Разведбат - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Киселев cтр.№ 86

— В новогоднюю ночь обстановка в батальоне была неспокойная. Все задавали себе вопросы: как случилось, что мы понесли такие большие потери, кто и как разрабатывал эту операцию?

«Ничего не ответил, грустный сидел…»

Геннадий Бернацкий, командир взвода, старший лейтенант:

— Сергея Яскевича, моего друга, я видел последний раз живым утром 29-го декабря, когда наша группа должна была идти на помощь попавшим в засаду спецназовцам. Сидел он на броне. — «Здорово! — крикнул ему. Он обычно улыбался в ответ, а здесь сидел хмурый. Я ему: «Что случилось, Серега?» — Ничего не ответил, грустный сидел. Наверное, было у него предчувствие, что убьют в этот день….

А у меня вот предчувствий, что ранят — не было никогда. Ситуаций, что ещё секунда и — могла быть смерть, не помню. Всегда отдавал себе отчет, куда иду. Всё-таки с Карабаха воюю, потом Осетия, Ингушетия, первая чеченская. Опыт был такой, что знаешь, откуда пуля прилетит…

«Хочется верить, что все уже кончилось,

Только бы выжил товарищ мой раненый…»

«Бороться за жизнь перестал…»

Михаил Курочкин, гранатомётчик:

— На Новый год Сергей Яскевич заказывал продукты, водку, но пришлось из этих его запасов ему же делать поминки. Пришли к нам в роту Самокруткин, Паков, Агаев. Помянули пацанов. У Яскевича дома осталось четверо детей…

Я дружил с Саней Коробкой и через несколько дней после того как его отправили в госпиталь, узнал, что ему ногу ампутировали. Я был в шоке: от чего? Ноги у него нормальные были, когда его на танк положили. И только потом узнал, что с ним случилось дальше… Саню положили на броню под ствол, танк начал стрелять, ствол опустил и от пламени у него ноги загорелись. Потушили, но обгорели сильно. И мозги ему сотрясло этим выстрелом из танка — страшнейшая была контузия. В госпитале ему сделали операцию, начал ездить на инвалидной коляске, стал заниматься компьютером, всё нормально было. Потом состояние всё хуже, перестал заниматься и — умер. Ночью сердце остановилось. Наверное, бороться за жизнь перестал…

Нас в роте после этого боя осталось всего двенадцать человек, из офицеров — только лейтенант Миронов. Наших из роты погибло пять человек. Раненых — каждый второй. Всего из всей группы, с трех машин — целыми вышли из 29 — четыре человека. Из техники остались только две БМП.

Прошло три дня. Спецназ привёз трупы боевиков на обмен. Меня послали опознавать убитых. Я хорошо знал Сережку Воронина. А его, убитого, сначала под другой фамилией записали. Незадолго до этой операции мы с ним вместе делали наколки на плечах. Он накалывал себе на руке крест с Иисусом, летучую мышь и пламя вокруг креста… Лежат убитые — контрактникам «духи» отрезали головы, а срочникам — уши. У Сережки лицо вытянулось, весь в грязи, ушей нет — отрезали. По лицу его было не узнать, так обезображен. Сначала узнал его по кофте. Говорю: «Режьте кофту на левой руке. Если наколка — он». Разрезали кофту… — «Это Сережка Воронин». Меня всего трясло, колбасило, так страшно было… Мы, оставшиеся в живых из роты, написали родителям и жёнам погибших письма соболезнования, что ваш сын погиб там-то такого-то числа, и подписались все, кто оставался в роте.

Из письма родным Александра Захватова от сослуживцев:

Здравствуйте, уважаемые родные и близкие. Пишут вам сослуживцы и друзья вашего Александра. Так получилось, что его не стало. Александр был хорошим человеком, солдатом. Нам всем очень не хватает Александра. Александр погиб при выполнении боевой задачи в н. п. Дуба-Юрт. Группа, в составе которой он был, попала во вражескую засаду. Прикрывая огнём отход части группы, ваш Саша геройски погиб. Позвольте нам разделить с Вами Вашу боль и от искреннего сердца принести свои соболезнования. С уважением боевые друзья и товарищи Александра.

