Агент Зигзаг. Подлинная история Эдди Чапмена - предателя и героя - читать онлайн книгу. Автор: Бен Макинтайр cтр.№ 73

Несколькими часами ранее, пожав руку фон Грёнингу на аэродроме Состерберг неподалеку от голландского Утрехта, Чапмен загрузился в немецкий «Юнкерс-88» и затянул на себе ремни парашюта. За штурвалом бомбардировщика сидел парнишка со свежим румяным лицом, — ему, похоже, было около 21 года. Шлихтинг, пилот, в предыдущий раз доставивший его в Англию, кажется, был где-то сбит на своем «невидимом» «фокке-вульфе». Эта новость не внушала оптимизма. Незадолго до полуночи бомбардировщик поднялся в небо, пересек Северное море на высоте всего около 50 футов и полетел вдоль берега, держась подальше от света восходящей луны.

Приблизившись к берегу, самолет тут же попал под огонь истребителей и зенитных батарей. Двигатели взвыли, когда пилот предпринял маневр уклонения, поднявшись по спирали до 4 тысяч футов и вновь резко нырнув вниз. На каждом вираже желудок Чапмена пытался вывернуться наизнанку. А когда в хвосте самолета глухо зарокотал пулемет, его кишки вновь заплясали какой-то дикий танец.

Над зоной высадки Чапмен вывалился из люка в темноту и летел к земле двенадцать ужасных минут, мотаясь под сильными ударами ветра и отчаянно пытаясь удержать огромный чемодан с радиопередатчиком и фотографическим оборудованием. Где-то над Кембриджем, вцепившись в свой объемный багаж, он изверг из себя остатки торжественного обеда в «Лютеции».

Второе приземление Эдди оказалось еще хуже, чем предыдущее. Отчаянно болтаясь на ветру, он едва избежал встречи с забором и тут же врезался в сельскую дорогу между Кембриджем и Ньюмаркетом. От удара он потерял сознание. Пролежав без движения пятнадцать минут, он, шатаясь, поднялся на ноги. Все еще покачиваясь, он отстегнул парашютный ранец, завернул комбинезон, перчатки, наколенники, ремень и саперную лопатку в парашют, бросив сверток под забор. Все еще оглушенный, он постучался в ближайший дом и объяснил открывшей ему женщине, что совершил вынужденную посадку. Едва взглянув на его гражданскую одежду, женщина в ужасе завизжала и захлопнула дверь перед его носом. Чапмен рванул прочь со всей скоростью, на которую были способны его дрожащие ноги, страшась выстрела в спину из дробовика. Да, не на такую встречу он рассчитывал!..

Добравшись до небольшой фермы, он решился попробовать еще раз. На сей раз прием оказался несколько более душевным. Он позвонил в ближайший полицейский участок, дозвонившись до ночного дежурного, который с утомительной тщательностью стал задавать ему стандартные вопросы: имя, место рождения, дата рождения, женат или холост…

Раздраженный Чапмен резко приказал полисмену найти начальника полиции и сообщить о приземлении британского двойного агента. «Не говорите глупости, — ответил полицейский на другом конце провода. — Ложитесь спать».

Чапмен, разозлившись, заорал: «То же самое мне сказали и в прошлый раз! Позвоните в полицейский участок в Уисбеке. Они должны меня помнить».

В конечном итоге сонного Ронни Рида поднял с постели телефонный звонок. «Это Эдди, — сказал знакомый высокий голос. — Я вернулся, и с новым заданием».

Два часа спустя Чапмен вновь был в «лагере 020» и смотрел на свое отражение в сверкающем монокле Оловянного Глаза Стефенса. Двумя неделями ранее «наиболее секретные источники» перехватили радиограмму из Парижа в Берлин, подписанную фон Грёнингом, интересующимся, «возможна ли операция». В подразделении В1А встревожились: если фон Грёнинг вернулся к работе, Зигзаг вполне может вновь переметнуться на сторону противника. Агент, работавший в Париже, докладывал, что видел в «Лютеции» британца, похожего по описанию на Чапмена, — «скользкий тип, настоящий авантюрист».

