Екатерина Медичи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Москалев cтр.№ 17

— Монморанси сунул себе кулак в рот, чтобы не закричать от страха: у старухи вместо лица был череп с пустыми глазницами, впадинами от носа и гнилыми зубами.

— Ну что? — проскрипело это отвратительное создание, стуча зубами. — Ты готов?

— Кто ты? — хрипло прошептал старик, не сводя с нее обезумевшего взгляда.

— Смерть, — проскрежетала старуха, и гулкое эхо, подхватив это слово, поднялось кверху и застыло где-то под потолком. — Я пришла за тобой.

— Уходи. Я еще жив и не собираюсь умирать!

— Тебе осталось недолго.

— Ах, так!

Монморанси нагнулся, поднял с пола туфлю и запустил ею в старуху. Та злорадно засмеялась, развернулась и неторопливо пошла прочь.

— Я вернусь раньше, чем ты думаешь, — пообещала мерзкая старуха.

И исчезла. А коннетабль, исчерпав вконец свои моральные силы, откинулся на подушки и застыл. Сознание покинуло его, и он забылся.

Утром, перед самым пробуждением, он увидел во сне ангела с белыми крыльями за спиной. Тот некоторое время летал по комнате, потом приземлился у него в ногах и проговорил:

— Не ходи на войну, если не хочешь быть убитым. Вспомни, ведь твоего господина короля Генриха II предупреждали о том же, когда он вышел с копьем на своего врага.

Сказал — и улетел.

На следующее утро 10 ноября во дворец Монморанси приехал герцог Д'Юзес и доложил коннетаблю новости. Обещанное Альбой войско приближается, оно уже на полпути от Мо до Парижа; однако гугеноты с незначительными силами выступили ему навстречу, дабы воспрепятствовать соединению с войском короля. Основные силы протестантов уже выстраиваются близ Сен-Дени.

— Это сигнал к началу сражения!.. — воскликнул Монморанси и осекся, вспомнив события этой ночи. Сердце вдруг защемило, и лицо побледнело. Его предупреждали этой ночью духи умерших… и эта старуха… Смерть? Полно, не вздор ли это? Поразмыслив, он пришел к выводу, что ему просто привиделся кошмарный сон.

Теперь, утром, все страхи улетучились, он выглядел бодрым и свежим. Монморанси решил, что, несмотря ни на что, начнет сражение, к этому обязывает его долг. Отказаться — значило проявить если не трусость, то бездарность. Этого он допустить не мог.

И тут острой иглой кольнула мысль: а не будет ли это еще одной ошибкой, о которой говорила ему нынешней ночью Диана? Последней… Но рассуждать было некогда, и коннетабль, сотворив утреннюю молитву в присутствии капеллана церкви Сен-Поль, вновь повторил Д'Юзесу:

— Это сигнал к началу сражения! Теперь их стало еще меньше, если, конечно, к ним не подошло подкрепление, и мы немедленно выступаем на Сен-Дени!

— Их положение и в самом деле незавидное, — подтвердил Д'Юзес. — По донесениям наших лазутчиков, вчера к ним прибыл де Ла Ну, который набрал в Бретани всего несколько сот человек, а помощь из Англии, которую они ждут, по-видимому, не предвидится.

— Они потому и не выступали до сих пор, что ждали подкрепления, — коннетабль с воспаленными от прошедшей ночи глазами быстро шагал по комнате.

— Им были обещаны рейтары протестантскими князьями Германии, но они не пройдут. Там, в Шампани, на их пути стоит молодой Гиз с войском, с ним Невер. Что королева? — внезапно, без всякого перехода спросил он. — Приняты какие-нибудь меры до моего прихода?

— Войска уже выстраиваются на улицах Сен-Дени, Сен-Мартен и Сент-Оноре. К ним присоединяется городское ополчение. Ждут только вас.

Коннетабль кивнул и продолжал ранее прерванную речь:

— Им бы еще дождаться помощи от гугенотов юга, но там Монлюк сдерживает их со своей армией, остальные южные протестанты тоже не могут выступить на помощь адмиралу, поскольку у них самих хватает хлопот с католиками.

— Момент благоприятный, — согласился Д'Юзес. — Мы уничтожим гугенотов в Сен-Дени, а испанцы — близ Мо.

Коннетаблю принесли боевые доспехи.

— Мы возьмем их с ходу, приступом, мы задавим их людьми! Непонятно, на что принц надеется…

— Конде располагает всего лишь двумя-тремя тысячами пехотинцев, да столькими же всадниками, в то время как у нас пятнадцать тысяч солдат и восемь тысяч всадников, не считая еще десятка два пушек. Однако, черт меня возьми, Д'Юзес, дорого бы я дал, чтобы этой войны не было вовсе! Ведь мы, французы, будто два враждебных племени, истребляем друг друга и этим обескровливаем свою нацию… на радость нашим врагам.

— Что делать, — развел руками герцог, — они первые начали.

— Вы правы, и мой долг, как главнокомандующего, сурово наказать обидчиков, посмевших угрожать особе его королевского величества.

Коннетабль был прав в оценке соотношения сил противников и если ошибался, то не намного. Он вывел за ворота Парижа двенадцать тысяч пехотинцев и разделил их на три отряда. В центре — пять тысяч пехотинцев: им отводилось главное место в сражении; по бокам — по три тысячи пехоты под командой Д'Акари, де Шатору и де Косее, они должны были взять в окружение «завязнувшие» в центре силы противника. Предполагая, что неприятель поступит аналогично, с левой и правой стороны коннетабль расположил еще по тысяче всадников — одну под командой герцогов Немурского и Д'Юзеса, другую — маршала Монморанси и капитана Лесдигьера. Сам Монморанси во главе тысячи верховых прикрывал отступление центра. И как запасной вариант, близ стен Парижа находились слева и справа еще по полторы тысячи пехотинцев, а три тысячи всадников стояли за спиной коннетабля, готовые довершить разгром неприятеля.

Расположение войска гугенотов было тем же самым. В центре, под командованием Конде и Ла Ну находились тысяча пехотинцев и пятьсот конников. В левом крыле у графа де Бельевра насчитывалось около пятисот пехотинцев и семисот всадников, в правом, которым командовал Колиньи, было столько же. Что касается Д'Андело, то он с тысячей человек отправился на перехват испанцев, обещанных в помощь королевским войскам.

Сражение началось в три часа дня. Первым бросился в бой Колиньи и тут же был подавлен превосходящими силами католиков.

Парижане, преобладавшие числом, но не имевшие такой боевой выучки, как солдаты гугенотов или швейцарцы, которым надлежало быть в первых рядах, дрогнули, смешали свои ряды и бросились наутек под защиту конницы. Разгром довершил Конде со своими всадниками, но им навстречу выступила конница коннетабля, и завязалось настоящее сражение по всему фронту.

Во время битвы Лесдигьер несколько раз видел, как коннетаблю угрожает опасность и Шомберг с отрядом дворян с трудом сдерживает натиск гугенотов, стремившихся пробиться к главнокомандующему. И только когда войско Бельевра стало пятиться назад под защиту стен Сен-Дени и он убедился, что жизни герцога Монморанси уже ничто не угрожает, он ринулся с горсткой всадников туда, где маячил среди дерущихся белый султан коннетабля, не теряя при этом из виду и принца Конде.