Личный состав 2-й разведывательной роты:

л-т Миронов, прапорщик Шустов, ефрейтор Поздняков, мл. с-т Федосов, ряд. Филиппенко, мл. с-т Хрянин, с-т Тарасков, ряд. Шитков, ряд. Дмитриев, ряд. Сафьянов, ряд. Мещеряков, с-т Леонов, ряд. Мужикбаев, ефр. Полисманов, ряд. Серов, ряд. Терехов, ст. с-т Хильченко, мл. с-т Шелиманов, ряд. Курочкин, ряд. Чупраков, ряд. Бабарин, ряд. Черкасов, ряд. Лозинский, ряд. Липатов, ряд. Зубков, с-т Соловьев, ряд. Маслов, ряд. Никифоров, ряд. Мухаметов, с-на Панюков, ст. с-т Такмаков.

Какими они были, погибшие русские солдаты…

Из письма классного руководителя Александра Коробки Татьяны Ивановны Рыбалченко:

…Тяжело, очень тяжело писать о Саше Коробке, так рано ушедшем от нас. Саша закончил нашу Кубраковскую основную школу совсем недавно, в 1996 году. Он был активным и деятельным мальчиком, хотя к лидерству и не стремился. У него было много друзей. Александр всегда был в движении, что-то организовывал, делал, а когда весной убирали в школьном саду и сажали цветы, он всегда был первым. И всё у него было ладно, получалось аккуратно и быстро. А какой он ловкий был на спортивных соревнованиях. Саша бегал быстрее всех, в прыжках никому не уступал, дальше всех метал мячи, а в подтягивании никто его не мог опередить.

Александр всегда был первым, он ещё в младших классах хотел быть пограничником, а, перейдя в старшие, мечтал быть десантником. И к этому готовил себя с раннего детства.

С особенным, трепетным чувством Саша относился к своей маме Раисе Александровне. На празднике, посвященном 8 марта, он читал стихи: «Мамочка моя, я так тебя люблю…».

Саша любил рисовать, охотно принимал участие в конкурсах. Хорошо учился по предметам естественного цикла, но не нравился ему русский язык.

На литературном вечере, посвященном А. С. Пушкину, он читал:

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, Отчизне посвятим

Души прекрасные порывы.

И эти слова Пушкина оказались пророческими для чтеца. Саша погиб, защищая нас. Хоронили его накануне 55-летия со Дня Победы. Пришли все, кто мог. Мы будем помнить его, останется он в сердцах наших улыбающимся и всегда молодым.

«Я за всю семью должен отслужить…»

Из письма мамы Александра Коробки:

…Я понимаю, что чужое горе трогает других людей мало, но всё же хочется, чтобы о моём сыне хоть кто-нибудь вспомнил. Мы сельские люди, из далёкой глубинки, всю свою жизнь только работаем, а вот в преклонном возрасте пришлось остаться практически одним. Мы с мужем оба инвалиды. Саша был наша надежда на старость.

С 10 лет Саша уже работал в колхозе, практически весь наш дом держался на нём. Пас колхозных коров, а когда подрос, стал работать помощником механизатора. Он был балагур, весельчак, душа компании, и вот его не стало…

Я не знаю, какой он был в армии, но по рассказам его друзей, он был хороший товарищ. Ребята приезжают на могилку, я их жду, как своих сыновей.

Какой он был сильный, как его любили ребята, он был у них предводителем. А как он любил нас… У него было первое слово, когда он входил в дом: «Мам, ты болеешь или отдыхаешь?». Пока я отдыхаю, он сходит за меня на работу и скажет: «Не спеши, там уже порядок». Мне все завидовали, что у меня такой сын.