительный результат, однако действовала лишь при температуре крови, а такой температуры не было ни в церкви, ни на алтаре. Жидкость часто кипела и после чуда. Мой друг сам притрагивался к серебряной подставке, и оказалось, что, несмотря на кипение жидкости, она осталась холодной. Для разжижения субстанции требовалось разное время. Окраска жидкости также разнится: иногда она бывает цвета темного шоколада, иногда — ярко-красной. Все это требует объяснения. Священники не признают мошенничества».

Тем не менее известно, что во время оккупации французами Неаполя кровь отказывалась разжижаться, и это обстоятельство производило плохое впечатление на население. Французский командующий пригрозил застрелить архиепископа и капитул, если через десять минут чуда не произойдет. И оно произошло. В XVIII веке случился большой скандал: князь Сансеверо, изобретатель и химик-любитель, заявил, что может повторить феномен. «Он изготовил дароносицу или раку, похожую на ту, что содержала кровь святого, — пишет Гарольд Эктон в книге „Неаполитанские Бурбоны“, — с сосудами той же формы, наполненными смесью золота, ртути и киновари. Цвет смеси напоминал свернувшуюся кровь. Чтобы сделать ее жидкой по консистенции, в полый ободок сосудов заливалась ртуть. Клапан открывал доступ ртути в сосуды, когда дароносицу поворачивали. Вот так князь развлекал гостей».

Неистовые сцены, разыгрывавшиеся в церкви как до, так и после чуда, напоминали их свидетелям о языческой церемонии. Так и я, выйдя из церковного великолепия на шумную улицу, на каждом углу видел перед собой яркие проявления жизни. Я думал об античном мире, о Древней Греции и персонажах Аристофана. Этот грубый смех, думал я, земная мудрость, фатализм аттической комедии и жесты достались в наследство от Геркуланума и Помпей.

Если хотите увидеть самые красноречивые неаполитанские жесты, присмотритесь к людям на улицах и в кафе. Это не преувеличенное размахивание руками итальянских актеров. Нет, жестикуляция неаполитанцев куда тоньше. Ее можно уподобить искусству мимов. Для беседы она — словно музыкальное сопровождение для песни. Такие жесты невозможно выдумать. Этот молчаливый язык создавался столетиями. Не знаю более красноречивого жеста, чем едва заметное пожимание плечами. Спрашивается: ну что здесь такого? Всего лишь сжатие и расслабление плечевых мускулов, однако он способен выразить недоверие, сочувствие, горе, презрение и целую гамму чувств. Движения рук, глаз и вздохи довершают впечатление. Но, как мне кажется, пожатие плечами — базовый жест, на котором строится молчаливое красноречие неаполитанца. Если северному европейцу задать вопрос, требующий отрицательного ответа, тот — каждый на своем языке — скажет «нет», а южный итальянец не произнесет ни слова, однако сумеет выразить категорическое «нет». Для этого он медленно поднимет голову и устремит твердый взгляд на своего собеседника. Следователи в полиции хорошо понимают этот язык. Жест может означать «да», «нет», «возможно» или «иди к черту!».

Поднятый указательный палец тоже весьма красноречив. Он может призвать к осторожности, выразит недоверие и многие другие чувства. Медленное движение пальца под подбородком — взад и вперед — означает: «можете на меня не рассчитывать». Если человек на секунду приставит этот палец к носу, рту или правой брови, то выразит тем самым разные соображения — от необходимости соблюдать молчание до подозрения в сумасшествии.

Бывает, что водитель в Неаполе, к собственному ужасу, врезается в другую машину или как-то по-другому обижает другого автомобилиста. Вскоре он увидит рядом с собой пару черных глаз. Холодных и непримиримых. Человек может даже улыбнуться ему, или махнуть рукой, или сказать «простите» в попытке усмирить осуждающие глаза, но напрасно. Вскоре он заметит, что обиженный водитель выставил в его сторону кулак с высунутыми наружу пальцами — большим и безымянным. Этот жест ему хорошо знаком. «Господи, помилуй, — думает неловкий человек, — неужели он думает, что у меня дурной глаз?!»

Нет, конечно же, нет! Это не самозащита, такой жест навлекает несчастье. Его можно поместить в каталог вместе со знаменитым жестом V Уинстона Черчилля, только значение у него более широкое. Водитель словно бы говорит: «Если ты еще не носишь рога, то пусть сейчас жена изменит тебе с твоим лучшим другом!» Выразив такие чувства, водитель с непримиримыми глазами исчезает в транспортном потоке.