Шкуро. Под знаком волка - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Рынкевич cтр.№ 5

Шаг навстречу сделал невысокий блондин — по росту вровень. И возрасту помоложе лет на пять. К черкеске, видно, не привык — неловким движением поправил ворот. Подал руку. Сказал уважительно:

— Я много слышал о вашей смелой работе на фронте, господин полковник. Рад познакомиться с вами. Сам я был сотником Двадцать восьмого казачьего полка. Хотел бы побеседовать с вами по душам. Я приехал из Екатерине дара бронепоездом. Он стоит на станции. Не откажите сказать ваш адрес, мой адъютант зайдет за вами сегодня часов в восемь вечера. Вы придете с ним ко мне в бронепоезд, и там мы поговорим. Было бы желательно, чтобы вы пригласили с собою кого-либо из старших офицеров по вашему выбору, но таких, которые понимают сложившуюся на Кубани, и вообще в России, обстановку.

— Спасибо за приглашение, Алексей Иваныч. Я приду с офицерами. А мой адрес… Подгорная, восемь.

VI

Слащов как будто не возмутился, не обиделся, что Шкуро назвал его адрес. Сказал, что если бы захотели, то давно бы выследили. На встречу решено было взять с собой еще и полковника Датиева, приехавшего вместе со Слащовым.

Труднее оказалось объясниться с Татьяной. Она упала на кровать в слезах, причитала, заживо хоронила: «Миленький ты мой, Андрюша!.. На то они и вызывают тебя с офицерами, чтобы сразу всех вас прикончить… В Сибирь бы надо нам бежать или за границу…» Бесполезно было объяснять ей, что если бы хотели расстрелять, то не стали бы хитрить — они здесь власть. Татьяна ничего не желала понимать: плакала, обнимала, целовала. Она его любила! А он?

Вся Пашковская, пригородная станица Екатеринодара, шепталась, что женился Андрей на больших деньгах. Конечно, за такого удалого казака, хоть и ростом не вышел, любая красавица казачка пошла бы, а Татьяна Сергеевна Потапова, дочь директора народных училищ Ставропольской губернии, не самая красивая женщина в Екатеринодаре и окрестностях. А деньги бабушка ей оставила действительно большие. И за границу в свадебнoe путешествие съездили, и на Всемирной выставке в Бельгии побывали, и даже строительством потом занялся по иностранным проектам — три дома построил, — но дальше не пошло. Другая у него в жизни задача. А любовь… Для мужчины любви с самой распрекрасной бабой надолго не хватает. Недаром сказано: медовый месяц. А она его любит до сих пор и отпускать да смерть не хочет.

Конечно, арестовывать их не собирались. В восемь часов на Подгорную явился адъютант Автономова — бывший писарь из казаков. Пошел на станцию. Бронепоезд стоял у самого перрона, на котором несли службу часовые в папахах с красными лентами. На перроне заметил — глазам сладко — группу женщин в разноцветных нарядных платьях. На площадку салон-вагона вышел Гуменный и, оскалившись неприятной улыбкой, объявил:

— Товарищи! Главнокомандующий товарищ Автономов приглашает вас к себе на скромный казачий обед.

— Может, нам не ходить? — повернулся Шкуро к Слащову. — Мы же не товарищи.

— И вас, господа офицеры, просим.

Все трое были в штатских костюмах. Женщины, услышав слово «офицеры», оживленно засуетились, оглядывались, улыбались. Андрей Григорьевич удивился — угадал: в салон-вагон поднималась та самая барышня, Лена, о которой твердил Стахеев. Она лишь мельком глянула на незнакомцев и, приняв независимый вид, поднялась в вагон. На ней было легкое белое платье.

Гуменный встретил Андрея и сопровождающих, пожал руку каждому, объяснил, что женщины — «местные сестры милосердия», и рассаживаться надо так, чтобы у каждой был кавалер.

Скатерти и не видно — заставлена бутылками с иностранными этикетками, без этикеток с известной прозрачной жидкостью, закусками рыбными и мясными, хрустальными бокалами и фарфоровыми тарелками и даже вазами с цветами. Во главе стола — Автономов, рядом с ним — Гуменный и адъютант, далее парами с женщинами его красные командиры. Андрею хозяин указал место рядом с Гуменным. Стул с другой стороны пустовал: пока шла суета рассаживания, и вдруг его спокойно, как будто место заранее было предназначено ей, заняла Лена.

Полковник успел шепнуть своим, чтобы не пили, но Слащов буркнул, что никогда не пьянеет, а Датиев пробормотал что-то не очень понятное. Девушка обеспокоила — не специально ли подсадили? Взглянул на нее резко, и на чудесной — так и хочется дотронуться — бело-розовой щеке выступил румянец.

— Я вам не помешала? — спросила соседка робко, и он понял: с кем же еще ей рядом садиться такой чистой, нежной, юной, как не с ним, с красавцем казаком? Другие женщины — обыкновенные видавшие виды бабы. Им нужен мужик попроще, поразвязнее, а он в раздумьях о сложном своем положении выглядит настоящим мужчиной, которому можно довериться.

— Давайте знакомиться, Елена Аркадьевна, — сказал он, улыбаясь.

— Откуда вы меня знаете?

— Полковник Шкуранский. Андрей Григорьевич всегда знает все, что ему надо.

Автономов произнес первый тост «за нашу родную Кубань», и долгий обед начался. Андрей ухаживал за соседкой, наливая в ее бокал легкое вино и подавал закуски, его рюмка стояла в стороне. Лена удивилась, что он не пьет.

— Один вы не пьете, — сказала она. — Даже мальчик рюмку за рюмкой опрокидывает. Эта брат Автономова.

— Вы тоже все знаете?

— Я же почти здешняя.

— А в Пятигорск когда?

— Ну, Андрей Григорьевич! Вы правда волшебник. Все видите насквозь. В Пятигорск завтра утром.

— До утра еще времени много.

— Да, — согласилась Лена и покраснела.

Тем временем Автономов говорил о делах на Кубани:

— Назвали станичных атаманов комиссарами — так и установили советскую власть. Потом решили создать Красную Армию, а разве бывает армия без офицеров? Вот с нами сидят офицеры. Пусть нам объяснят, куда же это офицеры подевались? Не знаете, Андрей Григорьевич?

— Вы не хуже меня знаете, Алексей Иваныч. Не любит советская власть офицеров.

— А можно без офицеров армию создать? Сможет такая армия воевать? А если немцы на нас пойдут? Они ведь уже на Дону…

Спутники Шкуро напомнили, как расправлялись с офицерами солдаты-большевики, им заметили, что офицеры-корниловцы так же расправлялись с красными бойцами.

— Товарищи! — воскликнула одна из «сестер милосердия». — Хватит о войне! Надоело! Давайте споем.

— Споем, Андрей Григорьевич? — спросил Автономов.

— Кубанскую, — предложил полковник.

Эту песню знали все и запели дружно, но лучше всех получалось у Шкуро:

Ты, Кубань, ты наша Родина

Вековой наш богатырь.

Многоводная, раздольная

Разлилась ты вдаль и вширь…

Лена пела, не фальшивя, слова знала, но оставалась серьезной, словно работу выполняла. Не наливались глаза хмельными слезами, как у некоторых кубанцев за столом.

Закончилась песня, и Автономов поднялся — знак, что пора расходиться. Андрей удивился: где же разговор по душам? Если так, то надо с Леной в парк, в тень — барышня чистая, скромная, пожалуй, нетронутая… Но Автономов остановил его: