История куртизанок - читать онлайн книгу. Автор: Эдвин Эбботт cтр.№ 98

Кати уже собралась было расстаться с любовником, но новая взятая ею на себя ответственность заставила ее повременить. По словам доктора Перл, «она решила продолжать отдаваться мужчине в обмен на еду, которую забирала с собой. и потом кормила девочку». Как-то раз доктор Перл увидела, как Кати крепко держит ее за руку в вагоне для скота, одном из тех, в каких перевозили людей на фабрики в Германию. Доктор Перл была настроена оптимистически: «Я знала, что Кати, как бы ей ни было трудно, спасет девочке жизнь» {227}. История Кати незамысловата. Она сама понимала и доверительно рассказала доктору Перл о характере своих отношений с немцем и о том, что отдавалась ему, чтобы получить пищу для спасения жизни девочки. Может быть, ей пришлось легче других потому, что он был не эсэсовцем, и его авторитет определялся внушительными физическими данными. Освенцим сделал из этого преступника значительную личность, так что он мог предложить своей любовнице-еврейке то, что не мог предложить ей никто другой: возможность сохранить жизнь девочке.

В книге «Возвращение в Освенцим» Китти Харт, выжившая узница этого концлагеря, пишет, что ей было известно лишь об одном романе с участием еврейки: любовные отношения в лагере поддерживали женщина из Венгрии, имя которой не названо, и Вюнш — австрийский эсэсовец, ведавший складами. Венгерской еврейке каким-то образом удавалось хорошо выглядеть, и Вюнш был влюблен в нее до потери памяти. Харт и другие узники еврейской национальности облегчали их отношения, следя за тем, чтобы им никто не мешал, когда пара уединялась за грудами ящиков с припасами. В ответ Вюнш, которого они называли «венский шницель», обращался с ними «совсем неплохо». После войны лагерная любовница Вюнша выступила в качестве свидетельницы на проходившем во Франкфурте процессе против него: она давала показания в его пользу настолько красноречиво, что суд признал его невиновным в совершении военных преступлений.

Неожиданное и волнующее выступление этой женщины вызвало у присутствовавших бурю эмоций. Уже после войны, когда прошло достаточно времени для того, чтобы можно было объективно осмыслить и проанализировать выявленный и признанный международными судами ужас шоа, воспоминания этой женщины о Вюнше (и, может быть, даже о ее любви) позволили ей спасти ему жизнь, как, по ее мнению, когда-то он спас жизнь ей. Она не только ни в чем не винила своего любовника-эсэсовца за то, что произошло, — она рисковала тем, что, защищая этого человека, вызовет осуждение или, по крайней мере, неодобрение других выживших узников Освенцима.

Для некоторых людей Освенцим был раем. В частности, для сорокалетнего Рудольфа Хесса, который занимал пост коменданта Освенцима с 4 мая 1940 г. по декабрь 1943 г. Он жил с женой Хедвигой и детьми в украшенном цветами доме на территории лагеря, рядом с заключенными, которых морил голодом, пытал, душил в газовых камерах и сжигал. Дом Хесса убирали специально отобранные заключенные в добротной одежде, отнятой у обреченных на гибель узников, ему поставлялись прекрасные вина и деликатесы, когда даже немецкий рацион питания был строго ограничен. «Я хочу здесь жить до самой смерти», — говорила Хедвига Хёсс {228}.

Хёсс строго следил за поведением служивших в лагере офицеров СС. Он осудил женщину-офицера СС, которая «пала так низко, что вступала в близкие отношения с некоторыми заключенными мужчинами», и обвинил одного из своих самых жестоких подчиненных, рапортфюрера СС Палича, в том, что тот спал с заключенной из Биркенау. Тем не менее он сам был виновен в том, что вступил в любовную связь с итальянской заключенной Элеонорой Ходис, которая работала у него в доме как прислуга. О ней много говорили, утверждали, что она еврейка, но это было не так.

