Страшная правда о Великой Отечественной. Партизаны без грифа "Секретно" - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Поляков cтр.№ 55

Пища приготовлялась в ведрах, касках, котелках. Мясо жарилось на медной, почти нелуженой сковородке и часто оставалось подолгу на этой сковородке, поэтому легко могло пропитываться окисью меди. Когда среди партизан, а также в штабе стали учащаться кишечные расстройства, я высказал свои опасения и одной из причин назвал недоброкачественную посуду, и особенно медную нелуженую. Мои товарищи подняли меня на смех, так как не допускали мысли о том, что в лесу так же необходимо соблюдать санитарно-гигиенические требования. Тем не менее, я настоял на том, что из деревни нам доставили эмалированные ведра и чугунную сковородку [23, с. 9].

Стационарные больные по существу никакого лечения не получали, только делали перевязки больному с язвами голени и с твердым шанкром [23, с. 4].

Очень скоро я установил, что среди партизан распространены кожные заболевания, фурункулез, чесотка, ревматические боли, поносы. Противочесоточной мази у нас не имелось, и товарищи страдали от расчесов. Тогда я предложил командиру отряда достать килограмм конского жира и с моей запиской отправить его в Старый Крым, где заведующая аптекой знает мою подпись по прежним рецептам. Она охотно выполнила мою просьбу по изготовлению мази. После этого чесотка в отряде быстро ликвидировалась» [23, с. 9].

Казалось, что ничего уже не может остановить исторический ход событий и «остров Крым» вот-вот будет освобожден, но произошло непредвиденное. Части 17-й армии вермахта смогли сохранить боевые порядки и, отступая с Тамани, раз за разом ставили артиллерийскую завесу и смогли почти без потерь эвакуироваться на Крымский полуостров.

С приходом частей 17-й армии в Крыму оказалось 270 тысяч немецких и румынских войск. Это кардинально меняло ситуацию. Ни о какой эвакуации уже не было и речи.

Поступил приказ Гитлера о том, что Крым должен быть превращен в крепость.

История обороны Крымского полуострова вновь повторялась, но уже с противоположным знаком. Если в 1941 году оборонявшие Крым войска все свои части разметали по полуострову в ожидании морского и воздушного десанта, то немецко-румынским войскам противостояла реальная опасность, с севера, с востока и внутри полуострова, в лице стремительно набиравшего силу партизанского движения.

Положение противника, правда, облегчалось тем, что в силу субъективных причин советскому командованию не приходилось рассчитывать на поддержку крупных кораблей Черноморского флота. Дело в том, что буквально накануне при попытке обстрела Феодосии Черноморский флот потерял три больших корабля, что вызвало гнев Верховного Главнокомандующего, серию отставок в руководстве Черноморского флота и возвращение на этот пост из опалы адмирала Октябрьского, что окончательно парализовало действия Черноморского флота.

Главная же проблема, задерживающая освобождение Крыма, заключалась в том, что над сосредоточенными на Перекопе советскими войсками нависла крупная Никопольская группировка противника. При одновременном ударе со стороны Никопольского плацдарма и встречном ударе из Крыма войска генерала армии Толбухина оказались бы между молотом и наковальней. Понимая это, генерал Толбухин сумел убедить Ставку Верховного Главнокомандующего в поэтапном развитии операции: первоначальном освобождении Никополя и уж потом вторжении в Крым через Сиваш и Перекопский перешеек.

Так немецко-румынские войска получили в Крыму неожиданную передышку.

В лесах Крыма творилось что-то невообразимое. Как потом проанализировали компетентные органы, из различных добровольческих батальонов прибыло 105 человек. Русских — 21, украинцев — 20, татар — 34, иных национальностей — 20.

Из воинских частей противника 62 человека. Русских — 29, словаков — 24, украинцев — 4, белорусов — 1, других национальностей — 4 [64, с. 25].

