Трибунал для героев - читать онлайн книгу. Автор: Вячеслав Звягинцев cтр.№ 71

Колесо у обстрелянной жандармами машины оказалось пробито. И Кузнецов с товарищами — Я. Каминским и водителем И. Беловым — скрылись в лесу. Вскоре они набрели на группу самообороны львовских евреев, возглавляемую О. Баумом. Здесь Кузнецов написал отчет о проделанной на Львовщине диверсионно-разведывательной работе и, направляясь в сторону линии фронта, взял его с собой. После того, как этот документ попал в руки бандеровцев, они без труда установили личность немецкого офицера. Многие вменяют этот бесспорно установленный факт в вину Кузнецову, заявляя, что настоящий разведчик не должен был так поступать. Другие, наоборот, считают, что, взяв отчет, он действовал как настоящий профессионал, поскольку понимал, что у него очень мало шансов остаться живым. Поэтому он де и подписал отчет псевдонимом «Пух», известным только на Лубянке, понимая, что только таким образом, независимо от того, кому в руки попадет документ, в центральном аппарате НКВД СССР все равно узнают о его гибели. В итоге так и случилось. В то же время вопрос о том, — когда, где и при каких обстоятельствах это произошло, — до сего времени вызывает ожесточенные споры.

Надо сказать, что вопрос этот основательно запутали сами сослуживцы Н. Кузнецова. Разведчики отряда «Победители», в своих устремлениях монополизировать свое право на истину, разбились после войны на две группы.

По версии Д. Медведева, которая в начале 50-х годов, после издания его книг, [305] считалась официальной, Н. Кузнецов погиб 2 марта 1944 г. от рук боевиков УПА в лесу близ села Белгородка на Ровенщине. Версия эта основана на обнаруженных после освобождения Львова немецких документах. [306] Наибольший интерес представляет телеграмма от 2 апреля 1944 г., подписанная начальником полиции безопасности и СД по Галицийскому округу доктором Витиской, которая была адресована в Главное Управление Имперской безопасности «для вручения «СС» группенфюреру и генерал-лейтенанту полиции Мюллеру — лично». [307] В ней сообщалось, со ссылкой на информацию украинского делегата, что 2 марта 1944 года близ Белгородки, в районе Вербы (Волынь) задержаны три «советско-русских шпиона — руководитель группы под кличкой «Пух», поляк Ян Каминский и стрелок Иван Власовец, (под кличкой «Белов»), шофер «Пуха». Далее в телеграмме говорилось об обнаружении отчета об агентурной деятельности и террористических актах на территории Львовщины и делался вывод, что задержанный «Пух» несомненно является разведчиком, действовавшим под именем П. Зиберта.

Из текста этой не раз публиковавшейся телеграммы, в том числе в книгах Д. Медведева, следовало, что захваченные живыми разведчики были расстреляны, а ОУН готова передать полиции только документы. На самом деле из текста телеграммы, да и других документов, [308] как раз следовало обратное, — что разведчики на тот момент были еще живы. Однако проанализировав текст этого обширного документа Т. Гладков сделал, на мой взгляд, правильный вывод о том, что, вероятнее всего, разведчики действительно погибли в схватке с бандеровцами. Но последние, пытаясь заинтересовать немцев и выторговать заложников, пошли здесь на обман. Подкрепляя свои доводы, Т. Гладков сослался также на начальника разведки отряда «Победители» А. Лукина, который высказал ему предположение, основанное на информации своего неназванного источника о том, что Кузнецов, Каминский и Белов «натолкнулись на группу бандеровцев, переодетых в форму красноармейцев и только в последний момент поняли роковую ошибку». [309]

Группу сторонников другой версии возглавил соратник Николая Кузнецова разведчик Николай Струтинский. В течение многих лет он с братом Георгием собирал по крупицам информацию о гибели своего товарища (около 50 томов материалов) и искал место его захоронения. По словам Струтинского, у которого были свои источники информации, эта работа, по результатам которой несостоятельность версии Д. Медведева стала очевидной, [310] вылилась в настоящую детективную историю, в которой присутствовали интриги, преследования, и даже попытки похитить череп, который Струтинский хранил в коробке у себя в квартире…

В кратком изложении это выглядит так. [311] Н. Струтинский утверждал, что место захоронения разведчика ему удалось установить с помощью одного бандеровца, соседа некого С. Голубовича, в хате которого и погиб Кузнецов, подорвав себя гранатой. В присутствии понятых, представителей властей, прокуратуры и КГБ, раскопали могилу, извлекли останки. [312] Затем составили акт, подписанный участвовавшими в эксгумации судмедэкспертом г. Львова Зеленгуровым и старшим следователем УКГБ капитаном Рубцовым. А в декабре 1959 г. Львовское УКГБ поручило проведение экспертизы М. Герасимову. Ему же передали 17 фотографий Н. Кузнецова. 29 декабря академик подписал заключение о том, что с вероятностью, составившей порядка 98 %, фотографии, и череп принадлежат одному и тому же лицу. После этого, 27 июля 1960 г., останки перезахоронили на воинском кладбище — «Холм Славы» во Львове. Теперь уже версию Н. Струтинского приняли как официальную. Она изложена во всех энциклопедиях. В частности, в справочнике «Герои Советского Союза» утверждается, что Кузнецов «в ночь на 9.03.44 у села Боратин (Бродовский р-он Львовской обл.) был окружен бандеровскими бандитами, подорвал себя и приблизившихся к нему врагов гранатой». [313]