В течение нескольких месяцев Элеонора работала в доме коменданта Хесса. Можно предположить, что в это время он и принудил ее к физической близости. Потом он перевел Элеонору сначала в штрафную колонию, а позже в лагерную тюрьму, печально известный блок № 11. Имела ли Хедвига отношение к этому переводу? Если так, ей не удалось покончить со встречами мужа с Элеонорой: по ночам он тайком навещал ее в камере. Но наличие усиленной охраны в блоке № 11 означало, что по крайней мере несколько охранников знали об этих тайных встречах, которые нельзя было скрыть, даже занимая такую высокую должность.

Вскоре Элеонора забеременела. Поскольку ее содержали в строго охраняемой камере, зачать она могла только от Хесса. Хотя тот занимал должность коменданта Освенцима, эта новость, видимо, его ошеломила. Других эсэсовцев за Rassenchande казнили; если же Элеонора не была еврейкой, он, как минимум, был бы опозорен, понижен в должности и переведен из того рая, которым казался ему Освенцим, не говоря уже о том, что, узнав об этом, его жена устроила бы семейный скандал. С Элеонорой надо было покончить. Хёсс распорядился заключить ее в stehbunker — одну из четырех камер блока № 11, где можно было только стоять: площадь ее составляла около полуметра, там всегда было темно, вентиляция отсутствовала, а зимой она не отапливалась. Обычно эти stehbunkers использовались для того, чтобы ослаблять заключенных перед допросом. В случае с Элеонорой ситуация была иной.

Меньше всего Хёсс хотел, чтобы она с кем-нибудь общалась. Чтобы заставить ее замолчать навсегда, он приказал не давать ей еду. Через некоторое время она скончалась от голода, продолжая стоять на ногах. Теперь Хёсс, как ему казалось, мог чувствовать себя в безопасности.

Но Элеонора — умная, ожесточившаяся женщина — все время, пока находилась в тюрьме, боролась с судьбой, используя имевшиеся в ее распоряжении ничтожные возможности: она доносила на Хесса. Она делала это, каким-то образом связываясь с офицером СС Максимилианом Грабнером — руководителем политического отдела и личным врагом Хесса, в то время возглавлявшим проводившееся СС расследование дела коменданта лагеря. Элеонора знала об их вражде: работая прислугой в доме Хесса, она как-то смогла понять это из разговоров, да и сам Хёсс мог ей на это намекнуть. Но отчаянная попытка вмешательства Элеоноры в ход расследования ее не спасла. При разбирательстве дела коменданта Грабнер использовал ее разоблачения исключительно для собственной пользы, чтобы дискредитировать Хесса.

Смерть Элеоноры, ужасающая даже по жутким меркам пресыщенного смертями Освенцима, ни для кого не составляла тайны — слухи о ее гибели вскоре распространились по всему лагерю. В воспоминаниях выживших узников и на страницах стенографических отчетов эсэсовского дела, которое вел Максимилиан Грабнер, она до сего дня предстает как живая. Когда Освенцим еще продолжал действовать, прошел слух о том, что Элеонора однажды пыталась убить Хесса. Может быть, это случилось в его доме, когда она пыталась защитить свою честь от насилия Хесса? Или это произошло тогда, когда Элеонора сказала ему (или он сам заметил), что она беременна, и по его реакции поняла, что оказалась в смертельной опасности? Какой бы ни была истина, о которой мы уже никогда не узнаем, слух о попытке Элеоноры убить коменданта лагеря распространился среди заключенных, и те многократно обсуждали это известие. Может быть, Элеонора Ходис не была еврейкой, но заключенные еврейские женщины утверждали, что она — одна из них, и гордились ее храбростью. Для них она воплощала страшную участь еврейки, оказавшейся в кошмарной обстановке нацистских концлагерей, где людей истребляли и принуждали к рабскому труду.