Рим. Цена величия - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Голубева cтр.№ 105

Волна ненависти захлестнула Клавдиллу, она медленно подняла голову, сопротивляясь соблазну ударить отвратительного старика. Ей хотелось выплеснуть ему в лицо свой гнев, обвинить в гибели семьи Калигулы и в том, что только страх перед расправой заставил Гая притворяться и лицемерить.

Но девушка спокойно ответила:

– Как прикажет повелитель. Но твое пожелание совпало с моей просьбой, ради которой я и предприняла это путешествие. Да позволит цезарь мне самой подыскать нового супруга.

Тиберий недовольно нахмурил брови, но ничего не ответил и дал ей знак удалиться. С тяжелым сердцем девушка выбежала из триклиния, сдерживая гнев, сдавивший горло. Калигула ждал ее, бледный и осунувшийся, в своей кубикуле. Она молча переоделась и увлекла его за собой в сад.

– Что происходит, любимая? На тебе лица нет. Что сказал тебе цезарь?

– Он требует нашего развода, – сказала Юния и расплакалась. Слезы обиды и страха покатились по щекам.

Калигула обнял ее и прижал к груди.

– Но почему весь мир против нашей любви? Моя красота приносит только несчастья. Что делать нам теперь? Мы же не сможем обманывать самого императора.

Калигула задумчиво гладил ее лунные волосы, и они долго молчали в объятиях друг друга, прежде чем Гай произнес:

– С Тиберием пора кончать. И я сделаю все, чтобы он уехал с этого проклятого острова. Этот старик раньше только стоял на моем пути к власти, но сейчас он посягнул на самое дорогое, что есть в моей жизни, и если мы будем медлить, боги отвернутся от нас.

– Вернувшись в Рим, я принесу щедрые жертвы нашей богине – она поможет свершить задуманное. А сейчас прощай, мой Гай, корабль уже ждет в гавани. Я скоро дам о себе знать.

С тяжелым сердцем Калигула в последний раз нежно поцеловал супругу, и они вновь разлучились.

В узкой гавани, со всех сторон окруженной выступающими острыми скалами, Юнии пришлось ждать еще долго. В последний момент прибыл посланный Тиберием курьер и привез приказ, что она должна задержаться, пока не прибудет персона, вместе с которой они вернутся в Рим.

Клавдилла опасливо пробежала глазами послание еще раз, не понимая, что замыслил цезарь. Его слова о том, что она по приезде в Рим обязана объявить о разводе с Калигулой, не давали ей покоя. Кого же посылает ей в попутчики Тиберий? Надоевшего гостя или соглядатая?

Солнце уже стало клониться к горизонту – ожидание затягивалось. Но вскоре на дороге вместе с облачком пыли показались всадники, сопровождающие носилки. Юния нетерпеливо всматривалась в плотно задернутые занавеси и, когда они раздвинулись, едва сдержала изумленный возглас. Там сидел Тиберий Гемелл.

Германцы помогли ему спуститься. Он с трудом разогнул худое немощное тело и сощурил бесцветные глаза, недовольно оглядывая стоящую перед ним девушку.

– Приветствую тебя, внук цезаря! Император оказал мне большую честь, дозволив нам вернуться в Рим вместе. – Юния постаралась пересилить отвращение к отталкивающему лицу наследника и вложила все свое обаяние в эти слова.

– Мы, кажется, виделись за завтраком. – Неприятный голос резанул слух, подобно визгу железа на точильном колесе. – Я польщен, что такая красавица будет рядом.

Его бесцветные губы растянулись в улыбке, но колючий взгляд не изменился.

– О, я очарована изысканностью твоих речей. – Губы ее дрогнули в незаметной усмешке. – Унылый путь возвращения окрасится в радостные тона, если рядом будет хороший собеседник. Я не буду слишком навязчива, если предложу тебе свои носилки, когда мы высадимся на тот берег?

Гемелл согласно кивнул, раздумывая, нет ли иронии в словах Клавдиллы. Тиберий перед отъездом предупредил, что она очень умна, и советовал не болтать лишнего, а попытаться вызвать ее на откровенность.

Гемелл не мог и предполагать, что, отправляя его следить за Клавдиллой в Рим, цезарь попросту избавлялся от ненавистного отпрыска Сеяна.

Долгие часы плавания прошли утомительно. Вечером поднялся резкий ветер, лодку носило, и рабы едва гребли из-за тяжелых волн. Юнии стало дурно, она призывала Нептуна смилостивиться и остановить ужасную качку. Гемелл выглядел не лучшим образом, его без конца мутило, и он, беззащитный, сидел с тазиком на коленях под пронизывающими порывами.

На суше, едва ступив на твердую землю и усевшись в носилки, Юния тут же уснула, без ложной скромности склонив голову на костлявое плечо внука цезаря.

Теплые лучи утреннего солнца, пробивающиеся через щель занавеси, разбудили девушку. Гемелл, казалось, еще дремал, но веки его трепетали, выдавая отсутствие глубокого сна. Юния ласково окликнула его, и он открыл глаза.

– Да пошлют нам боги удачный день! – сказала Клавдилла. – К вечеру мы уже будем в Риме, и я наконец-то обниму своего отца.

Она принялась без умолку щебетать о том, сколько оставлено в Риме дорогих украшений и нарядов, рассказывала о прогулках по Капуе с Ливиллой, о том, как постарел дядя Клавдий и сколько времени он разъяснял ей свои нововведения в алфавит и преимущества новых букв. Гемелл откровенно зевал, молчал и метал недовольные взгляды на спутницу. Юния искусно притворялась, что не замечает его раздражения, и продолжала говорить.

Ее речь плавно и мягко скользила, обволакивала словами, точно паутиной, и уже к середине дня, после обильного завтрака, Гемелл понемногу начал оттаивать, улыбаться шуткам и вставлять редкие замечания. Клавдилла уловила эту перемену в настроении и сменила тему, принявшись осторожно расспрашивать юношу. Вначале вопросы были незначительны: о вкусах в поэзии, о философских взглядах, но по мере того как налаживалась беседа, Юния перешла к семейным делам. Гемелл давно уже утратил настороженность, позабыв советы Тиберия, и рассказывал без утайки о своенравной матери, жестоком отце, недолюбливавшем хилого сына, умершем братике, коснулся и мрачной фигуры Сеяна. Юния, как губка впитывавшая его скупые слова, поняла, что он не догадывается о своем истинном происхождении, как и о том, почему Тиберий отправил их в Рим вместе.

Ей удалось растопить лед в сердце юноши. Мрачный и одинокий, он никогда не имел близких друзей, прожив детство и раннюю пору юности среди заговоров и предательств. Друз часто обижал сына, Ливилла была неласкова и холодна, занятая любовной связью с Сеяном, Тиберий презирал его, поэтому он рос, замыкаясь с каждым годом все глубже в себе, одинокий и обиженный на весь свет. Гемелла тронула участливость прекрасной девушки, чья прелестная головка беззаботно покоилась на его плече всю ночь, он по-своему переиначил предостережения цезаря, почувствовал неискренность Тиберия и, проезжая вечером Капенские ворота, понял, что у него появился первый друг.

Это необычное чувство придало ему веселости и неожиданно наполнило счастьем. Он будто расцвел, подобно цветку, который с первыми лучами солнца раскрывает плотно сжатый бутон. От испытующих взглядов Клавдиллы не укрылись эти перемены, но она не подала виду и перед входом в дом Ливии пригласила робкого юношу погулять в Саллюстиевы сады в полдень следующего дня.