По волчьему следу. Хроники чеченских войн - читать онлайн книгу. Автор: Николай Асташкин cтр.№ 79

Ситуация, сложившаяся после прихода к власти Аслана Масхадова, заметно поколебала позиции «дудаевских» тейпов — Ял-харой, Орстхой-Цечой и Мялхи, — которые начали постепенно терять контроль за нефтедобычей и производством низкокачественного самодельного бензина. Тем не менее представители этих кланов, бывшие начальники Департамента госбезопасности Ичкерии Абу Мовсаев и Султан Гелисханов, а также командир отряда специального назначения «Борз» Руслан Гелаев, другие влиятельные полевые командиры из окружения Джохара Дудаева, формально сошедшие с политической арены, сохранили в своих руках реальные рычаги власти. Иначе говоря, объемы власти Масхадова определялись отнюдь не президентскими полномочиями, закрепленными в конституции, а тем, что реально делегируют ему тейпы. Так что псевдоцивилизованная структура власти на деле — всего лишь оболочка для традиционного устройства Чечни.

Этим же объясняются причины обострения отношений между Асланом Масхадовым, Шамилем Басаевым и Зелимханом Яндарбиевым, связанные с тем, что президент Чечни относится к равнинному тейпу, а Басаев и Яндарбиев — к горным. В августе

1997 года в Гудермесе состоялся «сход» авторитетных представителей тейпа Беной, инициатором которого являлся первый вицепремьер правительства Чечни Муса Дошукаев. Активное участие в дискуссии по обсуждавшимся вопросам принимал командующий национальной гвардией Ичкерии так называемый бригадный генерал Магомед Хамбиев. Его цель — «отработка тактики действий на случай принятия оппозиционными силами конкретных шагов по смещению Масхадова с поста президента Чечни».

Участники «схода», подчеркивая свою лояльность руководителю Ичкерии, высказали серьезные опасения, что Масхадова могут в ближайшее время отстранить от власти. Поэтому они приняли решение в таком случае провести «политическую линию на упразднение поста президента с передачей его функций премьер-министру — с тем, чтобы не допустить новых выборов главы государства в обстановке нестабильности» и «конституционно» привести к власти в Чечне тогдашнего первого вице-премьера Мусу Дошукаева. Ключевая роль в осуществлении этого замысла отводилась командующему национальной гвардией Чечни Магомеду Хамбиеву и командирам незаконных вооруженных формирований из числа беноевцев, основное место дислокации которых находилось на бывшей военной базе федеральных войск в Ханкале.

Внутренние конфликты того времени, выразившиеся в кадровой чистке, были замешаны на стремлении тейпов, утвердившихся во время войны — Беной, Аллерой, Гендергеной, Ахшипатой и других, — вытеснить «старые» горные тейпы, пришедшие к власти вместе с Джохаром Дудаевым — Ялхарой, Мялхи, Орстхой-Цечой, Курчалой и т.д. По мнению ряда влиятельных полевых командиров, к примеру, Салмана Радуева, политика президента Масхадова была направлена на плановую передачу власти в Чечне в руки людей из тейпов Теркхой (надтеречных чеченцев) и Беной.

Когда Масхадов стал президентом Чечни, то он, естественно, начал формировать госаппарат. К тому времени практически все ключевые посты в правительстве занимали люди из тейпов Аллерой, куда относился сам Масхадов, и Беной — наиболее многочисленного клана в республике. Между ними был заключен своего рода союз, направленный на «выдавливание» представителей тейпов Ялхарой, Мялхи, Ламархой и Орстхой из аппарата государственного управления Ичкерии, о чем, в частности, свидетельствует попытка Масхадова назначить мэром Грозного своего однотейповца Турпала-Али Атгериева вместо Лечи Дудаева, племянника Джохара и ставленника тейпа Ялхарой. Все это способствовало росту недовольства населения и использовалось оппозицией Масхадова. А очередной приход «во власть» Шамиля Басаева и формирование им нового правительства республики явилось ничем иным, как очередным перераспределением властных полномочий между представителями тейпов Чечни и имело явно выраженную экономическую подоплеку.

