Русский легион Царьграда - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Нуртазин cтр.№ 61

– Что с тобою, друже? Раны щемят?

– Да так, почудилось, – ответил Мечеслав.

– Со мной то же бывало, когда шли мы по пустынным землям агарян. От зноя великого мнились мне озера, грады и леса наши русские, – сказал Торопша. Улыбнулся, слегка покачиваясь, отошел в сторону. Скала удалялась, превращаясь в маленькую, едва различимую точку у берега, а Мечеслав стоял и смотрел, как попутный ветер уносит ладью все дальше от ромейской земли. Земли, где оставил он могилку своей Мануш, сына Дементия, где пропали навсегда его верные други. Земли, где оставалась часть его жизни в шеститысячном войске руссов, покрывшем себя славой. Войске, которому Стефан дал громкое имя – Русский легион.

Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство.

Тропарь Кресту и молитва за Отечество

Купеческие ладьи, выйдя из Босфора на простор Русского моря, устремились к родным берегам. Легкий морской ветерок ласково обдувал лицо Мечеслава, донося обрывки разговора тихо беседовавших между собой Дионисия и Таисии.

– А почему же не пошла ты в монастырь, дочь моя?

– Не готова я к этому, святой отец, с детства росла вольной птицей, да и грехов за мною стыдных немало.

– Если грешна, покайся, очистись и молись! Молись денно и нощно Господу Богу нашему, проси, чтобы простил он тебе прегрешения твои, поступками добрыми искупай вину свою перед Всевышним! – наставлял женщину монах.

Чтобы не быть свидетелем чужих откровений и не мешать разговору, Мечеслав отправился на корму судна, где сидел Гостята Лепич, разглядывающий небольшие фигурки, разложенные в ящичке из ливанского кедра. Любопытствуя, Мечеслав подошел к купцу. Гостята приветливо улыбнулся:

– Узнать желаешь, что это такое?

– На игрушку резную похоже, забаву дитячью.

– То, Мечеслав, игра такая, вроде зерни. Ромеи ее затрикий называют, а персы шахматами нарекли, что означает – «властитель умер». Игра же эта из далекой Индии завезена. Приобрел я ее в Константинополе в дар князю нашему Владимиру. Фигурки эти из зуба гигантского животного вырезаны, зверь этот в Индиях обитает. Зуб его с нашим, рыбьим, схож, что мы в землях чуди заволочской добываем. Вот глянь!

Мечеслав бережно, одну за другой, стал вынимать из ящичка черные и белые изделия иноземных мастеров, с интересом рассматривая их. Первым он вынул изображение слона. Однажды Мечеслав видел это удивительное животное в Царьграде во время празднований, когда в город прибыло множество артистов и циркачей. Это огромное, казавшееся неуклюжим, животное, размеры и сила которого вызывали восхищение и уважение, провели по Мессе. А у слона, вырезанного из бивней, на спине была башенка, в которой сидели вооруженные воины. Еще две фигуры изображали облаченных в богатые одежды властителей – прекрасную, с гордо поднятой головой царевну и царя, похожего чем-то на базилевса Василия. Были среди фигурок и всадники на могучих широкогрудых конях, и пешие воины, изготовившиеся к битве. Мечеслав с восхищением смотрел на искусную работу мастера-резчика, их создавшего, и вдруг захотелось ему, с детства любившему вырезать поделки из дерева, вынуть нож, взять кусок древесины и изготовить что-то подобное на радость людям.

