Пилот `Штуки`. Мемуары аса люфтваффе - читать онлайн книгу. Автор: Ганс-Ульрих Рудель cтр.№ 6

Шоссе Смоленск-Москва — цель многих вылетов, оно запружено огромным количеством военной техники и имущества. Грузовики и танки стоят друг за другом почти без интервалов, часто тремя параллельными колоннами. «Если бы все это двинулось на нас...» Я не могу много думать, атакуя эту неподвижную цель. Теперь же всего за несколько дней все это превратится в море обломков. Армия идет вперед и ничто не может ее остановить. Вскоре мы перебазируемся в Духовщину, неподалеку от железнодорожной станции Ярцево, за которую потом начнутся тяжелые бои.

В один из следующих дней «Рата» пикирует прямо в наш строй и таранит Бауэра. «Рата» падает вниз, а Бауэр возвращается домой на серьезно поврежденной машине. В тот вечер московское радио восхваляет советского пилота, который «протаранил и сбил проклятого фашистского пикировщика». Радио всегда право, а мы с детства любим слушать сказки.

В Рехильбицах летом очень жарко, в ту же минуту когда служба заканчивается, мы ложимся на наши походные койки в прохладе палаток. Наш командир живет в одной палатке с нами. Нам не приходиться много говорить, но у нас есть чувство взаимопонимания. Мы, должно быть, схожи с ним характерами. Вечером, после разбора полетов он идет прогуляться в лес или по степи, а я, если не сопровождаю его, то поднимаю тяжести, метаю диск и совершаю пробежку вокруг аэродрома. Так мы отдыхаем после тяжелого дня и просыпаемся свежими и отдохнувшими на следующее утро. После этого мы усаживаемся в нашей палатке. Он не любитель выпить и не имеет ничего против того, что я не пью. Почитав немного книгу, он смотрит на кого-то в кружке и замечает: «Ну что, Вейнике, ты должно быть сегодня совсем утомился?» И перед тем как это начнут отрицать: «Ну, хорошо, значит пора спать». Мы всегда ложимся спать пораньше и меня это устраивает. «Живи и давай жить другому», вот его девиз. Прошлый опыт Стина — такой же, как у меня. Он использует его и хочет стать лучшим командиром, чем те офицеры, под командованием которых он служил сам. Во время полетов он оказывает на нас странное влияние. Он не любит плотный огонь зениток, так же как и все остальные, но ни одна ПВО не сможет оказаться настолько мощной, что бы заставить его сбросить бомбы с большой высоты. Он отличный товарищ, исключительно хороший офицер и первоклассный летчик. Комбинация этих достоинств делает его поистине редкой птицей. Бортовым стрелком у Стина — самый старый солдат в нашей эскадрилье, унтер-офицер Леман. У меня — самый молодой, капрал Альфред Шарновски. Альфред — тринадцатый по счету ребенок в простой восточно-прусской семье. Он редко открывает рот и, возможно по этой причине его ничто не может вывести из равновесия. С ним я никогда не должен беспокоится о вражеских истребителях, поскольку никакой иван не сможет оказаться мрачнее моего Альфреда.

Здесь, в Рехильбицах, иногда случаются настоящие бури. На огромных пространствах России царит континентальный климат и за благословенную прохладную погоду приходится платить штормами. В разгар дня внезапно все вокруг темнеет и облака ползут почти по самой земле. Дождь льет как из ведра. Видимость сокращается всего до нескольких метров. Как правило, встречая бурю в воздухе, мы стремимся ее облететь. Тем не менее, рано или поздно мне неизбежно придется столкнуться с непогодой поближе.

Мы оказываем поддержку нашей армии в Лужском секторе фронта. Время от времени нас также посылают на задания в далеком тылу противника. Цель одной из таких миссий — железнодорожная станция Чудово, важный транспортный узел на линии Москва-Ленинград. Из опыта прошлых миссий мы знаем, что там сильная противовоздушная оборона. Огонь зениток очень плотный, но до тех пор, пока не прибыли свежие истребительные соединения противника, мы не предвидим здесь никаких особых сюрпризов.

