Не изменяя присяге - читать онлайн книгу. Автор: Александр Лоза cтр.№ 19

— Отец — офицер-артиллерист, воевал в Порт-Артуре. Мы с мамой жили тогда в Петербурге, а с началом этой войны — в Гельсингфорсе. Он служит в крепости Свеаборг. Я единственная в семье.

Разговор оборвался. Пауза затягивалась.

— Идемте к заливу, — предложила Ирина.

Они вышли на Рыночную площадь, прошли вдоль набережной и остановились в месте, где гранит заканчивался и начинался дикий скалистый берег. Они спустились к воде.

Ирина стояла лицом к морю, легкий бриз теребил ее волосы.

Бруно залюбовался ею.

Ирина повернулась и посмотрела на него. Он почувствовал теплоту в ее глазах, и на душе стало радостно от этой теплоты.

— И все же, Бруно, почему вы подошли ко мне в Морском собрании? — улыбаясь, спросила она.

— Начистоту? — Бруно тоже улыбнулся.

— Желательно, — Ирина стала серьезной.

— Вы мне понравились, Ирина, — он немного покраснел и, овладев собой, заговорил увереннее. — Вы очень красивы. К тому же тогда, в ресторане, когда я впервые увидел вас, я ощутил непонятную душевную связь между нами.

Его откровенность смутила Ирину, она опустила глаза.

— Во-от вы какой, господин мичман, — растягивая первое слово, проговорила Ирина.

Она отвернулась и поглядела на залив.

— Увлеклись мы. Не желаете пройтись по берегу?

Они спустились на прогулку по прибрежной тропинке. Места были дивные. Суровая природа финского побережья, гладь залива, цепочка островов вдали, и среди них наиболее крупный остров — крепость Свеаборг.

Солнце садилось в воду залива, окрашивая все вокруг волшебными красными отблесками. Бруно машинально посмотрел на часы.

Ирина спохватилась:

— Ой, солнце садится! Пора возвращаться.

На корабль Бруно вернулся в одно время с возвращающимися из увольнения на берег матросами.

В понедельник 8 августа, в 5 часов 30 минут утра, на миноносце развели пары в котле № 3. Котел № 1 уже был под парами. В 10 часов 10 минут снялись с якоря и швартов, и пошли в море, в Куйвасто.

На переходе, около 12 часов дня надвинулся туман, о чем была сделана запись подпоручиком Н. Исаевым в навигационном журнале миноносца. «Расторопный» сбавил ход, были выставлены дополнительные сигнальщики, и миноносец медленно продолжал движение по счислению. Часа через полтора посвежело, и туман рассеялся. Дали полный ход.

Вечером, в 18 часов 44 минуты, «Расторопный» встал на якорь в Куйвасто. Глубина 20 футов, канату на клюзе 20 сажень, левого, грунт ил.

9 августа заступили в дежурство и стали у S-й вешки у маяка Патерпостер.

В 8 часов 25 минут утра миноносец «Туркменец Ставропольский» пришел на смену «Расторопному» и стал на якорь у S-й вешки.

Сменившись с дежурства у маяка Патерпостер, эскадренный миноносец «Расторопный» ошвартовался в Куйвасто. Здесь офицеры «Расторопного» узнали подробности трагедии, разыгравшейся 8–9 августа в Рижском заливе у мыса Церель. В 21 час 08 минут на месте, где стоял «Доброволец», блеснула яркая вспышка и условный огонь с миноносца погас. После взрыва корабль продержался на плаву не более 7 минут. Погибло более половины экипажа «Добровольца».

После этих трагических событий командованием флота было принято решение в дозоры вместе с миноносцами посылать и тральщики.

В четверг 11 августа на «Расторопный» поступило распоряжение конвоировать 7-й дивизион тральщиков к мысу Церель. По данным разведки, германские мелкосидящие моторные катера-заградители могли выставить там мины, поэтому необходимо было протралить опасный район.

В 8 часов 30 минут снялись с якоря и пошли сопровождать тральщики. Конвоирование обошлось без происшествий, и в 14 часов 54 минуты миноносец лег на обратный курс.

12 и 13 августа эскадренный миноносец «Расторопный» находился в передовой базе Куйвасто.

Ночью 13 августа верхние вахтенные наблюдали необычное для этого времени атмосферное явление — в 1 час 33 минуты после полуночи небо озарилось северным сиянием. Сияние длилось недолго, но его было очень хорошо видно. Об этом явлении была сделана соответствующая запись в навигационном журнале «Расторопного».

В воскресенье 14 августа, при переходе в Рогекюль, с утра нашел густой туман. К 6 часам 45 минутам туман рассеялся. К полудню миноносец ошвартовался у стенки в гавани Рогекюль.

В этот день в Рогекюле состоялись похороны погибших в недавних трагических событиях на эскадренном миноносце «Доброволец» нижних чинов. Для участия в траурной церемонии от экипажа миноносца «Расторопный» было выслано 10 человек. В 14 часов 40 минут матросы построились в полной форме, с винтовками. Старшим назначили мичмана С. Д. Клиентовского и с ним мичмана Б. А. Садовинского.

Вернувшись в 18 часов с похорон, Бруно Садовинский еще долго находился в угнетенном состоянии. Его учили воевать с врагом, но его никогда не учили переносить смерть и гибель матросов и офицеров — своих товарищей по оружию. И от этого потери, даже если это потери другого экипажа, а не твоего корабля, не становились менее болезненными. Стоя в строю под Андреевским флагом, над могилой погибших моряков, мичман Садовинский не давал себе никаких клятв, он только крепче сжимал скулы и стискивал кулаки. Придет срок, и они посчитаются с проклятыми немаками за все!

* * *

Война! Фронт, растянувшийся от Балтийского моря до Черного, полыхал артиллерийским и минометным огнем, задыхался германскими газами и сгибался под ливнем пуль германских автоматических ружей (автоматов).

Военная газета «Русский инвалид» в № 211 за 8 августа 1916 года, в военном обзоре Штаба Верховного главнокомандующего о положении на Северном, Западном, Юго-Западном фронтах, писала следующее:

«За последнее время на правом фланге наших позиций (боевые линии Рижского района) наши части продвинулись с боем несколько вперед, где и закрепились. Противник долго обстреливал нас артиллерийским огнем, выпустив массу тяжелых снарядов, частью с удушливыми газами, но старания противника были безуспешны, и окопы остались за нами».

Далее «Русский инвалид» приводит телеграммы с других фронтов:

«Французский фронт.

ГАВР, 5-го августа. Бельгийское официальное сообщение: “На бельгийском фронте — полное спокойствие”.

ПАРИЖ, 5-го августа. Агентство Гаваса сообщает: “В течение всего вчерашнего дня мы укрепляли и переустраивали позиции, захваченные нами к северу и югу от Соммы. Ни ночью, ни днем неприятель не проявлял попыток нам противодействовать”».

Вахты сменялись вахтами. Переходы Куйвасто — Роггекюль, Рогекюль — Ревель, Ревель — Лапвик, Лапвик — Рогекюль чередовались, как в калейдоскопе. Боевая работа заслоняла собой все воспоминания мичмана Садовинского о береговых делах в Гельсингфорсе, и они уходили в память все глубже и глубже. Но одно чрезвычайное происшествие случившееся 16 августа на переходе «Расторопного» из Лапвика в Рогекюль, неожиданно позволило мичману Садовинскому оставаться в Гельсингфорсе в течение последующих 16 дней и вновь видеть Ирину.