Из-за предательства в последний момент сорвался переход в лес армянских «добровольцев». Девять человек расстреляли перед строем, а «добровольческий» батальон отправили куда-то в отдаленное от леса место [22, с. 160].

Партизанские отряды возникали как грибы после дождя.

А. А. Сермуль: «В сентябре 1943 г. к Македонскому пришел молодой крымский татарин и сообщил, что в Коуше добровольцы убили немца-командира и решили уходить к партизанам.

Пришли в Коуш. В казарме и правда, лежит убитый лейтенант. Пошли по следам и действительно встретили человек 60, все крымские татары и среди них две женщины. Первое, что они спросили, правда ли что Мокроусова уже нет в лесу.

Сказал, что это правда. Рассказал о победах Красной Армии под Орлом и Белгородом и о том, что тех, кто хочет искупить вину и повернуть оружие против немцев, партизаны преследовать не будут».

«В Тавеле к партизанам решили перейти курсанты немецкой разведывательной школы. Наряду с курсантами и персоналом школы в партизаны хотели идти и многие местные жители. Всего человек сто сорок. Ночью кто-то из местных жителей стал убеждать Гвоздева, что всей этой публике верить нельзя и что они повяжут партизан и увезут в гестапо. Гвоздев отказался брать этих людей в отряд и тогда к командованию обратился Николай Дементьев, который предложил себя» [92].

Нури Халилов. «30 октября 1943 года в деревню Суин-Аджи пришел целый отряд партизан. Меня вызвали в контору общины. Там был староста и два партизанских командира. Они попросили меня поехать в Симферополь и вызвать коменданта. Дали в руки записку с подписью и печатью старосты общины. В записке было написано: «Господин комендант. Приезжайте и заберите 500 штук яиц и тонну яблок». Я отнес записку в районную комендатуру и узнал, что приедут на следующий день. Партизаны спрятались в доме и сарае.

К обеду подъехала легковая машина, в которой сидели все три коменданта и еще офицер. За легковой машиной остановился крытый грузовик, внутри которого было шесть солдат, а в кабине сидели офицер и шофер. Партизаны открыли автоматный огонь. Немцы попытались сопротивляться, но бесполезно. Вскоре все фашисты были убиты. Погрузив тела убитых в кузов, мы увезли их в обрыв за деревней и сбросили с машины.

В ответ немцы сожгли деревню. Тех, кто не ушел в лес к партизанам, каратели собрали в кучу на расстрел. Партизаны примчались на чехословацком грузовике «Шкода», открывая огонь на ходу. Каратели испугались и убежали. Через день они вернулись и сожгли всю деревню. Народ разбежался кто кудау а молодежь пошла в лес к партизанам.

Вечером этого кошмарного дня я запряг подводу-одноконку. Погрузил туда продукты, постель, шесть винтовок, патроны, гранаты. Забрал двух сестер, а братишка Джемил уже давно был в отряде. Попрощался с родителями и первым из деревни выехал в лес к партизанам. Через Джанатай, на Тернаир и далее на Долгоруковскую Яйлу. Смотрю, за мной тянутся и другие односельчане» [57, с. 28].

А.С. Ваднев. «В лесу творилось что-то необыкновенное. Много гражданского населения. Бродят лошади, коровы, барашки. В кустах стояли повозки. Москалев дал мне прочесть приказ ЦОГ о моем назначении командиром отряда. Всем, кто может носить оружие, я приказал построиться. Из каждой деревни была сформирована группа. На весь отряд был один пулемет и мой автомат. В отряде было 29 девушек. Я этого очень испугался. Как можно с женщинами воевать? В отряде оказалось 220 человек. Комиссаром назначили Колю Клемпарского. Я был доволен, что комиссаром будет старый партизан. Начальника штаба я должен буду подобрать сам из своего отряда, а заместителя по разведке пришлют с Большой земли» [22, с. 63].