История подлодки "U-69". "Смеющаяся корова" - читать онлайн книгу. Автор: Йост Метцлер cтр.№ 20

В последующие дни Ауэрманн установил хорошие отношения с экипажем, да и с остальными офицерами он общался довольно легко. Поэтому я мог отправить вторую группу своих людей на отдых, да и сам уйти с ними, оставив на лодке Ауэрманна и некоторых членов экипажа. Теперь за работу взялись ремонтники. Сейчас вблизи лодка мало походила на корабль, который должен был отправиться в боевой поход. Половину ее жизненно важных механизмов рабочие вытащили и положили либо на палубу, либо на набережную. Энергичные руки рылись во всех механизмах. Центральный пост прекрасно работал и нас не подводил, но нужно было промыть и тщательно осмотреть дизель.

Вечером люди сошли на берег, чтобы размяться. Для многих Франция стала почти таким же родным домом, как и их родина. Моряки с удовольствием проводили время в кинотеатрах и кафе. Некоторые бродили по магазинам и скупали все виды украшений, чтобы отослать их своим подругам домой. На оккупированной территории еще можно было купить то, что давно уже было нормировано в Германии.

Когда приборы и механизмы вернулись на свои места, внешний вид лодки существенно улучшился. Моряки с удовольствием ходили по лодке с краской и кистями, обновляя потускневшую или ободранную краску. Ауэрманну было дано определенное задание — он должен был дать лодке имя, но какое, пока еще не было известно.

Будучи старшим помощником у Прина, Эндрасс нарисовал на корпусе лодки забавную карикатуру на бережливого быка. Этот монстр вскоре стал известен всей флотилии как «Бык из Скапа-Флоу». Когда же подлодку Прина потопили, 7-я флотилия, расположенная в Сен-Назере, решила сделать быка своей эмблемой, и приказ об этом поступил и на «U-69». Естественно, эскиз не был прислан вместе с приказом. И разумеется, ведь закон подлости никто не отменил, все старые морские волки, кто видел «Быка Скапа-Флоу», сейчас были в отпуске, поэтому Ауэрманну было поручено каким-то образом получить его изображение на боевой рубке. Конечно же он мог точно узнать, как выглядел бык Прина, от офицеров с других кораблей. Но какой офицер не побоится лишиться престижа и станет расспрашивать других об эмблеме собственной флотилии? Поэтому Ауэрманн сошел на берег, чтобы найти что-то, с чего можно срисовать аналогичное парнокопытное. Его собственные попытки нарисовать подобное создание провалились. В конце концов он нашел голову смеющейся коровы на коробке хорошо известного французского сыра. Картонный ящик от сыров этой марки, на котором искомое изображение было увеличено во много раз, было принесено на борт. Коробка легко могла послужить моделью для рисунка на боевой рубке. Ауэрманн передал ее рабочему с верфи, который немедленно приступил к работе. Когда же он ее закончил, смеющаяся корова привела в восторг не только старшего помощника, но и весь экипаж. Злобный и комичный «Бык Скапа-Флоу» нашел себе подругу — «Смеющуюся корову из Лориана». Решительный рабочий с верфи полностью скопировал изображение с коробки и даже написал над картинкой: «La Vache qui Rit». Эти слова немедленно стали боевым кличем подводников и прозвищем немецкого боевого корабля. Каждый, кто видел ухмыляющуюся корову на боевой рубке, не мог сдержать улыбки. Даже офицеры высокого ранга, видя эту нахальную эмблему, конечно же ее узнавали, но виду не подавали. Мне тоже изображение понравилось, несмотря на то что старый боевой клич «Хорридо» отошел на задний план.

Тем временем штабом в Керневале велась большая предварительная работа. Я продолжал ежедневно получать по нескольку страниц секретных документов, раскрывающих все детали операции. Экипажу «U-69» было поручено задание заминировать бухты Такоради и Лагос. Топливом для похода субмарину должны были обеспечить суда снабжения немецкого ВМФ в Атлантике. Более того, в этих докладах была вся известная информация о минных полях и оборонительных возможностях военно-морских баз противника. По достижении определенной широты экипажу «U-69» придется сохранять радиомолчание и действовать полностью самостоятельно.

Об одном параграфе приказа нужно обязательно упомянуть особо, потому что позже выяснилось, что он исключительно важен. Именно из-за него у меня возникли серьезные трудности, включая очень утомительные и непривычные для всех нас дипломатические действия. В приказе говорилось, что нейтральное судно нельзя атаковать. Так как в этом районе нейтральные суда не сообщали о своем путешествии немецкому правительству, каждый корабль нужно было опознавать отдельно. Нейтральные суда не должны были иметь вооружения и обязаны плыть ночью с полностью включенными навигационными огнями, следя за тем, чтобы их флаг был хорошо освещен. В дополнение к этому название страны, откуда идет корабль, должно было быть освещено с обеих сторон корпуса. В подозрительных случаях могла возникнуть необходимость проверить, на самом ли деле судно нейтрально. Так как немецкие государственные деятели всеми силами старались избежать конфликтов с США, я получил приказ ни в каких обстоятельствах не останавливать американские корабли.

Команда должна была узнать о цели нашего плавания лишь после того, как лодка выйдет в море. Снабжение лодки боеприпасами также происходило в строгом секрете. Мы должны были выйти в море через четыре дня. В конце концов корабельная команда узнала, что наша миссия очень важна. Тщательная подготовка велась в сильном волнении. В этот раз наши друзья из 69-го артиллерийского полка ничем помочь не могли. В открытках, полученных от них, говорилось, что батальон был переведен на передовую.

Экипаж был здорово удивлен, когда в дополнение к восьми торпедам на борт подняли шестнадцать мин. Прошел слух, что мы должны заминировать какую-то английскую бухту, но, когда за два дня до выхода я приказал помощнику купить панаму для каждого члена экипажа, таинственность возросла. У подводников конечно же было мало времени, чтобы слоняться вокруг, обсуждая свои предположения. Погрузка запасов прошла гораздо тяжелее, чем раньше. Множество личных вещей экипажа и ненужные предметы перенесли на берег. Все ящики и углы, где моряки хранили пишущие принадлежности, книги и рисунки, были реквизированы для провизии и боеприпасов. За койками и переборками, в трюме, между торпедными аппаратами и за дизелями были разложены банки, коробки, канистры и ящики. Кок орлиным взором следил за этими сокровищами. В центральном посту за перископом и между манометрами висели изумительные сосиски и несколько вестфальских окороков. Не осталось ни одного места, где что-нибудь не хранилось. Даже карманы моряков был забиты сигаретами и шоколадом, которые были выданы на берегу.

В день нашего выхода в море 5 мая 1941 года небо было голубым, дул легкий теплый бриз, видимость была хорошая, а море — спокойным. Во время прошлых походов экипажу «U-69» всего этого очень не хватало.

Проводить лодку собралось много народу, все ждали, пока команда произведет последнюю проверку исправности машин и механизмов на борту. Затем последовал обмен прощальными рукопожатиями. Почтальон принес последнюю почту. Письма, посылки, газеты были подняты вверх по трапу. Моряки поспешно писали записки, чтобы, пользуясь случаем, отправить любимым девушкам домой.

Знакомый свисток, и снова команда выстроилась на верхней палубе. Швартовные концы были отданы. Вместо голубого форменного военно-морского головного убора на всех были белые панамы. В них люди выглядели очень живописно. Все попрощались, и прозвучал новый боевой клич «La Vache qui Rit!». В воздухе замелькали платки, смех слышался на причале и на борту. Жизнерадостная корова на боевой рубке присоединилась к смеющимся.