И вот этот мошенник, к большому удовольствию Стефенса, сидел перед ним и с беспримерным самодовольством рассказывал о своем почти чудесном спасении, описывал, как «отлично проводил время» в оккупированной Норвегии. «Мужественный и брутальный, Чапмен сумел удовлетворить своих не менее брутальных немецких шефов, — писал Стефенс. — Он прошел через бог знает какие проверки. Он мог перепить самого горького пьяницу в компании немцев и вести столь же разгульный образ жизни, какой вели они все».

После часа беседы Эдди почувствовал себя «уставшим гораздо сильнее, чем требуется для проведения содержательного допроса», хотя даже по беглому опросу стало ясно, что «он обладает огромным объемом разведывательной информации высочайшей ценности». Чапмена уложили в постель в тихом доме на Хилл-стрит, в районе Мэйфер, и он, измученный, провалился в сон. Но Стефенс не спал — он писал и размышлял. Оловянный Глаз был, возможно, наименее сентиментальным офицером во всей секретной службе, а Чапмен к тому же принадлежал сразу к трем категориям людей, сильнее всего им презираемым: шпион, мошенник, аморальный тип. Но этот странный человек произвел на него впечатление и даже тронул его: «Более всего во всей этой истории поражает мужество Чапмена. Есть в ней и кое-что еще: ведь Чапмену удалось выстоять перед германским следствием, обладающим практически неограниченными ресурсами. Он оказал и, вероятно, еще окажет стране неоценимые услуги. За это Чапмен заслужил благодарность от своей родины и прощение за свои преступления». Всем офицерам МИ-5, связанным с делом Зигзага, было отдано распоряжение «относиться к Зигзагу как к вернувшемуся другу, которому мы многим обязаны и который ни в коем случае не находится под подозрением или наблюдением».

На следующее утро Чапмена отвезли в Клуб армии и флота, где он за обильным завтраком встретился с Таром Робертсоном и Ронни Ридом. Встреча получилась дружеской и сердечной. Рид был особенно рад встретиться со своим другом, который «вернулся благополучно и вновь рычал, словно лев». Во второй раз за два года Чапмен подробно рассказывал британским разведчикам о своих приключениях. Однако сейчас это уже не был бессвязный поток наполовину забытых фактов, как после его прибытия с виллы Бретоньер. Нет, это был детальный, точный, практически поминутно описывающий события доклад квалифицированного агента. Зигзаг предъявил непроявленную пленку с фотографиями старших офицеров абвера и клочок рисовой бумаги, на которой он записал кодовое слово, используемое в Осло для радиопереговоров, — ПРЕССЕМОТТАГЕЛСЕТРОНХЕЙМСВЕЙЕН, а также используемые радиочастоты. Он подробно описывал людей, с которыми встречался, увиденные места, важные военные объекты, которые он счел потенциальными целями для бомбардировок. Его описания были настолько же точными и подробными, насколько запутанным и несовершенным был его первый доклад. Он дал детальное описание немецких оккупационных сил: расположение штаб-квартир СС, люфтваффе и абвера в Осло, места базирования танков, центр связи с подводными лодками, базы снабжения авиационных соединений, верфи, опознавательные знаки германских военных частей и зенитные батареи. Кроме того, он по памяти набросал карту поместья Квислинга на полуострове Бигдей, попутно рассказав, как он «специально причалил рядом с ним, катаясь на яхте».

После завтрака Чапмена осмотрел доктор Гарольд Дирден, штатный психиатр «лагеря 020», который объявил, что «психически он вполне здоров, хотя физически измотан». Поначалу слушатели полагали, что Чапмен несколько приукрашивает правду, однако по ходу его рассказа их скептицизм постепенно испарялся. «Все положительно свидетельствует о его полной невиновности, — писал Стефенс. — Если бы он рассказал немцам хотя бы малую часть правды о том, что происходило с ним в Британии в его предыдущий визит, они явно не оставили бы его на свободе, тем более не выплачивали бы ему в награду огромные суммы и уж точно не послали бы его сюда вновь».