Снайперские дуэли - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Николаев cтр.№ 6

В нашей «академии» начались регулярные, с утра до ночи, занятия. Курсанты старались как можно скорее постичь все премудрости снайперского искусства, которыми охотно делился с нами лейтенант Буторин.

В первую же ночь, зажав между колен перевернутый вверх дном круглый солдатский котелок, при свете коптилки, сооруженной из гильзы от снаряда, я писал письмо. Как можно короче и понепонятней я информировал маму об изменении в моей фронтовой жизни. Приученный с детства ничего от матери не скрывать, теперь я был вынужден писать ей не все и не всю правду: не хотелось лишний раз ее волновать.

Из письма с фронта в Тамбов матери:

Дорогая моя мама, здравствуйте!

Напрасно Вы беспокоитесь за меня. Вчера, к своему сожалению, я расстался с работой в разведке и со своими тамошними друзьями. А жалко: ребята там все были правильные. Теперь нахожусь на учебе, в глубоком тылу, — войной тут и не пахнет! Привыкаю к новому коллективу. Но и тут подбираю себе друзей по принципу: «А пошел бы я с тобой в разведку?»

Правда, здесь ребята тоже толковые, дружные, веселые и храбрые.

Мы, как и всегда, с Вовкой Дудиным вместе. Вы его знаете. Тут же и оба Ивана — Добрик и Карпов, о которых я Вам уже рассказывал.

Ну, большой привет всем соседям. Сходите, поклонитесь за нас нашей школе — за все то хорошее, что она нам дала. Все это пригодилось на фронте.

Крепко Вас обнимаю и целую.

Ваш сын Евгений.

«Академия» наша расположилась в удобной лощине, проходившей неподалеку от Шереметевского парка.

Первая половина учебного дня отводилась у нас практическим занятиям. Мы пристреливали личное оружие, били в цель на поражение, усваивали законы маскировки на местности, выбора огневой позиции. В программу занятий входила и физподготовка: бег, подтягивание, прыжки в длину и высоту. Метание гранат, приемы борьбы самбо тоже входили в обучение. Мы вновь, как и до войны, только теперь с еще большим старанием, ползали по-пластунски, атаковали воображаемого противника.

— Снайпер должен быть закаленным как морально, так и физически, — говорил нам лейтенант Буторин, наблюдая за нашими действиями.

С наступлением темноты, вернувшись из лощины, мы прежде всего чистили и смазывали, в который уже раз разбирали и собирали винтовки. Брали в руки паклю и, накрутив ее на шомпол, с щелочью драили канал ствола, пока не добивались идеального блеска. И только после этого приступали к теоретическим занятиям. Лейтенант Буторин знакомил нас с матчастью различного оружия — нашего и трофейного. Но особое внимание уделялось изучению снайперской винтовки, ее оптического прицела.

Были у нас и уроки на внимание, на тренировку зрительной памяти. Проходили они так: курсант, вызванный лейтенантом в землянку, должен был минуту-другую посмотреть на массу разложенных вокруг предметов, а затем выйти. Через две-три минуты он возвращался и определял, какие изменения произошли в землянке за время его отсутствия. Оказывалось, что часть предметов или передвинулась с места на место, или вовсе исчезла. Все это до мельчайшей подробности надо было заметить и толково доложить командиру. Такие занятия развивали наблюдательность, оттачивали наше внимание. Проводили мы их и на местности, непосредственно на переднем крае полка. Всем курсантам такая тренировка очень нравилась, хотя с докладом получалось удачно не у каждого. Мне, театральному художнику, зрительно запоминалось все куда легче, чем другим, но и то случалось ошибаться. Однако необходимое снайперу качество — не только видеть, наблюдать, но и делать из увиденного соответствующие выводы — совершенствовалось у нас с каждым днем. Все это позднее очень пригодилось. Мы понимали: от того, как ты овладел этим умением, будут зависеть и результат твоей работы, и твоя собственная жизнь. Слабо подготовленный в этом отношении снайпер может стать мишенью для меткого фашистского стрелка.

Что бы ни объяснял нам лейтенант Буторин, чему бы ни учил, слушать его всегда было интересно. Свои рассказы он обычно иллюстрировал примерами как из собственного опыта, приобретенного во время советско-финляндской войны, так и из опыта снайперов Первой мировой и Гражданской войн. А знал лейтенант очень много. И рассказывать умел образно, ярко и доходчиво. Сколько полезного и интересного услышали мы тогда на наших занятиях!

Да и сами мы успели с июня 1941 года увидеть многое. Приобрели пусть небольшой, но свой собственный опыт в борьбе с противником. Мне, например, приходилось самому принимать участием истреблении финских снайперов — «кукушек», или «смертников», как их называли наши бойцы. Смертники в полном смысле этого слова, заброшенные на нашу территорию и продавшие свои жизни за большие деньги, они сидели, прикованные цепями к стволам и сучьям, в лиственной гуще деревьев, расположенных около наших проезжих тыловых дорог. Кто их там приковывал, сказать трудно. Может быть, даже сами себя, надеясь не знаю на что. Только хорошо замаскированные, совсем невидимые, своим метким огнем они расчетливо уничтожали наших в одиночку передвигавшихся по дорогам бойцов и командиров. Уничтожали водителей легковых и грузовых машин и их немногочисленных спутников. А потом поджигали и сами машины. Обнаружив по выстрелам и попаданиям хотя бы приблизительно, где расположилась такая «кукушка», мы открывали ружейно-пулеметный огонь по подозрительному месту и уничтожали ее. Случалось, что под прикрытием нашего огня мы подбирались прямо под дерево, на котором пристроился снайпер, и тогда подкинутыми вверх, в гущу листвы, гранатами приканчивали стервятника. Гранату с выдернутой предохранительной чекой бросали не сразу, а выждав несколько секунд. И тогда она взрывалась вверху — там, где расположился стрелок: времени упасть на землю и ранить нас гранате уже не хватало…

Однажды, впервые участвуя в такой операции, я был удивлен, что после разрывов в листве нескольких брошенных мною вверх гранат с дерева никто не упал, как должно было бы быть. Я решил забраться на это дерево. Велико же было мое изумление, когда, принимая все меры предосторожности, я поднялся метров на шесть и… почти рядом с собой увидел висящего головой вниз прикованного за ногу к дереву снайпера! А чуть выше его на такой же цепи болталась и его снайперская винтовка, предусмотрительно отброшенная от себя стрелком. Дотянуться до нее я так и не смог. Почувствовав себя теперь в полной безопасности, я полез выше. В густой листве было хорошо оборудовано лежбище фашиста. Там я обнаружил два вещевых мешка. В одном кроме продуктов, в основном консервированных, лежали тугие, аккуратно упакованные пачки денег. Продовольствия было запасено по крайней мере на пару недель. Там были шоколад и печенье, консервированное молоко, сигареты и спички, портативная спиртовка и фляга со спиртом. Во втором мешке — целая и начатая цинковая коробка с патронами и одна граната. Кроме патронов в мешке лежали пустые, уже использованные банки из-под продуктов, коробки, упаковочная бумага. Пули были простые, зажигательные и разрывные.

На территории Карелии с начала войны мне удалось уничтожить трех таких «кукушек». Одной из них была женщина.