Брат на брата. Окаянный XIII век - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Карпенко cтр.№ 18

К полудню пришел Константин, ведя ростовскую дружину, а еще через несколько дней братья приняли в свои объятия Святослава. Можно было возвращаться домой.

Воцарился мир: короткий, неустойчивый, но мир. На северо-западе Великий Новгород под тяжелой рукой Мстислава Удалого затих, выжидая и присматриваясь к новому князю; Рязань, сожженная, отстраивалась заново, обрастала народом и посадами, не помышляя о мести. Только Кир Михаил да Изяслав Владимирович, обозленные поражением, еще нет-нет да и покусывали, нападая малыми своими дружинами на порубежные городки земли владимирской. Галич и Волынь с их мятежами, кровью, изменами были далеко и, закрытые землей смоленской, не беспокоили Всеволода Юрьевича. Южная Русь, залитая кровью и своей, и половецкой, набиралась сил, не помышляя о соперничестве с Русью Белой.

Воцарился мир.

Всеволод Юрьевич все чаще задумывался о женитьбе. Княжеский терем без заботливых женских рук хирел, вызывая тоску и одиночество. Острота потери Марьюшки — так он ласково называл свою почившую жену — стиралась, и его взгляд все чаще останавливался на попадавшихся на глаза женщинах и девушках.

«Почему бы и нет? — размышлял Всеволод. — Я еще не стар, и сил во мне с лихвой достанет на молодую жену».

Тянуло великого князя именно к молодым. Словно их жизненные силы, молодость могли остановить неотвратимо надвигающуюся старость.

«Но как посмотрят на женитьбу дети-сыновья? Токмо Константин в жизнь корнями врастает: удел крепкий, жена, сыновья. Остальные же, хотя и дал каждому по уделу, что листья на ветру. Переженить всех надобно. Себе выбирать невесту буду и им присмотрю», — решил Всеволод.

Весть о том, что великий князь ищет для себя невесту, быстро разнеслась по Руси. Поспешили в белокаменный Владимир посольства, князья и бояре со своими женами и дочерьми. Глаза разбегались от красоты девичьей, от богатых нарядов и выездов. Всеволод Юрьевич поначалу даже растерялся: одна другой краше, а приезжали еще и еще…

Юрий с Иваном, поглядывая за отцом, посмеивались: как девки его раззадорили — не узнать, помолодел, повеселел. Каждый день гулянья для гостей, пиры, охота.

Наконец, великий князь сделал свой выбор: подвенечный наряд надела пятнадцатилетняя дочь витебского князя Василька Брятиславича Любовь.

Девушка была невысока росточком, но несравненно хороша: не по годам крутобедра, полногруда, свежа, словно яблочко наливное. Может, и прошел бы великий князь мимо нее, если бы не глаза — большие, лучистые, цвета полевых васильков.

Любовь приняла волю отца безропотно. Понимала, что и он не волен отказать великому князю. Да и почто отказывать-то, честь оказана всему роду Брятиславичей. А все-таки боязно.

«Неужто такова воля божья и судьба мне выпала быть великой княгиней?! — терзалась мыслями Любаша. — Полюблю ли я его? Вона какой он грозный? Сдвинет брови, так мороз по коже и в ногах слабость. По годам-то внучка ему, а тут… жена!»

Всеволод Юрьевич был щедр. Подарков навезли от великого князя множество: и золотых украшений, и мехов, и тканей заморских, и чистокровных лошадей… Угодил князь всем: и князю витебскому, и княгине, и княжичам, и всей родне Брятиславичей. Любаша же проводила время до свадьбы в любовании дорогими подарками, в примерке нарядов и украшений, в играх с подружками. В городе она не показывалась, и потому народ владимирский с нетерпением ожидал дня венчания: и погулять вволю от щедрот княжеских, и невесту обсудить между делом.

И вот долгожданный день наступил. Залились малиновым перезвоном колокола церквей и соборов, зашумел многоголосо люд владимирский. Свадьба!

Поутру провезли постель на княжеский двор. Все честь по чести: в возок, груженный перинами и подушками, две сивые лошади впряжены; в окружении слуг боярских и пеших, и конных, все в золоте, в куньих шапках, при мечах; на облучке старший постельничий со святым образом в руках, а за возком — сваха в желтом летнике, платке цветастом да в бобровом оплечье. За дружку, что ехал во главе поезда постельничего, Кузьма Ратьшич — лик просветленный, радостный.

К полудню на Соборную площадь, народом заполненную, въехал свадебный поезд: в возке — невеста, верхом на аргамаке — жених. Паперть Успенского собора устлана камкой и золоченым атласом, под ноги жениха и невесты кладут ковер и пару соболей.

Дрожащая, чуть живая от страха и охватившей робости, сходит Любаша с возка. Великий князь берет ее за руку и вводит по ступеням в распахнутые ворота собора.

— Махонькая-то какая! — всплескивает руками дородная купчиха, впервые увидевшая невесту, и, обращаясь к стоявшей рядом подруге, добавляет: — Дитя еще совсем. Не сладко такой-то в замужестве.

— С нее станется, — отмахивается та. — Не на хозяйство идет, а так, князя ублажать. Заездит она мужика, не молодой, чай, Всеволод-то Юрьевич. Силы, должно, не те.

Шумит народ, галдит, рыгочет в предчувствии пира. Свадьба!

— А что, мужики, попьем ноне во здравие великого князя. Сладок, поди, медок княжеский! — заломив на затылке поярковую шапку, тряхнул кудлатой головой красномордый мужик.

— Попьем! — откликаются ему.

— Князь велел наливать вина без меры: кто сколь выпьет.

— Ото попьем, мужики! Слава великому князю!

От множества людей в храме душно. Горят свечи, священники, в золоченые ризы одетые, строги. Любовь от волнения и страха еле держится на ногах. Словно сквозь плотную завесу доносится:

— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Аминь!

Идет венчание чередом. И вот уже обводят молодых вокруг алтаря. Будто и не с ней происходит все это, словно в тумане… Но нет. Великий князь, склонившись, целует ее в губы, властно, требовательно. Она — великая княгиня. Не верится.

И опять ликующая толпа владимирцев, колокольный перезвон, свадебный поезд. Вот и двор княжеский. На пороге терема князь витебский с княгиней. Они целуют молодых, осыпают зерном, хмелем, золотыми и серебряными монетками, чтобы жилось сытно, богато, весело.

Расселись в палатах княжеских по свадебному чину, и начался пир.

Пили чаши заздравные, пили хвалебные, пили приветные… рекой лилось вино ромейское, меды сладкие, хмельные… шум, гам, ряженые, кругом голова… Свадьба!

Великий князь на высоком кресле рядом с молодой женой не ест, не пьет, зорко следит за всем. Вот и третья смена блюд. Поглядывает тысяцкий на Всеволода Юрьевича: не пора ли молодым в опочивальню? Но нет! Не подает великий князь знака. Нарушен чин свадебный. Непорядок! Хмурит брови князь витебский Василька Брятиславович, перешептываются бояре, подхихикивают, да делать нечего. Всему здесь хозяин великий князь: как захотел, так и повел свадебный чин.

Звенят чаши, ликуют гости, пирует стольный град Владимир!