– Хотел бы я обучить тебя игре в шахматы, да, видно, не бывать ныне этому, дай-ко короб, упрячу подале. Чую я, не до шахмат нам будет, – сказал вдруг Гостята, с тревогой вглядываясь в морскую даль. Мечеслав глянул в ту сторону, куда так сосредоточенно смотрел купец, и замер, поразившись увиденному. Серые тучи, словно вражье войско, надвигались на плывущие одна за другой ладьи. Ласковый ветерок быстро сменялся злым порывистым ветром, пытающимся порвать еще не убранные паруса. Небо стремительно темнело. Прозрачное изумрудное море, огорчившись вторжением непогоды, почернело, вздыбилось, заволновалось и напоминало теперь потревоженного хищного зверя. Мечеслав вспомнил давнее путешествие к Царьграду по морю и первый шторм в своей жизни… «Ты и встречало меня бурей, и провожаешь так же!» – подумал он, с упреком глядя на бушующее море. Ветер усиливался, решив не отпускать ладьи, не взяв с них дани, а то и вовсе потопить в море.

– Убрать парус! – крикнул широкоплечий кормщик ладьярам и что-то сказал тимоне, управляющему кормилом. Из-за налетевшего порыва ветра Мечеслав не разобрал слов. К кормщику подбежал Гостята.

– Что далее делать надумал? – крикнул он.

– К брегу не поспеть! Коли близко подойдем, о каменья разобьет. Подале отходить надобно, тогда, бог даст, устоим! – ответил кормщик и басовито крикнул: – На весла, браты-ы!

Мечеслав кинулся к скамье, на которой уже сидел Торопша. Ладьяры, по команде подняв весла, дружно ударили ими по воде. Раз, другой, вперед против волн и ветра.

– Скулу! Скулу не подставляй, ладью опрокинет! Носом! Носом на волну правь! – крикнул кормщик тимоне. Шторм с каждой минутой набирал силу. Мгла сгустилась. Разрезая ее, словно мечом, в небе сверкнула молния, на миг осветив все вокруг. В ее свете Мечеслав увидел коленопреклоненных Дионисия и Таисию. Они молились, их взгляды были устремлены в небо. Мечеслав тоже стал шептать слова молитвы.

– Ты чего это? – спросил Торопша. Брызги, сорвавшиеся с гребня морской волны, ударили Мечеславу в лицо.

– Молюсь, – ответил Мечеслав.

– Ништо! Ворогов одолели и царя морского одолеем! – крикнул Торопша и засмеялся. Давным-давно стояли они на стенах степной порубежной крепостцы, печенежская гибель к ним не раз подходила вплотную, а Торопша и тогда не унывал! «А я-то что?» – пристыдил себя Мечеслав, и его стало охватывать бесшабашно-разудалое чувство, какое овладевало им в начале сражений, когда и терять уже было нечего, кроме жизни своей.

Море осерчало всерьез. Волны становились все выше, ладья содрогалась от их ударов, следовавших один за другим. Мечеслав сидел лицом к корме судна и не видел, как нависла над носовой частью огромная вздыбившаяся волна. Стремительно бросилась она вниз, сметая все на своем пути. Бурлящий поток воды ударил Мечеслава в спину, едва не опрокинув его. Краем глаза Мечеслав заметил, как смыло с ладьи молодого светловолосого Летка, соседа гота-арианина по веслу. Гот, видя попавшего в беду сотоварища, попытался прыгнуть за борт, надеясь спасти его, но Торопша успел ухватить за пояс:

– Охолонь, и сам сгинешь, и Летка не спасешь, а нам ладьяры еще надобны будут!

Гот, что-то невнятно прокричав, дернул себя за волосы и вновь схватился за весло.

– Дубун! Бери кормило, на тебя надежа! Из беды вызволишь, озолочу! – закричал купец, обращаясь к кормщику.

Мечеслав увидел, как Дубун отстранил тимоню, уверенно взялся за кормило. Расправив плечи и широко расставив ноги, он повел корабль. Теперь все зависело от его опыта и умения. Гигантская волна ударила с правого борта, окатив Дубуна водой, но кормщик остался стоять, словно дерево, вросшее мощными корнями в землю. Следующая волна накренила судно, раздался чей-то истошный крик и треск ломаемого весла. Но вскоре ладья выровнялась и взлетела на гребень. На мачте что-то заскрежетало, обломок реи с грохотом рухнул на палубу в метре от молящихся Дионисия и Таисии.