Прямо перед нашим взлетом наш аэродром атакован группой русских штурмовиков, которых мы прозвали «Железными Густавами». Мы бросаемся в укрытие, вырытое за самолетами. Лейтенант Шталь прыгает вниз последним и приземляется прямо мне на спину. Это еще неприятней, чем налет «Железных Густавов». Наши зенитки открывают по ним огонь, «Густавы» сбрасывают бомбы и уходят, прижимаясь к земле. Затем мы взлетаем. Курс — северо-восток, высота — 3000 метров. На небе — ни облачка. Я лечу ведомым у командира. Во время полета я догоняю его и заглядываю в кабину. Спустя какое-то время впереди начинают искриться темно-синие воды озера Ильмень. Сколько раз мы летали по этому маршруту на Новгород, расположенный у северной оконечности озера, или на Старую Руссу, на южной стороне. Когда мы приближаемся к цели, на горизонте встает черная грозовая стена. Перед целью она или за ней? Я вижу, как Стин изучает свою карту и сейчас мы летим через густое облако, часового грозового фронта.

Я не могу найти цель. Она где-то там, внизу, под грозовыми облаками. Если судить по часам, мы сейчас очень близко от нее. В этом монотонном ландшафте лоскутные облака затрудняют ориентировку на глаз. Несколько секунд мы летим в темноте, затем снова свет. Я приближаюсь к Стину на расстояние в несколько метров, чтобы не потерять его в облаках. Если я потеряю его, мы можем столкнуться. Но почему Стин не поворачивает обратно? Мы, конечно же, не сможем атаковать в такую бурю. Самолеты, летящие за нами, тоже начинают перестраиваться, наверное, им пришла в голову та же мысль, что и мне. Возможно, командир пытается найти вражескую линию фронта с намерением атаковать там несколько целей. Он спускается ниже, но облака на всех уровнях. Стин отрывает взгляд от своей карты и неожиданно резко накреняет машину. Скорее всего, он принял, наконец, в расчет плохую погоду, но не обратил внимания на близость моей машины. Моя реакция молниеносна: я резко бросаю самолет в сторону и закладываю глубокий вираж. Самолет накренился на такой угол, что он уже летит почти вверх колесами. Он несет 700 кг бомб и сейчас этот вес тянет нас вниз с непреодолимой силой. Я исчезаю в облачном чернильном слое.

Вокруг меня абсолютная чернота. Я слышу свист и удары ветра. Дождь просачивается в кабину. Время от времени вспыхивает молния и освещает все вокруг. Яростные порывы ветра сотрясают кабину и корпус самолета дрожит и трясется. Земли не видно, нет горизонта, по которому я мог бы выровнять самолет. Игла индикатора вертикальной скорости прекратила колебаться. Шарик со стрелкой, которая указывает на позицию самолета по отношению к его продольной и поперечной оси прижат к краю шкалы. Индикатор вертикальной скорости указывает в ноль. Индикатор скорости показывает, что с каждой секундой самолет движется все быстрее. Я должен сделать что-то, чтобы привести инструменты в нормальное положение и как можно быстрее, поскольку альтиметр показывает, что мы продолжаем нестись вниз.

Индикатор скорости вскоре показывает 600 км в час. Ясно, что я пикирую почти вертикально. Я вижу в подсвеченном альтиметре цифры 2300, 2200, 2000, 1800, 1700, 1600, 1300 метров. При такой скорости до катастрофы остается всего несколько секунд. Я весь мокрый, от дождя или от пота? 1300, 1100, 800, 600, 500 метров на альтиметре. Постепенно мне удается заставить другие приборы функционировать нормально, но я по-прежнему ощущаю тревожащее давление на ручку управления.

Я продолжаю пикировать. Индикатор вертикальной скорости продолжает стоять на максимуме. Все это время я полностью во тьме. Призрачные мерцающие вспышки пронзают темень, делая полет по приборам еще более трудным. Я обоими руками на себя ручку управления чтобы привести самолет в горизонтальное положение. Высота 500, 400 метров! Кровь приливает в голову, я с всхлипом втягиваю в себя воздух. Что-то внутри меня просит прекратить борьбу с разбушевавшейся стихией. Зачем продолжать? Все мои усилия бесполезны. Только сейчас до меня доходит, что альтиметр остановился на 200 метров, но стрелка слегка колеблется. Это означает, что катастрофа может последовать в любой момент. Нет, полет продолжается! Внезапно раздается тяжелый удар. Ну, теперь я точно покойник. Мертв? Но если бы это было так, я не мог бы думать. Кроме того, я слышу рев двигателя. Вокруг такая же темень как раньше. И невозмутимый Шарновски говорит спокойно: «Похоже, мы с чем-то столкнулись».