Что касается внутриполитической жизни Чечни, то, несмотря на все уверения Масхадова об отсутствии тейпового влияния, на самом деле ведущую роль в Чеченской республике как играли, так и продолжают играть три ведущих тейпа: Ялхарой, представителем которого являлся Джохар Дудаев, давший наибольшее количество полевых командиров, в руках которых сосредоточились оружие и подавляющее большинство опытных боевиков; Беной, контролирующий нефтяной бизнес, к которому принадлежал Ахмад-Хаджи Кадыров и братья Ямодаевы; Аллерой, выходцем из которого является сам Аслан Масхадов.

Как в политике, так и на войне нужно не топтаться на месте, а делать разумные шаги вперед, чтобы не противник, будь то политик или военный, а ты действовал с опережением. Если говорить о чеченской войне, то там как раз происходило все наоборот. И боевики наши войска часто упреждали. Во многом. Взять, к примеру, переговорный процесс: когда бандформирования начинали выдыхаться и нам в самый раз бы добить их до конца, они напрашивались на переговоры. И мы, увы, по их предложению прекращали огонь, проявляя вроде бы всем понятную человеческую гуманность. Боевики же тем временем затягивали переговоры, восстанавливали систему управления, подвозили боеприпасы, подтягивали резервы.

Бандиты уважают только силу: их нужно не уговаривать, а уничтожать — такой напрашивается вывод, — причем действовать на опережение, делая шаги, которых террористы не ожидают. Они коварны, и мы тоже должны проявлять военную хитрость, что всегда умели делать русские солдаты. И бить их, бить, бить, бить, чтобы под ними горела земля. Только тогда они поймут, что имеют дело с серьезной нацией и серьезной страной. Только так, в конечном счете, можно достичь победы.

С этих слов и началась наша беседа с генералом Пуликовским осенью 1999 года, когда уже шла вторая чеченская кампания. Я спросил Константина Борисовича:

— В настоящее время фронтовая авиация наносит точечные удары по лагерям террористов на территории Чечни, а также по объектам жизнеобеспечения, которые помогают бандитам продолжать свое существование. Похоже, что сейчас военные настроены до конца покончить с международной бандитской нечистью. Не напоминает ли Вам это август 96-го, знаменитый «ультиматум Пуликовского», или, как мы еще его тогда в шутку называли, «джихад Пуликовского» — священную войну, которую Вы объявили боевикам? Хотелось бы знать: почему тогда Вам не удалось воплотить в жизнь свой замысел?

— Через десять дней после захвата Грозного бандформированиями мы полностью его блокировали. Разведкой были обнаружены практически все места скопления боевиков, их склады с оружием и боеприпасами. Оставалось нанести по ним точечные удары, но кроме боевиков в городе находились мирные люди. И я не был уверен в том, что от случайных снарядов никто из них не погибнет. Тогда-то с вертолетов мы и разбросали листовки, в которых я предложил мирным жителям Грозного покинуть город. Для этого мы предоставили им два «коридора» — в сторону Гудермеса и Аргуна.

Однако средства массовой информации обвинили меня в том, что, дескать, в Грозном не работает телевидение, не все могли прочитать эти листовки. Скажу честно: все там работало, и листовки все прочитали. Когда на вертолете я подлетал к Гудермесу, то видел тысячи людей, направлявшихся из Грозного, то же самое было и в районе Аргуна, поэтому я сделал вывод, что в городе остались только бандиты, которых следовало уничтожить. Но изменившаяся в стране политическая ситуация не позволила мне осуществить задуманное. Когда бандформирования, засевшие в Грозном, почувствовали запах жареного, они срочно стали инициировать переговоры. И мы снова, увы, пошли у них на поводу. В конечном счете хасавюртовские соглашения привели к тому, что сегодня мы и расхлебываем...