Война перед войной - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Слинкин cтр.№ 34

— Так проще. На то она и дорога, чтобы привести нас в Кабульскую долину.

Пока самолет делает широкие круги над Кабулом, снижаясь для посадки, тревожно вглядываюсь в раскинувшуюся внизу столицу: нет ли разрушений, о которых так уверенно вещали западные «голоса». Ни дымных пожарищ, ни свежих руин не видно. Прохаживаюсь взглядом по горизонту. В небе какая-то серебристая стрелочка, вот она поворачивается вдоль продольной оси, показывая треугольные крылья. Да это истребитель «МиГ-21», и, похоже, направляется в нашу сторону, стремясь пристроиться в хвост! Зачем? «Может, — гадаю, — разом избавиться от большинства провинциальных военных руководителей свергнутого режима, собранных с восточным коварством в одном самолете?» Но проходит всего несколько минут, и я с облегчением вижу, как истребитель проносится невдалеке, приветственно помахивая крыльями.

Садимся на неповрежденную взлетно-посадочную полосу, прав был летун — все врут империалисты. Самолет с революционной вольностью подкатывает не к зданию аэропорта, а прямо к штабу ВВС и ПВО. Выбираемся на бетонку. Встречает самолет сам Абдул Кадыр, ставший в одночасье известным на всю страну. Идем ему навстречу. Он издалека поднимает руку и кричит: «Здорово, ребята! Как долетели?» — поражая нас не столько неформальным приветствием, сколько тем, что он произносит его только для нас, на русском языке, знание которого прежде тщательно скрывал.

Абдул Кадыр поочередно трясет нам руки, повторяя: «Теперь мы ничего не боимся». Прибывшие афганские начальники сгрудились молчаливой кучкой невдалеке. Кадыр направляется к ним, здоровается, начинает беседу. До меня долетает лишь одна фраза: «Новая власть нуждается в вашем опыте и знаниях». Не нуждается она, очевидно, только в начальнике шиндантского гарнизона. Он даже не решается подойти к общей группе, стоит одиноко, опустив голову. Кадыр искоса поглядывает на него, но так и не приглашает присоединиться к остальным. Это приговор.

Идем к штабу. По мере приближения к нему замечаю две побитые кирпичами зеленые «Волги». Поднимаю глаза — стена на втором этаже, там, где находится кабинет командующего ВВС и ПВО, разворочена взрывом. Пока ждем направленный за нами автобус, успеваю переговорить с одним из знакомых офицеров. Тот рассказывает, что вчера, когда в расположение штаба ворвались восставшие танкисты, не обошлось без столкновений. А по кабинету командующего стреляли из танка. Но он остался жив. Уже потом его задержали, вывели на летное поле и расстреляли. «Зачем, — гадаю, — кому мешал старый генерал?» Есть и другой вопрос — где был в это время начальник штаба?

Едем. На улицах — ликующие афганцы самых разных сословий, на перекрестках — бронетехника, украшенная цветами и разноцветными бумажными гирляндами. Водитель нервничает, медленно пробираясь сквозь толпы людей. Временами к нам бросаются вооруженные автоматами военные, кричат что-то с революционным энтузиазмом, но, как только узнают, что мы советские, тут же расплываются в дружеских улыбках и бегут освобождать проезжую часть.

В нашем микрорайоне все выглядит по-прежнему, но только внешне. Сразу же налетает с расспросами офицер для особых поручений главного военного советника. Рассказываю о мирной смене власти в Шинданте. Слушает внимательно, но особый интерес у него вызывают подробности встречи в кабульском аэропорту военных руководителей Абдул Кадыром. Начинаю и сам по его примеру встраивать отдельные факты в мозаику событий последних дней, чтобы сложить из них как можно более полную картину происшедшего.

Получается, что демонстрации под антиправительственными лозунгами вслед за убийством Мир Акбар Хайбара напугали власти, решившие физически расправиться с левой оппозицией. 26 апреля были арестованы руководители НДПА. Дауд, однако, не учел, что партия ожидала репрессий и в случае их начала планировала вооруженное выступление своих сторонников. Партийные активисты в войсках утром 27 апреля предприняли попытку нейтрализовать продаудовски настроенных офицеров. Вскоре в руках восставших оказались две танковые бригады. В 11.20 первый танк под командованием майора М. А. Ватанджара двинулся в направлении столицы, за ним последовали другие машины. Вскоре они вошли в город и окружили президентский дворец, часть танков была направлена к международному аэропорту.

Примерно в 12.00 Ватанджар произвел первый выстрел из танка по зданию Министерства обороны, целя в кабинет его главы генерал-полковника Хайдара Расули. [32] Сам генерал в это время уже направлялся в войска для организации отпора восставшим, а от разрыва снаряда чуть не пострадали любопытные советские советники и переводчики, с интересом наблюдавшие из окна этажом выше за неожиданно выскочившей на площадь Пуштунистана боевой машиной, гадая, что это надумали афганцы, не поставив их в известность. Выстрел стал сигналом к штурму дворца Арк, расположенного рядом. Президентская гвардия оказала ожесточенное сопротивление, бои разгорелись также в гарнизонах двух пехотных дивизий и ряде районов города. Восставшие активно использовали авиацию с аэродрома Баграм, куда отправился Абдул Кадыр — на него по плану вооруженного выступления было возложено руководство частями ВВС и ПВО.

К вечеру увенчались успехом поиски арестованных руководителей НДПА, содержавшихся, как оказалось, всего в 200 метрах от Арка. Проломив танком стену тюрьмы, восставшие освободили их и доставили на бронетранспортере в здание «Радио Афганистана». Здесь и было подготовлено сообщение о победе революции, переданное в 19.00. Но бой за президентский дворец продолжался еще почти всю ночь. Лишь ближе к рассвету 28 апреля Дауд согласился принять парламентеров. Однако по прибывшим для переговоров командос во главе с лейтенантом Имамуддином, [33] предложившим ему сдаться, президент открыл огонь из пистолета. В завязавшейся перестрелке Дауд, его брат Наим и несколько министров и членов семьи президента были убиты. Взятие дворца означало полную победу вооруженного восстания.

За время нашего недолгого отсутствия в столице произошли кардинальные изменения, затронувшие и нашу, прежде неспешную жизнь в этой стране. Отдохнуть с дороги не дают: то сижу за радиоприемником, записываю новости, то грозно вышагиваю с палкой вдоль домов, где живут соотечественники, охраняя их покой от возможных посягательств контрреволюционеров, особой активности пока не проявляющих. Лишь на третьи сутки, когда новое руководство Афганистана официально признает Советский Союз, революционная романтика начинает плавно перетекать в ежедневную рутину по оказанию помощи, прежде называвшейся «добрососедской», а теперь ставшей «братской» в строительстве Вооруженных сил Демократической Республики Афганистан.