"Окопная правда" Вермахта - читать онлайн книгу. Автор: Джерри Краут cтр.№ 7

Такая активная и упорная подготовка принесла плоды, когда эти солдаты столкнулись с суровыми условиями Восточного фронта. «Когда через семь месяцев русские окружили нас в Житомире, — вспоминал Вольтерсдорф, — я сказал, что в ближайшие несколько дней нам почти не придется спать. Альфонс ответил мне: «Мы к этому привыкли. Помните Бордо?» Нет более тяжкой ноши, чем необходимость переносить тяготы и несправедливость, — заключает Вольтерсдорф. — Но ничто так не повышает уверенность в себе, как успешно перенесенные трудности». Он также добавляет, что тяжелое обучение «имело полезный побочный эффект в том смысле, что солдаты стали считать своих командиров общим врагом, а ничто не объединяет людей так крепко, как совместная ненависть к кому-то или чему-то».

Мартин Пеппель также подчеркивает непрерывность боевой подготовки, которую он проходил в парашютных частях. «Полк всеми своими подразделениями занимает полевые позиции, над завершением которых мы неустанно трудились, — отмечает он в своем дневнике, говоря о днях подготовки незадолго до высадки Союзников в Нормандии. — Днем и ночью проводятся учебные тревоги, повышающие нашу боеготовность». Однако, как и Вольтерсдорф, Пеппель вскоре получил возможность высоко оценить эту изматывающую подготовку. Вот как он описывает немецкую контратаку 6 июня 1944 года, в день высадки Союзников: «6:30 утра- Из Ружвиля обер-лейтенант Приве производит атаку по открытой местности, двигаясь в нашем направлении. Мы световыми сигналами указываем местонахождение противника. Он подходит все ближе и ближе. Его группы наступают, как по учебнику, подтверждая важность наших упорных учений: одна группа прикрывает огнем другую?* пока та продвигается вперед, ведя огонь от бедра… В густых кустах поднимаются вверх руки. Противник сдается. Это настоящий триумф для Приве, взявшего в плен более шестидесяти американцев».

Ги Сайер, несмотря на интенсивную начальную подготовку, впервые осознал насколько тяжелым может быть такое обучение, когда оказался в рядах элитной боевой дивизии. «Люди исходили кровавым потом, — отмечал он. — Через неделю безумных усилий солдат или попадал в госпиталь, или зачислялся в дивизию и отправлялся на войну, что было еще хуже». И это не преувеличение. Как вспоминал Сайер, первое подозрение о предстоящих трудностях возникло у него в тот момент, когда «наши унтера… посоветовали нам поспать хотя было еще рано, потому что силы нам понадобятся на следующий день. Мы знали, что в немецкой армии такие слова нередко имеют значение, далеко выходящее за рамки буквального. Так, например, слово «изнеможение не имело ничего общего с «изнеможением», с которым мне доводилось сталкиваться после войны. Там и тогда оно означало состояние, способное в несколько дней лишать сильного человека 7 килограммов веса».

Предчувствия Сайера в полной мере оправдались на следующий день и в течение нескольких мучительных дней после него. «Едва розоватый свет восходящего солнца озарил верхушки деревьев, как дверь казармы с грохотом распахнулась, словно внутрь ворвались русские, — вспоминал Сайер. — Фельдфебель несколько раз пронзительно свистнул в свисток, заставив нас подскочить на месте. «Через тридцать секунд всем быть у поилок! — крикнул он. — Раздеться и построиться у казармы для физзарядки». Мы все, сто пятьдесят человек, раздетые догола, бросились к поилкам, стоявшим по другую сторону от зданий… Не теряя ни секунды, мы умылись и построились перед казармой… затем нас заставили выполнять… головокружительные гимнастические упражнения». Но, как вскоре понял Сайер, утренняя гимнастика оказалась всего лишь мелкой неприятностью по сравнению с тем, что ожидало их дальше.

«Тогда-то мы и познакомились с гауптманом Финком и его страшными методами обучения. Он появился перед нами в галифе и со стеком под мышкой.

«Дело, которое вам всем рано или поздно предстоит, непременно потребует от вас большего, чем вы могли себе представить. Будет недостаточно просто поддерживать высокий боевой дух и знать, как обращаться с оружием. Вам также потребуется немало отваги, стойкости и выносливости, а также умение выстоять в любой ситуации… Должен предупредить вас: здесь все дается тяжело и ничто не прощается, следовательно, от каждого потребуется быстрота реакции…»

«Смирно! — крикнул он. — Лечь! Вытянуться в полный рост!»

Ни секунды не колеблясь, мы все вытянулись во весь рост на песке. Тогда гауптман Финк шагнул вперед и, словно прогуливаясь по пляжу, пошел прямо по телам, продолжая свою речь, пока его сапоги, нагруженные не менее чем 90 килограммами живого веса, топтали парализованные тела солдат нашего отряда. Его каблуки размеренно ступали на спины, бедра, головы и руки, но никто не шевелился».

Несомненно, горькое разочарование, но у гауптмана Финка в запасе были и другие изощренные пытки, призванные закалить солдат. Одной из них была имитация выноса раненых товарищей с поля боя. «Мы с Хальсом сцепили руки в замок, чтобы вынести дрожащего парня весом не меньше 80 килограммов. Потом гауптман Финк повел нас к воротам лагеря. Мы дошли до самого пригорка, находившегося где-то в километре от ворот. Казалось, что руки сейчас отвалятся под тяжестью… Время от времени усталые руки соскальзывали… и «пострадавший» скатывался на землю. Всякий раз, когда это случалось, Финк… назначал еще более тяжелую ношу… Эта пытка продолжалась почти час, пока мы все не оказались на грани потери сознания, дойдя до предела своих возможностей… Наконец, он решил перейти к новому упражнению». Однако новое задание оказалось не менее тяжелым и куда более опасным.

«Представьте себе, что за тем холмом находится очаг сопротивления большевиков. — Он махнул рукой в сторону пригорка метрах в восьмистах от нас. — Более того, — весело продолжал он, — представьте себе, что у вас есть все основания для того, чтобы занять этот холм… Поэтому вы… двинетесь к цели ползком. Я пойду вперед и буду стрелять в каждого, кого увижу. Ясно?»

Мы ошеломленно уставились на него… Бросившись плашмя на землю, мы, извиваясь, поползли вперед… Почти сразу же он начал стрелять…

Его пули так и свистели вокруг нас, пока мы не добрались до цели… За три недели подготовки под звуки «Ich hat ein Kamerad» [2] мы похоронили четверых товарищей, жертв «несчастных случаев на учениях». Еще около двадцати человек были ранены».

Несмотря на сложность, такие упражнения можно считать обычными для всех армий Второй мировой войны.

Новобранцы, безусловно, должны были приобрести закалку и физическую выносливость, и единственным способом подготовить солдат к тяготам боев было приближение условий к реальным за счет использования боевых патронов. Поэтому физические упражнения, обучение владению оружием, метание гранат, подготовка по рукопашному бою и испытания на выносливость в том или ином виде входили в программу обучения всех солдат, хотя в армии США был быстро достигнут предел приближения обучения к реальности, когда использование боевых патронов привело к заметным потерям.

Однако вермахт вышел за рамки этих методов подготовки. «Кроме того, — отмечает Сайер, — была еще и знаменитая «выработка стойкости».