И будем живы - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Горбань cтр.№ 16

— Что так быстро засобирались?

— Да мы давно у вас. Мальчишки сегодня уже, наверное, дырку в ковре протерли.

— Ничего, их дело мужское. Нечего джигитам с женщинами сидеть, разговоры слушать. А? Пошли, покажу новый приемчик! — и Дауд подмигнул сразу обоим польщенным его вниманием «джигитам».

— В другой раз. Спасибо.

Алхазур было нахмурился, но его мать только подняла красивую тонкую бровь, и пацан, задавив недовольство, послушно пошел к двери, напоследок махнув приятелю и вежливо попрощавшись со старшими хозяевами.

Дауд, дождавшись, пока жена с сыном проводят гостей, устало сел за стол.

— Что-то случилось? — Элиза, отправив сына смотреть видик, чтобы не мешал отцу отдохнуть и спокойно пообедать, вернулась к мужу.

— Да ничего особенного… Ты не подумывала о том, чтобы пока перебраться в село, к старикам?

— Зачем?

— В городе все тревожней. Всякая шпана творит, что хочет. А у меня среди них много «приятелей».

— Это так серьезно? Кто-то конкретно угрожал?

— Пока нет. Но они могут не угрожать и не предупреждать. Помнишь, что стало с семьями оппозиции?

Элиза хмуро кивнула.

Об этом не трубили «независимые» СМИ, ни слова не говорили официальные лица. И никто во всей остальной России не знал того, что знал каждый житель Чечни.

Когда представители оппозиции, недовольные разгоном законно избранного парламента республики и безумной политикой Дудаева, потребовали проведения настоящих, легитимных выборов, генерал-диктатор согласился. Трон под ним шатался, и сила ему противостояла серьезная: бывшие депутаты парламента — люди с авторитетом; многие муфтии, озабоченные тем, что религию превращают в орудие межнациональной розни; члены Верховного и Конституционного суда республики, недовольные укреплением дудаевского единовластия; крупные бизнесмены, для предприятий которых антирусский геноцид стал катастрофой; сплоченные и организованные сподвижники Гантамирова. Но, в одну из ночей, когда лидеры оппозиции и их наиболее активные сторонники собрались в городской мэрии, их атаковали отряды дудаевских головорезов. Да только противостояли бандитам не продувные мелкотравчатые политики, а настоящие мужчины. Большинство из них сумело вырваться из горящей мэрии и пробиться через заслоны боевиков. Но и дома их ждали засады и облавы. А еще — черная весть о том, что дудаевцы во многих семьях захватили в заложники детей. Кто-то пошел сдаваться, в надежде хотя бы такой ценой спасти своего ребенка. Но ни их, и ни одного из похищенных детей больше никто и никогда не видел.

— Хорошо. Если нужно… — Не договорив, Элиза отправилась на кухню, где уже вовсю гремела сковородками и кастрюлями Аида.

Что бы ни происходило в этом мире, но главу семьи все равно надо кормить.

На улице, у их ворот просигналила какая-то машина и веселый голос крикнул:

— Эй, хозяин! Дома?

Дауд выглянул в открытое окно. В проеме ворот, приоткрыв вваренную прямо в одно из полотнищ металлическую калитку, стоял незнакомый парень в камуфляжной форме, с коротким автоматом, небрежно свисающим с плеча. У него за спиной виднелся кусочек борта обычного патрульного «Жигуленка».

Наверное со службы, с поручением, кто-нибудь из новичков. Меняются, как перчатки, не уследишь.

— Проходи, сейчас выйду, — отозвался Дауд.

И тут, что-то словно кольнуло его в сердце. Уж слишком напряженная была у гостя улыбка, нехорошая. Увидел Дауд и другое: какой-то странный силуэт над невысоким кирпичным забором, чуть сбоку от ворот. И уже уходя за стену от длинной очереди, ударившей по окну, он понял, что это было: лицо человека, прильнувшего к прицелу стоящего на сошках ручного пулемета.

Пуля успела вспороть ему кожу на голове. Липкая кровь потекла в глаза и клок мокрых, срубленных ударом волос упал на кончик носа. Дауд смахнул их рукой, размазав кровь по всему лицу. Отпрыгнув в сторону, на корточках рванулся к кобуре, висящей на спинке стула. «Макаров» выскользнул из своей кожаной спальни, рука привычно легла на рифленую рукоять… И тут за его спиной раздался страшный, безумный крик Элизы.

Дауд оглянулся.

На пороге комнаты, свернувшись калачиком и прижав руки к груди, лежал Лема. Его лицо сморщилось, сжалось от страха и боли. А по спине, по выпирающей из-под футболки мальчишеской лопатке, из развороченного пулей выходного отверстия одна за одной наплывали багровые густеющие волны.

Элиза стояла перед сыном на коленях и, боясь дотронуться до ребенка, то снова начинала кричать, то в безумии впивалась зубами в свои кулаки. За спиной матери появилась Аида. Остановившимися, округлившимися в ужасе глазами она глядела на перемазанное кровью лицо отца, на лежащего брата, на кричащую мать.

Во дворе послышался дробный топот обутых в тяжелые ботинки ног. Убийцы не боялись и бежали в открытую. Они услышали крик Элизы. Но неверно истолковали его. Они были уверены, что убили мужчину, и теперь спешили убрать ненужных свидетелей — его жену и детей.

Дауд встряхнул Элизу за плечи:

— Зажми раны полотенцами!

Выпрыгнул в прихожую, по пути отшвырнув Аиду в угол, за валики большого мягкого кресла. Встал сбоку от двери и, когда она распахнулась, ударил шагнувшего на порог стволом пистолета в лицо. Синхронно, его палец нажал на спуск. Отталкивая падающее грузное тело, Дауд увидел, как брызги крови и куски черепа летят на чисто выметенный бетон двора. Второй убийца отстал от первого на несколько шагов. Но он тоже не успел понять свою ошибку. Дауд выстрелил трижды.

Он помнил, что там, в доме, лежит и умирает его малыш. Но еще он помнил, что возле Лемы находятся его жена и дочь. Пока еще живые жена и дочь. И он не бросился назад. А наоборот, подхватив автомат первого из убитых выродков, слегка оттянул затвор. Он увидел, как из патронника потянулось за выбрасывателем зеленое донце гильзы. Такое же пятнышко поблескивало и в маленьком отверстии внизу пластмассового рожка. Магазин был полон. Дауд отпустил затвор и шагнул к воротам, готовый встретить и уничтожить всех, кто еще попытается ворваться к нему во двор.

В стоящих у ворот «Жигулях» никого не было. Но, на углу, задом к дому, притаился зеленый уазик без номеров. В боковом зеркале виднелись напряженные глаза водителя. Как только перед воротами, вместо нападавших, появился Дауд с автоматом в руках, уазик взвыл, нырнул за угол и рванул по направлению к городу.

Дауд бегом вернулся домой.

Элиза услышала и поняла его слова. Лема уже лежал на тахте. У него под спиной и на груди лежали чистые, сложенные в несколько слоев полотенца. Аида прижимала их к ранам, едва стоя на дрожащих, подкашивающихся ногах. А ее мать рвала на повязки простынь, судорожно вцепившись в белое полотно зубами.

Дауд глянул своему малышу в лицо.

Он работал в уголовном розыске десять лет.

Он знал, как выглядит смерть.