Крещенные кровью - читать онлайн книгу. Автор: Александр Чиченков cтр.№ 2

— А хто тебе не велит на бок перевалиться? — удивился или только сделал вид Ивашка. — Как хошь, так и дрыхни, ежели раны не беспокоют.

— Раны-то не беспокоют, да вот силов нету. Ужо и не ведаю — жив ли ешо я, али нет.

— Не спеши помирать. Мы ешо с тобой…

Сафронов не договорил фразы, видимо, посчитав ее преждевременной. Он встал с табурета, вышел на крыльцо и громко кликнул женщин.

Аверьян оживился, этой минуты он всегда ожидал с нетерпением. Его мечты повернуться на бок сейчас сбудутся! Как только Ивашка с «монашками» вернулись в избу, лоб Калачева покрылся испариной. Сам он вдруг оробел, не решаясь шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Ну-ка, голубок, давай потихоньку, — сказал Сафронов и с помощью «сестер» начал осторожно помогать раненому.

Аверьян, переборов слабость, медленно перевалился на левый бок и даже вымученно улыбнулся.

Ивашка снова уселся на табурет и вздохнул с облегчением:

— Вот и все. Делов-то…

Сафронов еще некоторое время задавал Калачеву самые разнообразные и неожиданные по своей простоте вопросы. Тот отвечал рассеянно и невпопад, наслаждаясь, что наконец-то сменил гнетущую его позу.

— А ты как на обочине дороги оказался? — допытывался «лекарь».

— В обозе госпитальном ехал, — отвечал Аверьян.

— Ты уже был ранен?

— Нет, я служил санитаром при госпитале.

— Так ты красный?

— Нет.

— Белый?

— Я казак! Можа, слыхал о таких? А служил в армии Ляксандра Ильича Дутова!

— Все понятно. Благодари судьбину, казак, што служба для тебя уже закончилася.

Как только Ивашка замолчал и ненадолго задумался, Калачев сам принялся донимать его.

— А хто вы? — спрашивал он.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — уклончиво отзывался Сафронов.

— Видать, нездешние? Скоко гощу, а соседи так и не заходят…

— Потому и не заходят, што я не велю.

— Тады сами куды ночами шляетеся?

— И об том обскажу, но тока малеха пожже. Покудова на ноги не встанешь. Вот тады и покалякаем всласть!

* * *

Минула неделя.

Как-то около восьми часов вечера Ивашка подошел к кровати Калачева и раздвинул занавески вокруг нее. Аверьян дремал. Сафронов присел у его изголовья и чуток подался вперед, разглядывая раненого.

Видимо, почувствовав рядом с собой присутствие другого человека, Калачев открыл глаза. Удивленным взглядом он медленно обвел избу, словно возвращаясь в нее после долгого отсутствия. Ивашка молчал, давая ему время осмотреться и встряхнуться ото сна.

— Избу щас свою зрил, — прошептал Аверьян. — Жану Стешу тожа зрил зараз. Детишек-сорванцов… Двое их у меня. Старшой Степка, малой Вася-Василек. Я было об них позабыл ужо из-за ран, а теперя… Теперя, видать, выздоравливаю я, не выходит из башки вона жинка с робятами. — Улыбнулся уже не так жалко, как раньше. — Как оне щас без меня? Поди горюшко мыкают. Обо мне ни слуху ни духу. Вот кады на ноги встану, зараз домой подамся. Истосковался я по семье, однако.

Сафронов, хмуря брови, подметил, что голос раненого заметно окреп.

— У тебя что, жана красавица и хозяйство справное? — спросил он, хитро щурясь.

Почувствовав неладное, Калачев умолк. Затем попытался что-то сказать, но слова не шли к нему. Он внимательно вгляделся в лицо Ивашки: борода всклокочена, лицо бледно и напряженно. Ивашка больше не был улыбающимся и спокойным. Гость невольно придвинулся к стене, словно колючие глазки хозяина проникли в самую душу. «Не ври мне!» — прозвучал где-то в голове приказ Сафронова, но Аверьян готов был поклясться, что не видел, как у того шевелились губы.

Калачев зажмурился. Противоречивые чувства боролись в нем — он боялся признать сильнейший страх от одного вида благодетеля рядом с собой.

Открыв глаза, Аверьяну пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть. В какой-то момент показалось, будто не Ивашка, а кто-то другой смотрит на него, вылезший из глубин ада: горящие очи с колючими иглами зрачков. Какой-то демон, наблюдающий за ним — Аверьян знал это в глубине души точно, — с ненавистью зверя внутри.

— Ивашка?!

Глаза зверя моргнули, а лицо вдруг приняло человеческие очертания.

«Сестры» тут же оказались рядом и принялись менять под Аверьяном постель. Свою работу они выполняли сноровисто, не причиняя раненому никаких страданий и поворачивая его тело как большую тряпичную куклу, Он вдруг понял в этот момент, что научился наконец их различать.

Агафья русоволосая и тонкобровая, с тонкими губами, лет тридцати. Губы всегда плотно сжаты, словно в страхе, как бы невольно не сорвалось с языка что-то неразумное, роковое и непоправимое. А глаза широко открыты, ищущие, беспокойные. Говорила она торопливо, глотая слова.

В отличие от Агафьи Акулина черноволоса и смугла. Правильный овал лица, ровные, в ниточку брови. Нос прямой, без горбинки, тонкий и изящный. Она была невероятно красива. Впрочем, этого достоинства женщина, видимо, стыдилась или не догадывалась про него.

Пока Агафья выносила корзину с грязным бельем в сени, Акулина поднесла к постели раненого вареное яйцо, кусочек хлеба и чашку с ароматным отваром. Накормив Аверьяна, она молча отошла к столу и посмотрела на наблюдавшего за ней Ивашку.

— Ну што, радеть айдате, — позвал тот, вставая и потягиваясь. — Поди ужо заждалися нас голуби с корабля нашева.

Хозяева погасили лампу и друг за другом вышли из избы, а Калачев…

Все, чего хотелось ему сейчас, так это закрыть глаза и уйти в небытие. Но как только в избе воцарился мрак, Аверьян внезапно почувствовал прикосновение. Он вздрогнул и завертел головой. Изба пуста. Мужчина мог поклясться, что рядом никого нет. Однако нервы его оказались на пределе. Подрагивали собственные руки, а на шее чувствовались чьи-то пальцы. Сердце бешено забилось. Лежа, казак заставил себя думать о семье и детях: наверное, спать улеглись или ужинают чем бог послал.

Неожиданно касание повторилось. На этот раз Аверьян отчетливо ощутил чьи-то пальцы на плече, как будто к нему из темноты некто невидимый протягивал руку.

— Это сон, — прошептал он. — Я сплю ужо и зрю дурной сон.

Но сон больше походил на страшную явь. Пальцы из темноты перестали давить на плечо и переместились на горло, сжав кадык, будто собирались вырвать его. Не в силах противостоять, Аверьян закрыл глаза, приготовившись было к смерти. Но пальцы вдруг отцепились от горла — и облегченно вздохнув, мужчина открыл глаза.

То, что он увидел, повергло его в ужас. Кровь в жилах похолодела, сердце замерло. Перед кроватью прыгали странные фигуры, светившиеся во мраке сатанинским огнем и не имевшие четких очертаний.